Читать интересную книгу Русская рать: испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия - Владимир Волков

В арсеналах крепости находилось 170 пушек разного калибра. В случае опасности их устанавливали в бойницах (амбразурах) «подошвенного», среднего, и верхнего боя – на трех уровнях, что обеспечивало действенное поражение противника на расстоянии до 400 саженей (800 м). Ширина боевой площадки смоленской стены составляла 2–2,25 сажени, что породило легенду, приписавшую Борису Годунову слова о возможности проехать по ней на тройке[181].

Гарнизон Смоленска насчитывал 5,4 тыс. человек (900 дворян и детей боярских, 500 стрельцов и пушкарей, 4000 осадных посадских людей и даточных уездных людей, которых собрали перед приходом врага по 6 человек «с пищальми и топоры» с сохи). Гарнизон делился на две части – осадную, состоящую из 2 тыс. человек, и «вылазную», насчитывающую 3500 ратников. Все защитники крепости «целовали крест государю, что в городе в остроге сидети и с литовскими людьми и с воры битись до смерти и города и острогу не здати. Да целовав крест и блюдясь королевского приступу вскоре, посады все вызжгли сами»[182].

Командовавший королевской армией коронный гетман Станислав Жолкевский, проведя рекогносцировку, убедился в надежности крепостных укреплений. Захватить их с имевшимися силами было затруднительно. Поэтому на созванном по его просьбе военном совете он предложил оставить у Смоленска осадный корпус, а армию двинуть к Москве, со взятием которой кампанию можно будет считать выигранной. Но король и его советники отвергли план Жолкевского. Сигизмунду III хотелось во что бы то ни стало взять Смоленск, причем как можно быстрее.

Штурм было решено провести в ночь на 25 сентября. Все надежды возложили на использование петард, мощных взрывных зарядов («медяных болванов с зельем»). Успешное применение их позволило бы избежать ведения долгих осадных работ, доставки мощных пушек. Петардами решили разбить Копытицкие (западные) и Авраамиевские (восточные) ворота. Затем штурмующие колонны должны были через них ворваться в крепость.

Однако защитники города сумели подготовиться к возможной атаке. Еще до начала осады перед всеми проезжими башнями были поставлены деревянные срубы с узкими проходами между ними. Эти дополнительные укрепления засыпали землей и камнями. По задумке воевод, при начале бомбардировки вынесенные вперед срубы могли прикрыть крепостные ворота от огня осадных батарей. Но они затруднили и действия петардщиков, так как в проходах мог пройти лишь один человек и провести за собой одну лошадь.

Когда назначенные для участия в штурме войска заняли свои позиции, Жолкевский приказал начать обстрел города по всему периметру стен, кроме выбранных для атаки участков. Туда и двинулись петардщики – пан Людвиг Вайер и Бальтазар Новодворский, с каждым из которых шло по трубачу. Им предстояло протрубить сигнал к атаке в том случае, если диверсия удастся.

Одна боевая группа (петардщик Вайер и трубач) двинулась к Копытицким воротам, другая (Новодворский со своим горнистом) – к Авраамиевским. Последние и удалось взорвать. Жолкевский вспоминал, что Новодворский «прикрепил петарду к первым, другую ко вторым воротам (видимо створкам ворот – В. В.), и выломил и те и другие». Но атаки не последовало, так как трубачи в темноте потерялись (у С. Жолкевского – «неизвестно куда девались»), и протрубить сигнал о начале штурма оказалось некому. Время было потеряно, и когда поляки все-таки приблизились к восточной стене Смоленска, успевшие приготовиться к отражению приступа защитники встретили их сокрушительным огнем. Разбитые ворота были забаррикадированы. Понеся большие потери, королевские войска отошли на исходные позиции[183].

Перегруппировавшись, они стали штурмовать северную и западную стены крепости. Бои там продолжался три дня – с 25 по 27 сентября. Тяжелее всего пришлось защитникам Днепровской и Пятницкой башен (северная часть города) и Копытицкой башни (западная часть). Наличие большого резерва, быстро перебрасываемого на самые опасные участки, позволило Шеину отразить все приступы, нанеся противнику тяжелый урон.

Отбившись, смоляне быстро исправили все повреждения и, учитывая склонность противника к подрыву ворот, завалили все проездные башни бревнами, землей и камнями. Поставленные перед воротами срубы укрепили частоколом и палисадами, разместив на этих импровизированных фортах надежные караулы.

Запорожские казаки избранного гетманом реестрового полковника Богдана Олевченко прибыли к Смоленску 27 сентября 1609 года. Это произошло уже после окончания первого приступа. Приход 10 тысяч воинов, имевших опыт осады и взятия османских, турецких и русских крепостей, вдохновил приунывшего было короля на продолжение осады.

Возобновилась бомбардировка городских укреплений. Батареи были установлены на Спасской горе, напротив города за Днепром и за рекой Чуриловкой. Но отсутствие тяжелых осадных орудий сказывалось – нанести сколько-нибудь значительный ущерб обороняющимся польские артиллеристы не смогли. Скорее и не ставили такой задачи, отвлекая внимание защитников от начавшихся инженерных работ, которыми руководили два искусных инженера, нанятые поляками за границей. Их не прекратили даже зимой. Но подкопы были обнаружены, и 16 января 1610 года смоляне подвели под самый опасный из них галерею, ворвались в прорытый врагами тоннель, перебили находившихся в нем рабочих и взорвали первый подземный ход. Вскоре был обнаружен и второй подкоп. На этот раз рабочих охранял сильный караул. Поэтому, когда к противнику подвели галерею, не стали атаковать поляков, выстрелили по ним из пушки полой бомбой с так называемым «смрадным» составом. В него входили селитра, порох, сера, водка и другие вещества. Полуотравленные враги бежали, а смоляне взорвали захваченный подкоп.

Уничтожена была и третья минная галерея. При этом погиб французский инженер, руководивший подземными работами. Противник на время прекратил их, ожидая прибытия тяжелых проломных орудий и мортир.

Только в июле 1610 года поляки возобновили инженерные работы, одновременно применив доставленную из Риги в конце мая осадную артиллерию. Были заложены апроши у Копытицкой башни. Защитники города повели им навстречу свои траншеи, уничтожив часть неприятельских апрошей. Несмотря на это, полякам все же удалось докопаться до башни, после чего именно на ней был сосредоточен огонь вражеских батарей. 18 июля удалось пробить брешь, на следующий день противник штурмовал город, но и этот приступ был отбит. Отражены были и следующие штурмы – 11 августа и 21 ноября 1610 года. Ресурсы крепости стали иссякать к лету 1611 года. Подходили к концу боеприпасы, продовольствие, в строю осталось всего лишь 200 человек, способных держать в руках оружие. О тяжелой ситуации в городе, слабости гарнизона и уязвимых местах крепости сообщил полякам перебежчик Андрей Дедешин, один из участников ее строительства, знающий все слабые места построенных Федором Конем укреплений. Он сообщил, «что з другую сторону град худ, делан в осени». Получив эти ценные сведения, король принял решение о генеральном штурме недоступного города, сосредоточив огонь артиллерии на указанном предателем слабом месте.

Перед его началом Смоленск был подвергнут жестокой бомбардировке. Хотя крепость обстреливали из тяжелых орудий, но результаты обстрела были незначительными. Лишь в одном месте польским пушкарям удалось пробить небольшую брешь в стене. Но было принято решение провести штурм. С наступлением темноты 2 июня 1611 года польские войска заняли исходное положение на подступах к городу.

Апсит Александр. Воевода Шеин при защите Смоленска.

Ровно в полночь, соблюдая тишину, штурмовые колонны двинулись вперед. В районе Авраамиевских ворот им удалось незаметно взобраться по штурмовым лестницам на стену и ворваться в крепость. В это время немецкие наемники попытались проникнуть в крепость через брешь, пробитую накануне в стене. Дорогу им преградили оставшиеся с воеводой Михаилом Борисовичем Шеиным русские воины. В ожесточенной схватке у Коломенской башни на западной стене города почти все они пали смертью храбрых. Несколько человек, в том числе и раненный в бою воевода, укрылись в башне, «с которой… стрелял в немцев, [и] так раздражил их, убив более десяти, что они непременно хотели брать его приступом, однако нелегко бы пришлось им это, ибо Шеин уже решился было погибнуть, но находившиеся при нем старались отвратить его от этого намерения. Отвратил же его, кажется, от сего больше всех бывший с ним – еще дитя – сын его». С воеводой, когда он сложил оружие, оставалось всего 15 человек. Схваченный Шеин был закован в цепи, подвергнут пыткам, а затем отправлен в Варшаву, где на потеху толпе его и других пленных возили по городу в открытой карете. В плену воевода пробыл 9 лет.

Взорвав часть крепостной стены в том месте, где указал предатель, противник ворвался в город и с запада. На улицах пылающего города завязалась яростная борьба. Силы были явно неравны. К утру 3 июня 1611 года враг овладел Смоленском. Последние защитники отступили на Соборную горку, где возвышался старинный, заложенный еще Владимиром Мономахом Успенский собор. В его подвалах хранились пороховые запасы крепости. В стенах собора укрылись до 3000 горожан. Когда все защищавшие Соборную горку пали в неравном бою и торжествующие победу враги ворвались в собор, раздался мощный взрыв, разрушивший храм. Тезка предателя Дедешина, посадский человек Андрей Беляницын, взяв свечу, спустился в подвал и «запалил бочки с порохом, весь пушечный запас». Под дымящимися руинами вместе с врагами погибли и почти все находившиеся в Успенском соборе смоляне.