Амбруаза Воллара, который выступил заказчиком комплекта из 100 листов графики. В обмен на этот комплект Пикассо получил одну картину Сезанна и одну Ренуара для своей коллекции.
В своем сознании Мария-Тереза на протяжении всей жизни считала Пабло Пикассо «своим». Нет, она не претендовала на все его время, но воспринимала других женщин, которые были в его жизни, второстепенными, а себя основной. Когда Пикассо жил с Франсуазой Жило, это были сороковые годы, а его дочери от Вальтер было 13, Пабло виделся с матерью Майи два раза в неделю, и она считала, что у них серьезные отношения. Поэтому она сказала Франсуазе, у которой уже было двое детей от Пабло:
– Не пытайтесь когда-нибудь занять мое место.
– Я лишь заняла свободное, – ответила Жило, и не лукавила. Сердце Пикассо могло с легкостью найти пространство для нескольких женщин.
Интересно, что в 1932 году Пикассо уже не стал скрывать свою новую возлюбленную от широкой публики и представил ее портреты на масштабной выставке в галерее Жоржа Пети. Среди других полотен там было знаменитое «Обнаженная, зеленые листья и бюст».
Пабло Пикассо. «Обнаженная, зеленые листья и бюст». 1932. Частное собрание
А через 7 лет отношений Пабло услышал:
– Я беременна, – сообщила ему Мария-Тереза радостную новость.
Пикассо при этих словах встал на колени и самозабвенно стал повторять:
– Это величайшее счастье в моей жизни!!!
А 24 октября 1934 года он заявил своей возлюбленной:
– Завтра я развожусь.
Но это завтра так никогда и не наступило. Но не потому, что сам Пабло был против развода. Дело в том, что в Испании до 30-х годов XX века бракоразводных процессов вообще не существовало. А Пикассо оставался испанским подданным. И именно к 1934 году новое правительство приняло решение о введении процедуры расторжения брака.
Процесс шел очень медленно. Пабло спешил, чтобы дело было решено к тому времени, когда Мария-Тереза родит. Совместное имущество, так же как и картины Пикассо, должны были быть поделены поровну. Их сын Пауло после развода оставался бы с матерью. Для того чтобы совершить развод, первоначально по суду нужно было провести опись существующего имущества. Это требовало много времени. Пикассо, не дожидаясь окончания процесса, объявил Марии-Терезе, что он свободен и держал на руках свою дочь Майю в день, когда она родилась. Но в марте 1938 года новое правительство во главе с Франко снова отменило разводы в Испании. Ради обретения свободы Пикассо даже хотел получить французское гражданство, но ему отказали из-за имеющихся сведений о его близости к анархистам в 1905 году.
Мария-Тереза хранила черно-красный галстук Пабло, в котором впервые его увидела, до конца своих дней. Она также хранила прядь его волос, листок бумаги с ее портретом и календарь 1927 года – года их судьбоносной встречи. Их совместную дочь, известную под именем Майи, Мария-Тереза назвала одновременно в честь матери и в честь умершей любимой сестренки Пабло – Марии де ла Консепсьон.
А в 63 года, через 4 года после смерти Пикассо, Мария-Тереза Вальтер покончила с собой… Никто так и не узнал истинных причин этого поступка. Пабло был смыслом ее жизни, и без него ее не существовало.
В своей книге «Пикассо» внук Марии-Терезы Оливье Видмайер-Пикассо пишет, что Ольга узнала о существовании Марии-Терезы и Майи только в 1945 году, когда ее сыну Пауло шел уже двадцать второй год. Он и рассказал матери об этом. В это очень трудно поверить, но, вероятно, источник информации внука самый достоверный. Как бы там ни было, Ольга Хохлова до конца своих дней считала себя «мадам Пикассо» и предпочла этот титул половине состояния своего знаменитого мужа, так и не согласившись на развод.
В 1953 году Ольга узнала о том, что у нее рак. Через два года она умерла, проведя последние месяцы жизни в больнице. Ни Пабло, ни сына Пауло в тот момент рядом не было. Ее похоронили на кладбище Гран-Жас в Каннах. Пабло пережил жену на 18 лет. Дочь Пауло и внучка Ольги Марина в своей книге «Дедушка» напишет, что русская балерина Ольга Хохлова умерла очень одинокой. До конца дней она бережно хранила в сундуке воспоминания когда-то яркой счастливой жизни и не хотела жить другой, уже без Пабло Пикассо. Православная Библия на русском языке, распятие, балетные пуанты и пачка, блокноты для записей и театральные программки, фотоснимки, письма на французском и русском языках, связанные розовой и голубой шелковыми ленточками, – перебирая все это Ольга еще чувствовала себя живой, но на самом деле уже не жила.
Что же у Пабло и Ольги «пошло не так»? Причин для разрыва было много. Они изначально были слишком разными, как две вращающиеся по своим орбитам планеты, которым бы не суждено было встретиться. О ненасытной страсти и желания плотских отношений Пикассо знали многие. Ольга не могла ее удовлетворить, у нее были проблемы со здоровьем по женской части. Могла ли она понять своего мужа и дать ему свободу? Нет. Для нее, православной христианки, венчанный брак означал быть вместе и в горе, и в радости. Для Пикассо воздержание от близости было подобно смерти. Он не испытывал подобного религиозного рвения. Каждый из них жил в своей системе ценностей и следовал им.
Возможное снисхождение к мужским «слабостям» было описано в художественном романе «Мадам Пикассо» английской писательницы Энн Жерар (Дианы Хэгер). Она взяла историю отношений испанского художника и Евы Гуэль, которая произошла до встречи с Ольгой Хохловой. Отношения закончились достаточно быстро в связи со скоропостижной смертью Евы. Но, умирая, она якобы давала Пабло свое благословение на физическую близость с другими женщинами, понимая, что иначе он не сможет. Это выдуманное благородство и чуткость к потребностям другого человека, описанные в романе, не могли произойти в реальности, Ольга на это пойти не могла.
Благодаря Еве в творчестве Пикассо появились многие картины в стиле аналитического и синтетического кубизма. Ее образ, как позднее и Марию-Терезу, Пикассо скрывал от своей постоянной спутницы Фернанды Оливье. Нет почти ни одного ее реалистичного портрета. Но есть море любви, выраженной в изгибах музыкальных инструментов и отражающейся в тысячах кубистических фрагментов.
Моя Красавица (Ma Joliy). Фернанда Оливье и Ева Гуэль
Сперва ты ни о чем таком не думаешь, только о том, что напишешь их.
А уж потом переходишь к чему-то еще.
Пабло Пикассо[61]
O Manon ma jolie, mon cœur te dit bonjour band