- Во-от же… — неожиданно в голову пришла мысль что я не сподобилась захватить из покинутого лагеря ни копья, ни арбалета с болтами! Одни кинжалы да топорик! Это же надо быть такой дурой? И как теперь еду добывать? На корешках я не выживу.
Провалявшись так где-то полчаса и как следует отдышавшись, я принялась дёргать мох с ближайшей площади несмотря на уже кромешную тьму, подкладывая тот себе под бочок. Лапника нарвать времени уже нет, а так хоть немного будет потеплей. Да и глупо было бы тащиться куда-то вслепую — на сук напороться глазом или шеей будет проще простого. Ну их к лешему — перетерплю одну ночь.
Кое-как устроившись и обняв на всякий случай мешок-рюкзак, постаралась сжаться в комочек дабы было хоть чуть-чуть потеплей. Холодало…
- Эй, ты чего? — шумно нюхая воздух, мой защитник почему-то упорно лез под рюкзак, толкая его массивной головой, обросшей бронёй. Безуспешно попытавшись его оттолкнуть, я естественно сдалась в итоге, убрав свою поклажу ближе к изголовью. В итоге эта пушистая наглость очень скоро свернулась калачиком рядом со мной, прижавшись своей твёрдой спиной к моему животу и ногам. Хотя даже так было гораздо теплее и заметно комфортнее…
- Какой заботливый у меня котик, надо же, — погладила я наглеца, — Ладно, грелка, убедил. Будем спать вместе! — обняв огромного хищника, я постаралась отрешиться от боли в мышцах по всему телу и особенно от неопрятной боли внизу животика. Всё-таки столь грубая потеря девственности — та ещё мерзость! От воспоминаний о произошедшем снова передёрнуло, по коже прошлись мурашки, а желудок нервно попросился наружу… Едва сдержалась. Ладно хоть моя грелка начала утробно мурлыкать, словно огромный двигатель, перетянув всё внимание на себя любимого, иначе бы ещё долго не смогла забыться сном.
Выспалась тем не менее не очень. Проснувшись от сырости, капавшей мне за шиворот, первым что увидела был туман. Низкий, мне всего до шеи, но невероятно густой! Котика не было — куда-то удрал с рассветом негодник. Но никуда не денешься — дела. Еду вероятно пошёл добывать.
Мне, кстати, тоже очень хотелось есть! Вот прямо сильно. Прямо зверски! Едва сдерживая голод, нервно размотала свой вещмешок, добравшись наконец до съестных запасов. Словно голодный пёс рвала зубами копчёное мясо, запивая сильно разбавленным вином (надо же, додумались до этого способа дезинфекции воды чтобы не дристать беспрерывно в походах) до тех пор, покуда живот не успокоился. Лишь после этого заметила, что мышцы уже не так болят, и низ живота едва поднывает. Вовремя вспомнила о покровительстве божеств, решив, что отлынивать от утренней зарядки будет при таких царских условиях глупо. Постаралась припомнить общеукрепляющие упражнения из своего мира, составила примерный план, нормативы, и тут же начала заряжаться. Сперва падение вниз, отжимание и подъём на ноги, и так двадцать пять раз. Сразу после без перерыва прыжки вверх из приседа с выбросом рук вверх. Ещё двадцать пять раз… эх, тяжело… Планка с попеременным выносом ног в стороны прошла легче, но я уже вся взмокла. После были боковые планки: сперва на правый бок, после на левый. Снова обычная планка, но уже с переходом от подъёма на прямых руках к упору на локти и обратно. Сперва в одном порядке — правая рука, левая рука, правая рука… после в обратном: левая-правая-левая… Всё! Рухнула в итоге без сил. Тело местной пятнадцатилетней девчонки едва-едва выдержало даже такой небольшой комплекс — мышцы живота и вовсе просили лёгкой смерти от усталости. Пока сидела на мху, хрипло дыша, туман немного развеялся, а солнышко поднялось над деревьями, осветив окружающий лес. Только вот почему так воняет…?
- Умер что ли кто-то рядом? — проговорила сама себе под нос и вдруг услыхала хруст ветки где-то слева за спиной. Обернувшись, я с ужасом уставилась на две скособочившихся фигуры мертвецов. С волочащимися из животов кишками, с обрубком руки у одного и с половиной головы у второго!
- Кхах-х! — с трудом удержав в себе панический крик, я постаралась подняться на уставшие ноги, начав проклинать себя за лишнее усердие. Это же надо было измотать свои и без того небольшие силы перед такой подставой! Попятилась, пристально наблюдая как мертвецы исступлённо бредут в мою сторону, и постаралась наконец хоть чем-то вооружиться. «Кинжалы?» — первую мысль отбросила как несостоятельную. Мёртвые не чувствуют боли, и явно точного укола клинком в тело будет недостаточно для их упокоения. А значит будем рубить!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кинувшись к рюкзаку с трудом отвязала топорик, едва не порвав тесёмки, и даже успела мельком заострить внимание на том, что не паникую, не впадаю в ступор при виде оживших мёртвых, а напротив пытаюсь трезво оценить ситуацию. Явно в этом заслуга не моего могучего характера — никогда я не отличалась хладнокровием и стрессоустойчивостью. Разве что здоровым пофигизмом. Обруч, что сжимал мою голову со вчерашнего дня и правда сильно помогает мне выжить. Оставалось надеяться, что и остальные реликвии божеств сработают не хуже.
Стоило мне только выпрямиться, как первый мёртвый бандит, с волочившимися кишками и одной рукой попытался броситься в атаку, зацепившись одной из ног за корни растущего рядом кедра. Споткнулся, рухнул обглоданным лицом в мох, и на секунду замер, после начав медленно подняться. Я всё стояла и тупила, ругая себя за промедление — видимо от своей нерешительности мне ещё долго придётся избавляться. Наконец труп встал на колено, второй мертвец подошёл ещё ближе, и я таки пересилила свой страх перед жуткими тварями, подскочив и обрушив на голову мертвеца боевой метательный топорик. Держала топорик двумя руками, словно дрова колола, из-за чего замах вышел медленным, но сильным. Мертвец покачнулся вбок, голова ушла с траектории удара, и я лишь самым кончиком лезвия чиркнула по его плечу, попав в ключицу. От сильного удара тонкая кость хрустнула, явно подломилась, а я, почувствовав через руки как моё оружие прорубает человеческую плоть, ещё больше испугалась этого боя, стремительно отступив. Смотрела на то как мой враг снова поднимается, и опять поносила себя на чём свет стоит, ругая за малодушие. Да, звук и ощущения от того как ты рубишь человека, пусть и мёртвого, ужасно мерзкие, от них аж в дрожь бросает, да только другого пути нет! Что я буду делать с живым врагом, если даже труп порубить на куски не в состоянии?!
«Дура! Слабачка! Дерись, чёрт тебя дери!» — накрутив себя как следует и даже выругавшись (прости, бабушка, но сейчас и правда очень надо!), я снова бросилась на мертвеца, со всего маха всадив топорик в его грудь. Попыталась выдернуть до того, как тот упадёт, но всё было тщетно — оружие застряло меж прорубленных рёбер и завалившийся на бок мертвец оставил меня без оружия. Мне пришлось отпустить топорище, дабы не рухнуть вместе с трупом этого тяжеленого мужика, который при жизни весил явно больше сотни килограмм. А ведь моему телу всего пятнадцать, и весу во мне килограмм сорок пять не больше!
Замешкавшись после потери оружия едва не попала в лапы второго мертвеца, кинувшегося в атаку метров с двух. Меня спасало лишь то, что он споткнулся о первого зомби, рухнув на него сверху, но всё равно меня напугал изрядно, заставив попятиться задом наперёд, споткнуться, и тоже упасть. Попыталась сразу встать, но вдруг поняла, что мою лодыжку стискивает чья-то сильная рука, из-за чего ощутила такую боль, что едва не завыла. Силы в пальцах мертвеца было изрядно!
Судорожно пытаясь скинуть обувку, за которую меня и схватили, сквозь слёзы и сжатые зубы глядела как мертвецы шевелятся, пытаясь наползти на меня, ухватить покрепче. Скалили свои гнилые пасти, с обглоданными лицами, тянули руки, а я лишь пиналась, судорожно пытаясь вырваться. Не знаю как, но мне удалось в последний момент вырвать ногу из плена обуви и отползти! Прихрамывая на уже опухшую ногу поднялась в пяти метрах от тварей, пытаясь отойти от пережитого только что шока. Видеть перед самым носом ползущих на тебя мертвецов, чувствовать их запах, видеть, как движутся их обнажённые мышцы, волочатся кишки… и врагу такого не пожелаю!