Косарев ногтем отчеркнул на полях брошюры место, особенно заинтересовавшее его. — «Молодежь должна брать революционные формулы с боем, выработать собственное мнение, собственное лицо и быть способной бороться за это мнение с мужеством и независимостью характера…»
Эх, как закрутил! Что-то намеков много, а? «Бороться за собственное мнение», «за независимость характера» и т. д. и т. п.! Разъясни мне, пожалуйста, с кем мне бороться надо, против чьего мнения?
Мандельштам вертел в руках карандаш, будто скручивал самодельную цигарку, и, глядя на Косарева в упор, сказал хмуро:
— С кем-кем? Со мной — «аппаратчиком» — сегодняшняя молодежь должна бороться… И не советоваться, «с грибом старым», а «независимость характера» во всем проявлять. Так-то…
— Я не собираюсь с тобой бороться! Видишь, советоваться пришел…
— Ты-то не собираешься, это — факт. Троцкий в иные души метит. Нужно быть слепым, чтобы за его словами о «независимости характера», «твердых убеждениях» не разглядеть старых троцкистских идеек.
Николай Николаевич положил карандаш в деревянный стаканчик хохломской росписи. Откинулся на спинку кресла и, натужно упершись руками в край крышки стола, словно собирался его сдвинуть, продолжал:
— Вчера с нами Надежда Константиновна Крупская встречалась. Говорит, что Владимир Ильич себя еще неважно чувствует. Но вот напомнила она нам одно местечко из ленинской статьи, опубликованной в журнале «Просвещение». — Николай Николаевич вынул из нагрудного кармана пиджака лист бумаги, плотно исписанный: — «Надо, чтобы молодое рабочее поколение хорошо знало, с кем оно имеет дело».
— С кем? Ты-то, Косарев, знаешь, с кем имеешь дело? От кого Ленин вас остерегал? — И, заметив небольшое замешательство у Саши от таких вопросов, сказанных к тому же напористо и быстро, как пулеметная очередь, Мандельштам продолжил в спокойном тоне: — Эту статью Ленин в 1914 году написал против Троцкого. Вот вы и должны знать, с кем сейчас имеете дело!
— А эти ленинские слова я сам в «Сборнике социал-демократа» в 1916 году прочел. Они прямо как к сегодняшнему дню Владимиром Ильичем написаны: «За полную самостоятельность союзов молодежи, но и за полную свободу товарищеской критики их ошибок! Льстить молодежи мы не должны».
Николай Николаевич прошелся по комнате и остановился над сидевшим Косаревым. Он долго не мигая глядел Саше в глаза, словно силился прочитать в них что-то очень важное для этого разговора.
— Троцкий льстит молодым людям! Понимаешь? Льстит! Лестью он разлагает юных. И не первый раз пытается сделать это. Не первый! Ты его доклад на втором съезде комсомола «Текущий момент и задачи рабоче-крестьянской молодежи» читал?
— Нет. Я тогда в Питере к боям готовился…
— В этом докладе, Саша, он уже проповедовал идею «юношеского авангардизма», а простачки из Цекамола ее даже в резолюцию съезда «О Красной Армии» протащили… Вы все дунаевских да гарберов на своих пленумах тогда изобличали, а идейный-то растлитель молодежи выше сидел и сейчас сидит.
Косарев удивленно глядел на заворга райкома партии. Такого о Троцком он никогда еще не слышал. «Да правда ли все это? Не загибает ли Мандельштам? Что-то круто берет он». А тот продолжал:
— Партия в комсомоле своего помощника видит, на него свой курс держит. А Троцкий? На — учащуюся молодежь. Он ее даже барометром партии назвал. Она-де представляет все социальные прослойки, входящие в нашу партию, впитывает их настроения, а по молодости и отзывчивости будто бы склонна придавать этим настроениям активную форму. Это уже не просто лесть, Саша. Это — прямой призыв к учащейся молодежи: активно действовать! Троцкий требует влить эти прослойки как «революционные» в партию, в то время как, РКП(б) берет курс на расширение пролетарской, рабочей части своих рядов. Ты о социальном составе студентов в Москве знаешь?
— Знаю. На днях как раз в МК говорпли об этом. Рабочие среди студентов-комсомольцев составляют чуть более тридцати восьми процентов. Рабочих-некомсомольцев в вузах почти нет… Шестьдесят процентов вузовских комсомольцев вступили в РКСМ в двадцать первом — двадцать третьем годах — уже в годы нэпа.
— Вот-вот! — перебил его Мандельштам. — Значит, нет у них еще классовой закалки!
— Какая тут классовая закалка! — согласился Косарев. — В постановлении МК по этому поводу прямо записано: «Многие из них вступили в союз для получения командировки в вуз или для того, чтобы пролезть в партию».
— А остальные группы московских студентов из кого состоят, знаешь?
— И об этом в МК говорили. Половину студентов представляют интеллигенты. К тому же среди них много мелкобуржуазной молодежи, выходцев из той среды, которая идейно еще не «приняла» Советскую власть. Есть сведения, что среди них немало и таких, которые лелеют мысль о реставрации капитализма. Многие из них — «лебеди»…
— Кто-кто?!
— «Лебеди». Так Петр Смородин — новый первый секретарь Цекамола величает тех сынков интеллигенции, которые возникли и настойчиво стучались в двери комсомола в пору приемных экзаменов в вузы.
— Теперь прикинь-ка, Косарев, кого Троцкий считает «барометром» партии, на кого «новый курс» держит? Как же вы, комсомольцы, на это реагируете?
— В дискуссию пока Цекамол вмешиваться не рекомендует; дискуссия-то по внутрипартийным вопросам. Ну а комсомольские активисты-коммунисты? Эти в своих ячейках дискутируют…
— Косарев! — Николай Николаевич снова встал и отчеканил: — Помни, Троцкий выбрал очень удачный для себя момент. Ленин лежит больной и непосредственного участия в руководстве партией и государством не принимает. Троцкий объявил борьбу партии. И вам участия в этой борьбе не избежать.
В ЦК РКСМ по вопросу об участии комсомольцев во внутрипартийной дискуссии не сложилось единого мнения. 6 декабря 1923 года бюро Центрального Комитета комсомола решило просить Политбюро ЦК РКП(б) выделить к следующему заседанию докладчика по вопросу об отношении комсомола к внутрипартийной дискуссии.
Через день секретарей ЦК РКСМ Петра Смородина и Василия Васютина и двух представителей Центрального Комитета партии в ЦК РКСМ Ф. Леонова и П. Петровского пригласили к И. В. Сталину.
Встреча была короткой.
— Я ознакомился с решением бюро Цекамола, — произнес Сталин медленно, с расстановкой между словами, тихо и с мягким восточным акцентом. — Думаю, что переносить партийную дискуссию в комсомол нецелесообразно… Не следует троцкистам с их разлагающей молодежь программой предоставлять трибуну на комсомольских собраниях. Подождем — увидим, как события будут развертываться дальше.
Сталин окинул взглядом лица присутствующих цекамольцев и, задержав его на мгновение на