знаю. — Против компании «Моррис и Аккерли» были возбуждены как уголовные, так и гражданские дела, не говоря уже о грандиозной шумихе в прессе. Майами был не самым удобным местом для заявлений и предъявления доказательств.
— Раньше это имело смысл.
— Каким образом? — Она подцепила чернику зубцом вилки.
— Чтобы создать неудобства людям Аккерли. — Он проглотил кусочек омара. — Им приходилось тратить на проезд столько же, сколько они тратили на юристов.
— Неужели мне надо доводить его до бешенства?
— Я так хочу.
— Почему?
— Потому что он мне не нравится.
Она бы поинтересовалась, почему он не нравится Эверетту, если бы не позвонили в дверь. Она провела семью Каталана в номер, а потом обратилась к близняшкам:
— Девочки, помогите мне сосчитать людей в бассейне. Научите меня, как это будет по-сицилийски.
Взяв малышек за руки, она демонстративно закрыла за собой стеклянную дверь, оставляя Эверетта с Джованни и Фрейей.
Через пятнадцать минут появилась Фрейя. У нее были заплаканные глаза, она неуверенно улыбнулась, крепко обнимая Бьянку.
— Спасибо, — выдохнула она. — Мы проведем в Нью-Йорке всего несколько дней. Пожалуйста, приезжайте к нам на Сицилию.
— Если мне разрешат покинуть страну, то, конечно, мы приедем.
— Если потребуется, Джованни поможет. Не важно, что случилось с Эвереттом, мы с тобой теперь друзья. Я хочу, чтобы ты приехала.
Бьянка кивнула, и они вошли внутрь, где Джованни помахал ей рукой, чтобы она наклонилась. Он обнял ее и расцеловал в обе щеки.
— Приезжай к нам на Сицилию, — объявил он. — Поскорее. Я все устрою.
— Я приеду, — пообещала она, видя, как счастливы ее новые друзья.
Потом она с опаской посмотрела на Эверетта, почти ожидая его громогласной ругани за вмешательство, но он казался равнодушным.
— Ты злишься? — спросила она его.
— Я приму душ, и мы вернемся домой.
— Ты не доешь завтрак?
— У меня нет аппетита.
Бьянка доедала завтрак в одиночестве.
Злился ли он? Эверетт размышлял об этом несколько часов спустя, когда присутствовал на встрече Бьянки с одним из кинопродюсеров Фрейи. Акулы из сферы развлечений кружили вокруг Бьянки в поисках самого лакомого кусочка, чтобы написать сценарий. Эверетт предупредил ее, чтобы она не подписывала никакие документы, хотя понимал, что Бьянке нужны деньги, а продюсеры могут предложить очень хорошую сумму.
Да, он злился, но не так, как она думала. Он злился потому, что она оказалась права. Бьянка помогла ему исправить ту часть его жизни, которую он полностью сломал своими руками. Прощение от друзей причиняло ему боль, он чувствовал себя слабым и неуверенным, и это ему совсем не нравилось.
Бьянка не вела себя самодовольно после того, как подтолкнула Эверетта к примирению с друзьями, поэтому лишила его повода обидеться на нее. Нет, она держалась немного холодно после его язвительного замечания прошлой ночью, и отправилась заниматься йогой, как только продюсер ушел. За ужином она по-прежнему была молчаливой и замкнутой.
— Ты была права, — признал Эверетт. — Я должен был сделать это давным-давно, и я рад, что мы с Джованни все выяснили. И у тебя есть право сердиться на меня за то, что я сказал. Но дело не в том, что мне наплевать на твои чувства, Бьянка. Я просто не хочу, чтобы ты привязывалась ко мне.
— Да, я поняла, — холодно сказала она и жалобно прибавила: — Я не сержусь на тебя. Я понимаю, почему ты так злился на меня. Когда продюсер выспрашивал у меня подробности моей личной жизни, мне не понравилось, что он сует нос не в свои дела.
На его затылке приподнялись волоски, он вспомнил, как Бьянка поджимала губы, когда ее расспрашивали об отце.
— Нас приучили думать, что мы обязаны знать своих биологических родителей, — заметил Эверетт. — Я удивился, услышав, что ты не знаешь своего отца. Или ты защищала кого-то от преследования, когда заявила, что твоя мать никогда не была замужем?
— Нет, это правда. Мама была медсестрой и много работала по ночам. У нее не хватало времени на свидания, и она не хотела приводить домой мужчин. Она решила выучить меня в университете, не беря кредитов, и много работала сверхурочно.
— Ты сказала, она не сообщила твоему отцу о том, что беременна. Почему нет?
— Почему она должна была? — с вызовом спросила она, ее голос слегка дрогнул.
Эверетт насторожился, а потом непринужденно произнес:
— Чтобы дать ему шанс стать лучше. Мне бы хотелось узнать, что у меня родится ребенок.
Она выпрямилась и со звяканьем положила вилку на тарелку.
— А если я забеременею? Что ты будешь делать?
Эверетт откинулся на спинку стула, у него стало тяжело на душе.
— Я полагаю, что ты не забеременеешь. — Он с такой силой стиснул зубы, что они заныли. — Я всегда предохраняюсь. Я не хочу детей.
— Мама предохранялась, но я все равно родилась. — Бьянка с упреком махнула на себя рукой. — Даже фантазии имеют последствия, Эверетт.
Его сердце колотилось так быстро, что он с трудом дышал.
— Но не волнуйся, — пробормотала она и сделала большой глоток вина, потом поставила бокал на стол. — Желание иметь детей — очень личное решение. Я бы не стала привязывать к себе мужчину только потому, что забеременела от него. Я сама справлюсь.
— Как? — выпалил он.
Она испуганно посмотрела на него:
— Я не узнаю, пока это не произойдет. — Она подняла брови, ее губы дрожали. — Я родила бы ребенка и воспитала его одна, как поступила моя мама. Это непросто, но возможно.
— И ты не сообщила бы мне? Я хотел бы знать, Бьянка. — Он так крепко сжимал пальцами бокал, что тот едва не лопнул.
— Зачем? Что бы ты сделал? — спросила она.
— Я не узнаю, пока это не произойдет, — съязвил он. — Но я хочу знать, если это произойдет. — Неведение не будет блаженством. И хотя их разговор был гипотетическим, идея о том, что Бьянка вырастит его ребенка одна, была ему неприятна.
— Я запомню. — Она бросила салфетку на стол и встала. — Я приму ванну. — Она взяла с собой бокал вина.
Бьянке не спалось. Она обдумывала решительное заявление Эверетта о его нежелании обзаводиться детьми. Проще всего не оступиться и не забеременеть, если откажешься от секса. Она закрыла глаза рукой, ненавидя эту идею даже больше, чем рождение ребенка от мужчины, который его не хочет. Она не лгала, говоря, что не станет принуждать мужчину жениться на ней, если он не хочет создавать семью.
Перевернув подушку прохладной стороной, она уткнулась в нее лицом.
Это одна из многих причин, по которым у нее с Эвереттом нет будущего. Ее разоблачение будет иметь последствия на