Читать интересную книгу Алые губки – мягкий дурман - Марина Серова

— Понятия не имею, — ответил Виктор, и я ему поверила. — Я чувствую себя пешкой в чьей-то игре. Кто-то решил, что мной можно манипулировать, а я посмел этому противостоять…

Буренков замолчал. Похоже, его посетила какая-то догадка, и он стал ее обдумывать. Я не лезла к нему с расспросами, дабы не спугнуть своей заинтересованностью, я надеялась, что откровения моего бывшего бойфренда все же продолжатся и без подталкивания с моей стороны.

Пока Витька размышлял, я достала из сумочки косметичку, оттуда — пудреницу и стала разглядывать в зеркальце свой макияж. Причем делала вид, что то, как я сейчас выгляжу, интересует меня больше всего остального.

— Да, похоже, следы ведут в Москву, — задумчиво проговорил Буренков, сильно разочаровав меня таким заявлением.

До меня мгновенно дошло, что если случившееся с Буренковым имеет отношение к Вахрушеву, а ниточки расследуемого мной дела ведут в Москву, то это значительно усложнит мою работу. «Моя епархия — Тарасов, здесь я чувствую себя как рыба в воде. А в столицу, в отличие от Буренкова, я никогда не рвалась», — подумала я.

— Ты прекрасно выглядишь, — заметил Буренков.

— А мне так не кажется, — возразила я. — Я за тебя сильно переволновалась! Послушай, а ведь дядя Лева прав: твои гости могут вернуться, надо отсюда уходить…

— Они говорили, что вернутся в среду вечером… А сейчас уже среда? — спросил меня Витька, вероятно не представлявший, сколько времени он пролежал на своей кровати связанный.

— Нет, сегодня еще вторник, — успокоила его я.

— Мне вкололи какое-то лекарство, но, прежде чем заснуть, я услышал, что должен проспать двое суток. Однако выходит, что проспал только одни…

Я догадалась, какое лекарство ему вкололи. Он ведь вчера вечером был пьян, и выпитое им спиртное ослабило действие снотворного, не вызвав ожидаемого эффекта. В моей детективной практике приходилось встречаться с таким препаратом. Его используют, когда не хотят причинить вред здоровью человека, а только на время выводят его из игры. Я поняла, что Буренковым дорожили, он был кому-то очень нужен именно завтра. Но зачем?

— Чего от тебя хотели? — осмелилась спросить я напрямую.

— Пока я этого окончательно не понял. Какая-то нелепая, случайная история… Знаешь, Танюша, когда я тебя увидел, то подумал, что ты имеешь к этому какое-то отношение. Прости, я решил, что ты знала, что со мной произошло, но не захотела прийти раньше. Да, теперь я понимаю, что был не прав.

В голосе Буренкова не было вопроса, но он отчетливо виделся в его глазах. Я покачала головой, подтверждая свою непричастность ко вчерашним событиям.

— Что ты намерен теперь делать? Возвращаться в Москву? — спросила я. — Похоже, родной Тарасов встретил тебя не слишком гостеприимно.

— Не скажи. Мне кажется, история началась в Москве. Так что теперь я не знаю, что мне делать. Нельзя ни здесь оставаться, ни возвращаться в столицу…

— Ты не хочешь мне обо всем рассказать? Я ведь все-таки частный детектив…

— Да вроде бы у меня нет иного выхода. Но история такая запутанная, я ведь толком ничего не знаю… Просто отвлеку тебя от твоих дел, и все. Ты, наверное, не захочешь этим заниматься?

— Витя, как тебе не стыдно! Я не могу бросить тебя в беде.

Мы обменивались любезностями, теряя драгоценное время. У меня не было полной уверенности в том, что Буренков имеет отношение к делу Вахрушева. Я все еще ни на йоту не продвинулась к разгадке пересечения наших судеб именно теперь.

— И какого черта я согласился перевезти эту мебель! — буркнул себе под нос Буренков и встал со стула.

— Какую мебель? — уточнила я, забыв обо всех предосторожностях.

— Мягкую, — небрежно ответил Витька, протягивая мне сигареты.

Я вынула из пачки одну, закурила, не спеша задавать новые вопросы. Я пыталась понять, не проверяет ли меня Буренков.

— Ты на машине?

— Да, — ответила я, начиная постепенно догадываться, к чему он клонит. — Я увезу тебя отсюда, собирайся!

Через пять минут мы, выходя из квартиры, помахали дяде Леве руками, уверенные в том, что у него снова рецидив вредной привычки, то есть он смотрит на нас в «глазок» своей двери, и спустились вниз. Я еще не знала, куда везти Буренкова, да и стоило проверить, нет ли за нами «хвоста», поэтому поехала просто вперед, в сторону, противоположную от обеих моих квартир. Одно я знала точно, что в Текстильщик я сегодня уже не попаду. План на сегодня, составленный мной вчера, весь пошел наперекосяк.

— Куда мы едем? — спросил меня Буренков. — Я думал, что мы поедем к тебе.

— Чуть позже, — ответила я. — Если уж я берусь за то, чтобы разрулить ситуацию, в которую ты попал, было бы неплохо узнать подробности. Давай немного прогуляемся в парке, и ты мне все расскажешь, идет?

— Идет, — не слишком охотно ответил Виктор.

Я решила, что не стоит вести серьезный разговор в машине, потому что в ней запросто мог оказаться чей-то «жучок». Ведь кто-то уже дважды влезал в мою «девятку» — первый раз засунул в багажник клетку с моей в ней фотографией, а второй раз перегнал машину на другую сторону улицы. Сейчас «хвоста» за собой я не замечала, но тем не менее решила все же оставить машину на платной автостоянке недалеко от городского парка культуры и отдыха.

Мы шли с Буренковым под руку по тенистой дубовой аллее и наверняка производили впечатление влюбленной парочки. На самом деле наш разговор носил сугубо деловой характер.

— Я решил обосноваться в Москве насовсем, а потому продать тарасовскую квартиру. Похоже, с этого-то все и началось, — рассказывал мне Буренков. — Я не делал из своих планов секрета, поэтому в ресторане, где я сейчас работаю, многие знали, что я собираюсь в Тарасов. Слухи дошли до самого хозяина, которого я за год всего пару раз и видел. Федор Григорьевич позвал меня к себе и попросил выполнить его просьбу. Он даже пообещал повысить мне зарплату, то есть сказал, что в долгу не останется, и поинтересовался, сколько я получаю.

— Интересный у тебя хозяин! — заметила я. — Какая у тебя зарплата, он не знает, а что ты собираешься ехать в Тарасов, знает.

— Да, мне бы сразу заподозрить неладное, но я согласился. Точнее — не смог отказать…

— Витя, попробуй вспомнить дословно весь ваш разговор. Важны любые детали, даже интонации его голоса, — пояснила я.

— Да, Танюша, теперь я понимаю. Так вот, я помню — пока мы говорили, в глазах хозяина было какое-то лукавство. А говорил он очень мало: мол, случайно услышал, что я собираюсь на несколько дней в Тарасов, поэтому мог бы попутно выполнить его совсем пустяковую просьбу. А суть его просьбы заключалась в том, чтобы сопроводить из Тарасова в Москву мягкую мебель «Нинель». — При этих словах я чуть не споткнулась на ровном месте и едва не выкрикнула вслух радостное восклицание.

Теперь отдельные фрагменты стали выстраиваться в единый событийный ряд. Получалось, что, занимаясь проблемами Буренкова, я ничуть не отвлекаюсь от своего основного дела.

— Неужели москвичам нравится наша мебель? — спросила я с легким удивлением, решив, что еще не время раскрывать Витьке свои карты.

— Не знаю, меня этот вопрос не касается, — ответил он. — Федор Григорьевич дал мне пакет для директора фабрики «Нинель». Я должен был в среду поздно вечером передать его Вахрушеву и сразу же выехать с мебелью в Москву. Точнее — за мебелью… Мой хозяин думал, что я поеду в Тарасов на поезде, а оттуда на грузовой машине с мягкой мебелью. Но я сказал, что еду на своей «десятке», потому что мне надо захватить отсюда кое-какие вещички. Это обстоятельство очень не понравилось Федору Григорьевичу, он сказал, что подумает, и отпустил меня. Но через час снова вызвал и согласился, чтобы я ехал за его мебелью на своей машине…

— Погоди, а чья грузовая машина? — уточнила я. — У фабрики «Нинель» свой транспорт или ты должен был нанять перевозчика?

— Наверное, транспорт фабрики, меня им не озадачивали. Сказали, что все без меня загрузят, мне надо будет только присмотреть за мебелью по дороге, показать документы гаишникам на трассе, если понадобится, а в Москве нас должен был встретить какой-то человек. И все.

— Как все? — удивилась я. — Так-так, погоди… Ага, а в Тарасове, я так понимаю, события пошли по другому сценарию.

— Да. Но я, наверное, в этом сам виноват. Я не стал дожидаться среды.

— Почему? — задала я вполне резонный вопрос.

— У меня сорвалась продажа квартиры. Да, я не сказал тебе, что встретил в Москве своего одноклассника, он сейчас риелтором заделался. Не в столице, конечно, а здесь, в Тарасове. Я попросил его заняться продажей моей квартиры. Он мне позвонил и сказал, что нашел хорошего покупателя. В понедельник после того, как мы с тобой случайно встретились, а потом расстались, я поехал к Сашке в контору. Там он мне сказал, что сделка сорвалась. От него я прямиком отправился на фабрику «Нинель», решив, что день недели, когда передать директору пакет, не имеет никакого значения.