Читать интересную книгу Трудно быть чертом - Виталий Каплан

— Даже так? — Удолин уселся верхом на стул рядом С Игорем, сдавил ладонями спинку.

— Ну а почему нет? — хладнокровно ответил Игорь. — Такую малость можно сделать и попросту в знак доброй воли.

Генерал долго молчал. Лицо его налилось кровью, а пальцы, напротив, побелели. Игорь даже встревожился — а не кончится ли это инсультом? Но взгляд через Вторую Плоскость успокоил — до инсульта Ильичу было как до луны. Давление, конечно, изрядно прыгнуло, но от этого не умирают…

— Кто же вы? — медленно, слегка растягивая слова, произнес он в итоге. — Инопланетянин, член сверхсекретной масонской ложи, представитель иной формы разума?

— Вы еще бога и дьявола забыли перечислить, — в тон ему ответил Игорь. — Но ответ в любом случае окажется неверный. Для нас обоих будет лучше, если вы будете считать меня Игорем Михайловичем Ястребовым, московским журналистом, человеком широких интересов.

— Голова кружится, — признался генерал. — Это, знаете, как в горную пропасть поглядеть. Но я надеюсь, что когда-нибудь смогу преодолеть разделяющее нас расстояние… и в какой-то мере вписаться в крут ваших широких интересов…

Ну да, клиент готов, подумал Игорь; Еще бы сказал «плечом к плечу». Князь прав. Генерал — бесценный инструмент. Его сеть информаторов, его возможности… Только вот сколько он будет стоить? Сейчас-то ладно, сейчас Роман Ильич по-человечески размяк, сейчас он благодарен — но, если Игорь в нем не ошибся, очень скоро генерал захочет нового. И ведь наверняка думает, что это как раз он ловко завербовал могущественного гражданина. Впрочем, пускай.

— Сейчас вам вернут ваши вещи и доставят домой, — не глядя ему в глаза, добавил генерал.

— А Таволгин? — поинтересовался Игорь. — Мне он нужен.

— И не только вам… Да не волнуйтесь вы, он уже дома. Скоро увидитесь. Да, кстати… — тон генерала сделался сухим и ломким, как лист в гербарии, — мне не хотелось бы об этом говорить, но чтобы уж между нами не было недомолвок… Вы понимаете, Игорь, что я в любой момент могу вас уничтожить? Миллионом разных способов.

— Сегодня, завтра, вчера, — улыбнулся Игорь. — Но знаете что, дон Рома, — моя смерть ничего не изменит. Абсолютно ничего.

В дверь просунулся порученец.

— Проводите, пожалуйста, Игоря Михайловича, — велел генерал. — Господин Ястребов! — повернулся он к Игорю. — От имени Федеральной службы безопасности приношу вам глубокие и искренние извинения за ваше задержание. Мы были не правы. Наши товарищи ошиблись, подозревая вас. Всего вам доброго!

— И вам не болеть, — кивнул Игорь и шагнул вслед за референтом.

11

Федя сидел чисто выбритый, причесанный, в модном свитере тонкой вязки, и трудно было поверить, что всего несколько дней назад этого человека увели из собственной квартиры в домашних тапочках, не дав не только позвонить сестре, но даже свет выключить.

К нему применили ту же банальную систему «двух следователей». Первый, в описании которого Игорь без труда узнал майора Переверзенцева, кричал, ругался, обвинял в связях с американской разведкой и пугал пожизненным заключением. Второй, неизвестный Игорю полковник, наорал на бедного майора, извинился от лица всех чекистов разом, объяснил, что вышла ошибка, что на него, Федора Таволгина, наговорил один подследственный, с которым Федор когда-то вместе учился, — чтобы отвести следствие от действительных фигурантов. Потом они выпили чаю, от чая плавно перешли к коньяку — после чего разговор как-то сам собой вырулил на теоретические изыскания Федора. Полковник признался, что не очень все это понимает, но сбегал за человеком, который в науке ориентируется лучше. Человек оказался каким-то научным консультантом, звали его Антон Петрович, и вот с ним-то Федя почувствовал единение сердец. Тот все понимал с полуслова, высказывал собственные — и очень нетривиальные! — соображения, набрасывал вслух программу исследований… В общем, Федю определили в некий ФИЦ — Физический исследовательский центр… Работать, сказали ему, можно и дома, во всяком случае, пока исследования не перешли в экспериментальную фазу. Оклад положили такой, о каком Фёдя и в лучшие времена мечтать не смел.

Сейчас в его спешно убранной квартире отмечалось счастливое обретение блудного брата. Историю Темкиного похищения Настя решила пока не рассказывать — не хотелось ей портить праздничное настроение. Да и сам Темка ничего не помнил — весь тот день Игорь ему стер сразу же. «Так бывает, — позже объяснил он Насте. — Это защитная реакция. Может, так даже и лучше. К врачам обращаться не стоит, разве только если ночные страхи появятся».

Впрочем, пока ни малейших признаков страха не наблюдалось. Темка при первой же возможности улизнул из-за стола и сперва пытался раскрутить скучного Матроскина на игру в прятки, а поняв тщетность этих попыток, отправился в дяди-Федин кабинет, разлегся там на полу и стал рисовать скриншоты к компьютерной игре собственного сочинения. В игре заметное место занимали драконы разного цвета и количества голов.

Отобедав, остались там же, в гостиной, которая играла и роль столовой. Настя заявила, что вид немытой посуды оскорбляет ее эстетическое чувство, поэтому пусть мужчины пока болтают о пустяках, а она займется серьезным женским делом.

Игорь и без всякой Второй Плоскости чувствовал исходящие от нее волны солнечной радости.

— Так вот, о пустяках, — вздохнул Игорь. — Помнишь, Федя, мы с тобой про бомбу как-то говорили? В смысле что какая разница, у кого первым появится. Так или иначе у всех будет. Ну и вот…Тебе не кажется, что именно в бомбу ты и вляпался? С этим твоим ФИЦ? Тут и ежику понятно: любое такое предложение гэбэшников — это приглашение в шарашку. В бомбу. Ты ж раньше не хотел. Что изменилось?

— Игорь, — терпеливо начал осчастливленный физик, — ты меня извини, но ты — журналист. Профессионал. И у тебя, как у любого профессионала, имеет место профессиональная деформация. Поясняю. Ты в силу специфики своей работы постоянно сталкиваешься с негативом. Купаешься в нем. Я понимаю, вам это необходимо, чтобы захватить внимание читателя. Но в результате ты сам невольно все начинаешь видеть в черном свете. Покажи тебе политика — скажешь, коррупционер, покажи врача — скажешь, взяточник, покажи милиционера — скажешь, тупой садюга. А уж тем более госбезопасность. Ты, разумеется, умный мужик, и твои штампы потоньше, чем «кровавая гебня», но все равно что-то в этом роде. Поэтому тебе всюду мерещится бомба. Но ты ошибаешься. Госбезопасность — контора, конечно, неоднозначная, но именно потому, что там есть разные группировки, разные силы. Одни — да, обогащаются, крышуют бизнесменов, все такое. А другие стремятся вытянуть страну из болота, они как трактор-тягач вкалывают. Хотят возродить культуру, науку, потому что понимают: истинная мощь страны не в бомбах, а в умах, в идеях. И наш ФИЦ, который они действительно опекают, — это никакая не шарашка, никаких бомб там не разрабатывают. Пойми, меня зовут в настоящую науку, фундаментальную, практических приложений, может, еще двести лет придется ждать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});