Читать интересную книгу Застава - Ирина Крупеникова

«Я его вижу!» – вопреки всем страхам пронеслась восторженная мысль.

– Эй, приятель.

– А?

Лис повернулся – и упёрся носом и губами в грязную вонючую тряпку. Слабое сопротивление было моментально подавлено. Острые пальцы вцепились в основание затылка, взвыла потревоженная шишка, и к этому букету болезненных ощущений добавился короткий укол, будто в шею впилась оса. В глазах поплыло. Отрывистый хохот заглушил все внешние звуки, и последнее, что успел сделать Лис, это дать волю забытым рефлексам. Инстинкт вывернул рассудок наизнанку – пади как мёртвый!

День пятый

Ворон сидел в салоне БМВ, стараясь не смотреть на одноэтажное здание с замазанными окнами, куда минуту назад вошёл Тур. Это было третье за прошедший день. Первые два сигнала на поверку оказались ложными. К счастью.

В школьном дворе, расположенном через дорогу от комплекса городской больницы, горланила детвора. Справа – жизнь, слева – смерть, а между ними узенькая пустая улочка. И прогнившие пни на газоне среди молодой майской травы.

Тур сосредоточен. Ни движением, ни взглядом не выдаёт волнения. Входит в холодное помещение…

Ворона опять пробил озноб. Дыхание участилось. Детский смех и девчачий визг провалились в глухую бездну.

Кто-то подошёл к машине.

– Нет здесь твоего. Не ищи.

В холодных стенах одинокого здания Тур расслабился. Из его груди вырвался облегчённый вздох.

– Да, уже знаю, – прошептал Ворон и быстро глянул в сторону говорившего.

Тот застыл. Нечёткие черты лица медленно сложились в гримасу страха.

– Отпусти, пожалуйста.

Ворон поспешно прикрыл глаза.

– Прости, я не нарочно. Иди своей дорогой.

– Да… Теперь я вижу мою дорогу…

Хлопнула дверца.

– Поехали отсюда. Ненавижу морги, – Тур нервно набросил полу плаща на колени. – Ворон?

– А я ещё одного призрака видел, – сообщил брат и повернул ключ зажигания.

– Поздравляю, – Тур кивнул без тени иронии. – А я сразу четырёх. Там.

Он показал на печальное здание.

– Тур, что с нами происходит? – едва слышно спросил Ворон.

– Мы опять столкнулись со смертью лицом к лицу. И уже не имеем права не замечать её.

– Увы. Твои слова следует принимать буквально.

Тур грустно улыбнулся и запустил руку в карман, где удобно устроилась пачка сигарет.

* * *

Большая прозрачная капля. Раскачивается, искрится и медленно сползает по травинке. Ветерок, и с ним сытный аромат. Лисица потягивает носом. Хлоп. Капля падает на морду. Зверёк фыркает и замирает. А вот и звук. Приятный звук, обещающий неплохой завтрак. Мгновение – мышцы собраны – бросок. Мокрый мох едва успевает тронуть проворную лапу. Прыжок. Когти впиваются в кору. Рывок, вверх! Отчаянный писк.

Немногим ведомо, что лисицы способны лазить по деревьям, особенно если дерево немного наклонено. А кому неведомо, те – жертва.

Хруст тоненьких костей. Прозевала пташка, пожадничала, выклёвывая жука, и сама стала добычей.

Вкусно!

Чих! Пёрышко отлетело в кусты. Розовый язык проворно смахнул с носа несъедобные птичьи одёжки.

Трусцой, трусцой, спешить некуда. Целый день впереди. Солнце припечёт – можно будет подумать о дневном отдыхе. Выбрать открытое местечко, осмотреться и вздремнуть в тишине и покое.

Стоп. Уши ловят знакомые ноты. Уж не беда ли в соседском семействе? Тройной взлай и короткий вой – самка тявкает. Тоскливо! Никак овдовела.

Лисица замирает и прижимается к кочке. Грохотало в темноте – помнит. И раньше грохотало, а после лохматый, пахнущий человеком, гнался по пятам. Плохо. Страшно.

Самка затягивает унылую песню. Боится. Подсобить бы! Лис ведёт носом, поворачивает морду. Щенки, небось, глаза только-только открыли, а уже без кормильца остались. Ладно если поблизости холостой самец найдётся. Сам в молодые года три чужих выводка вырастил. А вот своей семьи так и не заимел.

Проворные лапы в чёрных «сапожках» вьют замысловатый след. Ельник прячет в тени рыжую спину и пышный хвост с белой кисточкой на конце.

Опушка. Рыжий зверёк замирает и долго неподвижно сидит на бугорке, вслушиваясь в лесные шорохи. Чужой запах предупреждает: дальше не смей – мои владения!

Ветер принёс отголоски лая. Другой голос – пронзительный, нетерпеливый. Нашёлся папашка. Тройной взлай и вой в ответ. Самка откликнулась. Значит, ложная была тревога.

Лис встаёт, потягивается и понуро уходит под ароматную завесу ельника. Не нужен он там. Семейство в сытости и спокойствии пребывает…

Покачиваются гигантские травины перед мокрым холодным носом. Жук ползёт по одной, подрагивают прозрачные крылья, готовые в любой момент унести хозяина подальше от опасности.

Клац!

Не успел взлететь крылатый. Сомкнулись лисьи зубы.

Не ахти какая еда, но сойдёт. Ягодам да грибам ещё время не пришло, а лесное зверьё осторожничает. Каждый своё гнездо бережёт. Или нору. Придётся довольствоваться тем, что рядышком. А повезёт – так изловить добычу покрупнее.

Слушай, вынюхивай, опять слушай и беги. Через рощицы и буреломы, по кочкам и оврагам. День ото дня. От ночи до утра. Такова лисья жизнь…

Лис очнулся от холода и с удивлением обнаружил, что идёт. Открытие пагубно сказалось на координации. Он шатнулся. Под ногу подвернулся сук, и парень рухнул в лужу, притаившуюся в траве. Вода отрезвила моментально. Шум в голове преобразовался в мерное шуршание сосновых ветвей, зелёные пятна в глазах собрались в формы кустов, зарослей осоки и растопыренных хвощей, а в нос вонзился освежающий дух влажного мха.

– Где я? – ахнул Лис и сел.

В ту же лужу, как выяснил секунду спустя. Джинсы, уже мокрые на коленях, теперь пропитались водой от ремня до манжет.

Первая паника улеглась, и юноша с опаской огляделся по сторонам. Плотной стеной вокруг поднимались разноцветные стволы: рыжие сосновые, белые берёзовые, чёрные, бурые и серые, покрытые мхом и гладкие, как античные колонны. Ниже обосновался гибкий кустарник, казавшийся издали непроходимым, и высокая гордая осока. Землю укрывал мягкий ярко-зелёный ковёр, состоящий преимущественно из сфагнума и кислицы. А на кочках, куда просачивались солнечные лучи, жались мелкие бледные цветы.

Лис с трудом сглотнул горький комок. Он не помнил, когда и как забрёл на болото. Из памяти нехотя выбрались кладбище, попутка и усатый парень с нахальными глазами. Потом оса, впившаяся в шею и… ухмыляющийся заложный. Призрака парень усилием воли отодвинул на задний план. Болото выглядело реальным, кровоподтёк от укола над ключицей также не вызывал никаких мистических мыслей, и Лис решил, что ему всадили наркотик. Поразмыслив, он воткнулся в следующий вопрос: зачем пацанам в иномарке понадобилось затевать эту бессмысленную операцию? Вколоть первому встречному дозу, которая, кстати, стоит приличных денег, завезти в тьмутаракань и просто бросить?

Он вспомнил про компьютерную гонку Ворона, поразмыслил и отчаянно замотал головой.

– Если бы хотели отомстить, то убили бы, – сказал он вслух и на всякий случай ощупал себя.

Из куртки высыпались сосновые иголки, брякнули ключи от «Хонды», и в мох бесшумно спикировал использованный шприц. Лис поднял его двумя пальцами, рассмотрел и презрительно откинул. Какая доза считалась смертельной, он всё равно не знал.

– Тур бы разобрался, – продолжил он свой монолог и запнулся.

Тур. Ворон. Они понятия не имеют, где черти носят младшего брата.

– Вот это влип! – выдохнул Лис.

Из-за сосновых крон выглядывал оранжевый диск. Солнце плыло на запад. Он судорожно отогнул рукав и посмотрел на часы. Циферблат подмигнул зелёными цифрами: 18:24. Лис сморщил нос. Вроде бы в попутку он сел около пяти вечера. Воодушевлённый, он решительно вскочил и быстро, насколько позволяли заросли, двинул назад. Или, по крайней мере, в ту сторону, откуда, как ему казалось, пришёл на болото. Бестолковое путешествие по хлюпающим кочкам и невидимым лужам продолжалось долго. Ноги в промокших насквозь башмаках гудели от напряжения, а частое тяжёлое дыхание вызвало в глазах появление печально знакомых зелёных пятен. Но он упрямо шагал до тех пор, пока ноющие мышцы окончательно не отказались подчиняться.

Недоумение сменилось новым приступом паники. Сдерживая нездоровую дрожь, Лис опять обратил взор на циферблат. 18:52. А чуть ниже – «май, 26, ср.». «Ср.» – означает «среда». Несколько секунд он тупо смотрел на бесстрастный хронометр. Зачёт проходил во вторник, это сомнениям не подвергалось. Вторник был вчера.

Лис привалился к древесному стволу, набрал в грудь побольше воздуха и закричал. Глухое эхо умчалось в чащу.

– Эй, кто-нибудь! – повторил он.

Голос сорвался. А лес продолжал безразлично раскачивать в пространстве шорохи и шелест своих обителей.

Юноша опустился на землю, обхватил руками колени и уронил голову на грудь. Показалось – всё кончено раз и навсегда. Бессмысленная поездка на кладбище. Беспечное решение сесть в попутку. И глупый конец.