Рекса воспитывали не так. Его учили уважать других — особенно женщин. А он делал нечто противоположное. Использовал. И бросал. Поклонница поправила одежду, взяла автограф и протиснулась за дверь. Его семья вышла следом, не говоря ни слова.
Один печальный, неодобрительный материнский взгляд через плечо сказал ему все. Рекс стал человеком, которого не могла любить даже мать.
Он устыдился своего поведения. Но научило ли это его чему-нибудь? Нет.
Сегодня ночью он снова начал цикл самоуничтожения. Без сомнения, он совершил ошибку, сблизившись с Джулианой Олден.
Вопрос заключался в том, может ли он исправить сделанное?
Или уже слишком поздно?
Джулиана проснулась в пустой кровати. Прошлая ночь была удивительной. У нее никогда не было менее эгоистичного любовника, чем Рекс, и благодаря ему она открыла в себе чувственную сторону.
Как она могла дожить до тридцати лет, не испытав такой восхитительной страсти?
Она взглянула на часы. Скоро ей надо было собираться на работу. Не хотелось. Впервые Джулиане пришла мысль позвонить и сказать, что заболела, — чтобы они с Рексом повторили страстное свидание прошлой ночи.
Это горячее чувство могло быть только похотью. Логика всегда торжествовала над эмоциями, а логика подсказывала, что из Уолли получится подходящий муж. Она не могла себе позволить влюбиться в Рекса, значит, она не станет в него влюбляться. Две с половиной недели она будет наслаждаться его обществом, а потом выполнит свои обязательства.
Последний шанс. Последний шанс.
Она быстро приняла душ, почистила зубы и сделала макияж. Причесала влажные волосы, надела халат, открыла дверь спальни и остановилась как вкопанная.
Рекс спал на диване в одних расстегнутых джинсах. Почему он спал здесь, когда у него была идеальная кровать — и Джулиана — в его спальне?
Разве он не получил такое же наслаждение прошлой ночью, как она?
Она на цыпочках пошла на кухню и включила кофейник. Джулиане была видна макушка Рекса, его плечо и грудь. Ритм его дыхания внезапно изменился. Через несколько минут она узнает ответ на свой вопрос. Понравится он ей или нет?
Рекс поднял левое запястье, должно быть, чтобы взглянуть на часы, потом провел рукой по лицу.
Он глубоко вздохнул и сел на постели. Заметил Джулиану, и его лицо приняло напряженное выражение.
— Доброе утро.
— Доброе утро. — Он медленно встал.
— Ты не должен был спать здесь.
— Должен был.
— Потому что не хотел, чтобы девочки нашли нас в одной постели?
— Потому что прошлой ночи не должно было случиться. Этого больше не случится.
— Мне жаль это слышать. Почему мы не можем снова заняться любовью?
— Послушай, Джулиана, ты привлекательная женщина. Прошло некоторое время с тех пор, как я… Мне следовало контролировать себя прошлой ночью.
— Ты хочешь сказать, тебе подошла бы любая женщина?
Он колебался. У Джулианы от боли перехватило дыхание. Она отвернулась к кофейнику и налила кружку.
Потом она поняла то, от чего ее боль усилилась. Похоть не причинила бы ей таких страданий. Неужели она влюбилась в Рекса?
— Джулиана, мне жаль.
Она выпрямилась, подняла подбородок и встретилась с ним взглядом. Сжала кружку так, что более хрупкий фарфор треснул бы.
— А мне нет.
— Ты не понимаешь. Я не тот мужчина, который тебе нужен. Тебе надо, чтобы все было навечно. Я не такой. Я подвожу людей, Джулиана. Это то, что я делаю лучше всего.
Навечно?
— Я не просила ни о чем вечном, Рекс. Я прошу только о двух с половиной неделях, которые остались согласно твоей программе для аукциона.
Она подошла к Рексу и положила ему руку на грудь. Его сердце неистово забилось под ее ладонью.
— Семнадцать дней, Рекс. Это все, чего я хочу.
Теперь, когда ты вкусила страсть, сможешь ли ты жить без нее?
Конечно, она сможет. Ее жизнь была распланирована, и если она хочет оказаться на вершине, как ее мать, то нельзя делать крюк. Особенно такой, из-за которого приходит мысль взять выходной день, чтобы бездельничать в постели с любовником.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Очевидно, его мама воспитала дурака, сказал себе Рекс, остановившись возле открытой двери своей спальни.
Иначе у него не трепетало бы сердце при виде Джулианы, лежавшей в его постели на скомканных простынях при лунном свете.
Если бы сегодня утром ее будильник не зазвонил сразу после ее предложения, Рекс, вероятно, потащил бы Джулиану обратно в постель, сорвал с нее халат и глубоко вошел бы в нее.
Какая там постель! Он взял бы ее на кухне.
Он слышал тихое дыхание Джулианы. Она лежала на боку, ее темные волосы рассыпались по его подушке, как прошлой ночью, когда он заставил себя покинуть ее.
Принять ее предложение не означает ее использовать.
Так ведь?
Неужели он хотел чего-то постоянного? Может быть, после того как расплатится с банком, он начнет искать женщину, достаточно сильную, которая приведет его в чувство, когда он попытается взять то, что он хочет, ничего не отдавая обратно.
Такую женщину, как Джулиана.
Дай задний ход.
Он не хотел становиться между Джулианой и ее родственниками. Она поймет, чего он ей стоил, и возненавидит его также, как он ненавидел сам себя за то, что из-за эгоизма погубил отношения со своей семьей.
Но отношения — даже временные — с Джулианой не были бы очередной встречей без имени и лица, как те, что у него в прошлом, заспорил адвокат дьявола у него в голове. Он не только знал ее имя и где она живет, он знал ее любимое мороженое — персиковое — и дюжину других подробностей о ней. Например, ее осторожный характер, то, что она взвешивает риск перед тем, как на что-либо пойти, сарказм, когда она нервничает, и ее склонность все изучать, начиная с него и кончая пособиями по вождению мотоцикла и воспитанию детей. Что касалось ее лица, Рекс никогда его не забудет.
Иди за этим.
Он шагнул к кровати, но остановился. Джулиана заставила его думать о музыке, и это чертовски его испугало. Весь день у него из головы не выходила та песня — песня, которую он писал в день, когда умерли его родители. Когда-то музыка была его спасением, но она также стала его проклятием, его дорогой к гибели. Он не мог снова впустить музыку в свою жизнь. Слишком это рискованно.
Джулиана повернулась на спину.
— Рекс, это ты?
— Да.
Она села в кровати. Лунный свет плясал на ее обнаженной коже.
— Запри дверь и иди в постель.
Он сжал кулаки, его грудь запылала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});