них запах. Густой кустарник рос близ вершины холма. Уламры забились в самую чащу. Теперь слабый ветерок уже не мог донести до врага никаких запахов. Кзам, сделав еще несколько шагов, остановился; шумно втянув несколько раз ноздрями воздух, он не обнаружил ничего подозрительного и, успокоенный, вернулся к костру.
Уламры долго оставались под прикрытием кустарника. Сын Леопарда не спускал глаз с догоравшего вдали костра. Тысячи замыслов, один фантастичнее другого, роились в его голове. Малейшая неровность почвы могла скрыть нападающих от самого острого зрения; можно было красться по степи так тихо, что самое чуткое ухо не услышало бы шороха. Но ничем нельзя было скрыть запах, распространяемый телом человека или животного, – только расстояние или встречный ветер могли рассеять его.
Лай шакала вывел Нао из раздумья. Сначала он молча слушал, потом вдруг негромко рассмеялся.
– Мы в стране шакалов, – сказал он. – Пусть Нам и Гав постараются убить одного из них…
Молодые воины удивленно посмотрели на сына Леопарда. Тот продолжал:
– Нао будет сторожить людоедов… Шакал так же хитер, как волк: он никогда не подпустит к себе человека. Но шакал всегда голоден… Нам и Гав положат на землю кусок мяса, а сами притаятся на небольшом расстоянии. Шакал скоро подбежит и будет кружить около мяса, то приближаясь, то удаляясь. Если Нам и Гав не пошевельнут ни головой, ни рукой, если они будут неподвижны, словно камни, шакал в конце концов не выдержит и бросится на мясо. Он схватит его и тотчас же отскочит. Дротики Нама и Гава должны быть быстрее, чем прыжок шакала!
Молодые уламры послушно отправились на поиски. Шакалов нетрудно выследить – лай всегда выдает их. Они не боятся хищников, так как знают, что ни одно животное не станет есть их мясо.
Четыре шакала жадно обгладывали в фисташковой роще кости какого-то зверя. Они не кинулись прочь при виде людей. Метнув на приближающихся уламров зоркий взгляд, шакалы тихонько заворчали, готовые бежать, если непрошеные пришельцы подойдут слишком близко.
Нам и Гав в точности выполнили указания Нао: они положили на землю кусок оленьего мяса и, отступив на десяток шагов, замерли на месте, соперничая в неподвижности со стволами фисташковых деревьев. Шакалы вначале отпрянули, но затем подошли ближе и стали кружить возле приманки. Запах мяса привлекал их, и страх перед двуногими существами постепенно улетучивался.
Шакалы и раньше встречали человека, но ни один из них не знал его охотничьих хитростей. Тем не менее, сознавая, что человек сильнее их, шакалы всегда держались на почтительном расстоянии от него. Шакалы – умные животные; они знают, что опасность подстерегает все живое и во тьме, и при ярком свете, и в сухую погоду, и во время дождей. Поэтому звери сперва долго рыскали вокруг неподвижных уламров, то прячась за фисташковыми деревьями, то выходя на открытое место. Серп месяца на востоке успел покраснеть, прежде чем кончились их сомнения и истощилось терпение.
Тогда они осмелели: стали подходить к приманке на двадцать локтей и подолгу с тихим ворчанием стояли на месте.
Наконец жадность одержала верх над страхом, и шакалы одновременно набросились на мясо, чтобы урвать по равной доле. Это произошло, как и предсказывал Нао, молниеносно. Но дротики молодых воинов оказались еще быстрей и глубоко вонзились в тела двух шакалов. Уламры добили топорами раненых зверей, в то время как оставшиеся в живых улепетывали с приманкой.
Когда Нам и Гав сбросили у ног Нао свою добычу, сын Леопарда сказал:
– Теперь мы сможем обмануть пожирателей людей – запах шакала поглотит наш запах!
Огонь оживился, получив новую порцию хвороста и зеленых ветвей. Дымные языки его поднялись высоко над равниной. При этом свете уламры подробнее разглядели лица спящих людоедов, запасы пищи, разбросанное по земле оружие. Прежних стражей сменили двое новых. Оба сидели у костра, свесив головы и не подозревая ни о какой опасности.
Пристально рассмотрев их, Нао сказал:
– Этих нетрудно будет застигнуть врасплох. Нам и Гав только что охотились на шакалов. Теперь настала очередь сына Леопарда идти на охоту.
Захватив с собой шкуру одного из убитых шакалов, Нао спустился с холма и исчез в кустах. Сначала он отошел в сторону от стоянки людоедов, чтобы его не обнаружили. Выйдя из кустарников, он пополз по высокой траве, обогнул пруд, заросший камышом, скользнул в липовую рощу и очутился наконец едва в четырех сотнях локтей от костра, под прикрытием густого кустарника.
Стражи не шелохнулись. Один из них учуял запах шакала, но этот запах не внушал кзаму никакой тревоги.
Нао мог теперь во всех подробностях рассмотреть стоянку врагов. Прежде всего он сосчитал их и на глаз определил силу каждого. Почти у всех были длинные руки, широченная грудь и короткие толстые ноги. Уламр с радостью убедился, что ни один из них не сможет обогнать его в беге.
Затем сын Леопарда внимательно осмотрел окрестности. Справа виднелся участок голой земли, примыкавший к невысокому кургану. Налево в густой траве росли отдельные группы деревьев. Стена трав тянулась до самого костра и только на расстоянии пяти-шести локтей от него была вытоптана кзамами.
Нао колебался недолго. Воспользовавшись тем, что стражи сидели к нему спиной, он пополз к кургану. Он полз медленно, распластываясь, как ящерица, и замирая при всяком движении дозорных. Лунный свет и отблески костра, озарявшие его распростертую на земле фигуру, он ощущал, как прикосновение чьих-то рук.
Наконец добравшись до высокой травы, он пополз быстрее, проскользнул между невысокими деревцами и вскоре очутился совсем близко от Огня.
Теперь Нао находился в самой середине круга спящих воинов; стоило им протянуть руку, и они коснулись бы его. При малейшем неосторожном движении стражи поднимут тревогу, и тогда он безвозвратно погиб! По счастью, ветер дул прямо на него и вместе с дымом от костра относил в сторону его запах и запах шакальей шкуры. Кроме того, стражи как будто задремали, опустив головы на грудь; лишь изредка они вскидывали головы и оглядывались по сторонам…
Одним громадным скачком Нао очутился у костра, протянул руку и схватил горящую головню. В тот же миг он отскочил обратно в траву. Но тут раздался страшный крик, и один из стражей бросился к нему, в то время как другой метнул дротик. Спящие кзамы мгновенно проснулись, и уже человек десять из них вскочили на ноги.
Опережая людоедов, Нао вырвался из круга и, издав воинственный клич, помчался прямо к холму, где его поджидали Нам и Гав. Кзамы, рыча,