Результаты неутешительны. Все нити ведут к моей матери. Пока не знаю что с этим делать. Мотивы понятны – матери не хотелось, чтобы появилась женщина, имеющая на меня большее влияние, чем она сама. Тем более появление в моей жизни Ромины совпало с урезанием бюджета для Варвары Степановны Оболенской.
Мать слишком зарвалась. Особняк в Париже, самые лучшие бутики, пластические врачи, бесконечный шопинг, лучшее шампанское рекой. Так она еще подсела на азартные игры, стала не вылезать из казино. Поэтому, решил лечить мать от пагубной привычки. Денег было не жалко, но она вляпалась в грязную историю, которая едва не закончилась трагедией. Выводы из произошедшего, как теперь понимаю, мать сделала самые неправильные. Обвинила во всем Ромину и так как всегда имела склонность к интригам, начала свою игру.
Из-за которой я едва не потерял самое дорогое, что у меня есть. Свою жену.
Сына.
Когда увидел Анису на вечеринке в честь дня рождения матери, сразу понял, что это подстава. Почувствовал, что тучи над головой сгущаются. Но и подумать не мог, что закончится поездкой в больницу. Что мой сын появится на свет в момент, когда его мать будет меня отчаянно ненавидеть. Каждый выкрик о разводе – как пощечина.
Никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. Голыми руками был готов разорвать эту тварь, Анису. Хотя она лишь пешка, ничто. Мать рада была свалить на нее все грехи, притворившись невинной овечкой.
Только мне некогда было разбираться с ними обеими. Самым главным было здоровье жены и ребенка. Пусть она ненавидит меня и никогда не простит. Только бы все разрешилось благополучно.
Врачи не подвели. Снова в ушах звучат тихие, но такие отчаянные крики Ромины. От которых все нутро переворачивается и мне хочется разорвать любого в пределах видимости, потому что никто из них не может ей помочь. В этот момент чувствую ее боль как свою собственную, дышу так же, как и она, коротко и часто, держу ее за руку, хотя она похоже не догадывается об этом, иначе бы вырвалась. Послала куда подальше. Нас объединяет только боль.
Наконец, когда Ромина обессиленно роняет голову на кушетку, а в руках врача появляется маленький сморщенный комок, ярко бордового цвета, мир обретает краски. Перед глазами все расплывается, и я понимаю, что это слезы. Да, мне не стыдно, зарыдать готов, ведь на всю палату разносится первый крик моего сына.
Самый счастливый момент в моей жизни. Он стоит того чтобы простить всех врагов, или, по крайней мере, дать им передышку.
Глава 21
Ромина
Артур после кормления засыпает, я не могу отвести взгляда от своего малыша. С каждым днем он все красивее. И все больше похож на своего отца. Наклоняюсь и втягиваю самый прекрасный в мире запах. Мой сын пахнет просто волшебно.
– Вам бы тоже покушать, Ромина Виленовна, – замечает няня.
– Ромина, без отчества, если вы не против, – улыбаюсь женщине.
– Хорошо, с удовольствием. Буду рада, если и вы меня будете звать просто Карина, – отвечает няня дружелюбно.
Кладу Артура в кроватку и отправляюсь на кухню. Там меня ждет неприятный сюрприз. Оказывается, свекровь не спешит покидать наш дом. Совершенно непонятно почему.
– Как ты могла приехать домой на машине Абашева? – накидывается на меня.
Взрываюсь! Вот только от нее мне не хватало выслушивать нотации. Ничего не отвечаю, молча наливаю воду в бутылочку Артура. Аппетит сразу пропадает.
– Хуже просто придумать нельзя было! – продолжает доставать Варвара Степановна. – За это Алекс тебя не простит.
– Тогда вас можно поздравить? Вы же так и мечтаете, чтобы он не простил меня. Я не держу вашего сына, ясно?
– Да, ты это очень доходчиво дала понять, – кривится. – Я просто не хочу, чтобы Алексу было плохо. С Абашевым у него давняя история. Когда-то, по молодости не могли поделить девушку. Хитрая была. Встречалась с моим сыном, но потом изменила ему с Абашевым. Они подрались сильно, еле оттащили друг от друга. После этого Марина еще и смела прощения просить. Такая стерва была, лучшая подружка Елены. Алекс совсем молодой тогда был, восемнадцать лет. Карим на два года старше. С тех пор эти двое терпеть друг друга не могут. Позже постоянно сталкивались на почве бизнеса. То один устроит подставу, то другой. Ни одного случая не упускали поквитаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Это же глупо, так соперничать из-за женщины, которая этого не стоит, – невольно реагирую. Меня сильно шокирует эта история. Знаю мужа как хладнокровного человека. Всегда показывает минимум эмоций. Оказывается, все совсем не так. Пока не понимаю, что чувствую по этому поводу. Но мне определенно неприятно, что он, оказывается, был так сильно влюблен.
Может быть, до сих пор не забыл эту Марину? Что с ней стало?
Гордость не позволяет спросить об этом у свекрови.
– Теперь понимаешь? Худшее, что ты могла сделать, это сесть в машину Карима!
– Да, понимаю. Лучше бы осталась с сыном посреди пыльной парковки возле трассы. Только бы не задеть чувства вашего сына, – отвечаю язвительно. – Даже под дождём, или снежной бурей. Главное, не принять помощь врага, о котором я даже не знала.
– С тобой невозможно разговаривать серьезно, – вскипает Варвара Степановна. Уходит из кухни, громко хлопнув дверью.
Неожиданно просыпается аппетит. Вот уж не собираюсь морить себя голодом из-за этой мегеры.
**
Не могу перестать думать о том, что узнала. Алекс приезжает вечером и я, чувствуя порыв поговорить, захожу к нему в кабинет.
– С Артуром все хорошо? – первым делом спрашивает муж.
Он выглядит усталым. Перед ним бокал виски. Улавливаю запах спиртного. Где он был? С кем? Вопросы крутятся в голове, но задать их мешает гордость.
– Все прекрасно. Я оставила его с няней. Хотела поговорить.
– Я тебя слушаю, Ромина, – откидывается на спинку кресла.
– Извини что так вышло, я не знала, что вы с Каримом враги. Не хотела тебя задеть. Он предложил подвезти, я знала только, что он родственник Елены… Твоя мама все рассказала.
– Вот как? – хмурится. – И что скажешь?
– В каком плане?
– Тебе нравится Карим?
Дергаюсь как от пощечины. Ничего не отвечаю, разворачиваюсь, берусь за ручку двери, но Оболенский оказывается позади. Перехватывает запястье, не дав открыть дверь. Разворачивает меня к себе.
– Черт, – морщится. – Прости, Ромина. Я сам должен перед тобой извиниться. Понимаю, что ты не была в курсе. Просто… Больше не общайся с ним. Он это сделал мне назло. Матери не стоило вмешиваться в наши отношения. Я бы сам все объяснил.
– От-тпусти меня, – муж сейчас меня пугает. Он явно под градусом, глаза полыхают безумием.
– Ты моя жена, Ромина. Не знаю сколько еще выдержу… Ты нужна мне, понимаешь? Это сводит меня с ума.
Алекс наклоняет голову, его губы касаются моего рта, и меня буквально бьет током. Оболенский обхватывает мой подбородок двумя пальцами, фиксируя в одном положении, углубляя поцелуй. Ноги превращаются в вату, а руками невольно хватаюсь за широкие мужские плечи, чтобы не упасть. Невольно поддаюсь вперёд, отвечая на этот горячий поцелуй собственника. Язык мужа исследует мой рот, вытворяя невообразимые вещи. Я и забыла, каким страстным может быть Алекс.
Кажется, что поцелуй длится бесконечность, я тону в чувственной паутине, впитывая позабытые ощущения, и в то же время такие родные и знакомые. Оба теряем связь с реальностью. Внизу живота все трепещет и ноет. Алекс все теснее прижимает меня к себе, давая почувствовать контуры своего твердого, как камень, тела.
– Ромина, – выдыхает, наконец отрываясь от меня. – Ты сводишь меня с ума.
Отступаю, делаю шаг назад. Не могу посмотреть на него. Слишком много эмоций бурлит внутри.
Я предала себя? Забыла о гордости?
Хотела ли, чтобы он прекратил? Нет. Наверное, нет… Но что будет потом?
Сможем ли мы забыть, что случилось и счастливо жить дальше?
Одни вопросы без ответов.
– Я с ума сойду с этим воздержанием, – с мукой произносит Алекс, снова привлекая меня в объятия.