Читать интересную книгу 13 сказок про любовь - Анна Михалевская

В этот же день пастух солнечных зайчиков вспомнил, зачем он пришел в этот мир. Девушка в видениях первый раз за все время улыбнулась ему и сказала слова, которые заставили его связать свой нехитрый скарб в узел и навсегда уйти от милых его сердцу горных вершин в незнакомые края.

Однако вечно цветущая долина не осталась пустовать. Ее вскоре нашел разочарованный в своем царствовании король. Наконец-то оставшись наедине с собой, он провел там самую счастливую неделю своей жизни, а потом превратился в мудрую и величественную гору. Да, да, именно гору. И стоит там по сей день, созерцая облака, уходящие за край неба…

Ступенька 10. Куда девается память

На пути отважившихся навести порядок в своем прошлом кроется немало неожиданностей, одной из которых является неспособность вспомнить казалось бы очень важные вещи.

Но как же удобна иногда бывает такая амнезия- вот ведь все продумано! Детство раннее не помним- что-то может не сойтись с тем, что взрослые говорят. В старости же вспоминаем больше молодость- чтоб не сойти с ума от бесцельности остального существования. Про неприятный миг боли забываем, но с самой болью, как способом жить, с годами сталкиваемся все чаще и чаще, а потом и вовсе ожидаем ее с нетерпением, как самое достоверное доказательство своего бытия.

Многие ли из нас хранят в памяти такие глупые подробности, как цвет и фасон своих первых школьных туфель или количество отделений в совсем взрослом портфеле, который родители подарили, когда тебе стукнуло все восемь? Ерунда, отмахнется читатель, ну разве же это важно?

Но каковы же тогда причины того завораживающего чувства, которое охватывает каждого нашедшего в потайном уголке чердака пыльную тетрадку, где все твои одноклассники что-то нарисовали на память. Мы даже говорим "НА память", потому что В памяти у нас эти милые подробности уже давно стерлись, посерели, и покрылись пылью- точь-в-точь как сама тетрадка. А старый велосипед без переднего колеса- ничто на свете не заставит тебя его выбросить; и поломанный стул, на котором ты нетерпеливо ерзал, когда к тебе приходил домой учитель по математике; все эти коробочки с открытками, с марками, ненужные циркули и линейки, безногие куклы и машинки с облупившейся краской, куртки с оторванными рукавами- все похоже на веретена памяти- стоит только ухватить одно за нить, как давно забытые истории твоего прошлого развернутся перед тобой наяву. Может, чердаки, подвалы и чуланы- для нас, непомнящих столько важного, — это не что иное, как благословение? Склад ярлыков в виде негодных, но не выброшенных вещей, хранилище билетиков в прошлое?

Хорошо было бы, конечно, освободить все закоулки от ненужного хлама, стать бескомпромиссным борцом за чистоту, да и просто напросто выбросить бесполезные предметы- так будет опрятнее, и не придется решать, что делать с возникающими внезапно щемящими воспоминаниями. Но не тут-то было (жизнь, все-таки интересная игра!) — это забытое нами назойливое прошлое имеет привычку с выброшенных вещей мигрировать в сознание своего владельца, и оставаться там белым пятном на карте памяти неопределенно долгое время.

Итак, мы забываем то, что мы выбрасываем, и чем больше мы выбрасываем, тем больше мы забываем. Остается только радоваться, что существуют официальные документы, где, если что, можно подсмотреть свое имя, семейный статус и проверить наличие здравствующих родственников. Если, конечно, вспомним про документы…

Патологическое стремление к чистоте любой ценой скорее приведет к суете и забвению, чем очистит своего владельца от ненужного и отжившего багажа воспоминаний. Привычка выбрасывать неугодное и непонятное раскромсает жизнь на отдельные части головоломки, которые потом придется долго собирать воедино.

И если уж у вас хватило смелости первооткрывать самого себя заново, то не спешите кривиться при встрече со странными и глупыми поступками прошлого, и отмахиваться от них, как от назойливой мухи. Со временем вы полюбите себя и таким, как любят детей, даже если они не выговаривают половину букв алфавита. А, натолкнувшись на "белое пятно" карты вашей памяти, крепитесь, и ищите свою Индию, как некогда это сделал Колумб для всего человечества. И ничего страшного, если Индия в конце-концов окажется Америкой…

Глава 10. Куда девается память Сказка. Две Геи

На одном удивительном цветущем острове со всех сторон окруженном морем жила-была старушка. Не какая-нибудь старая карга с растрепанными волосами и в грязном переднике, а милая, аккуратная, улыбающаяся бабушка в кокетливой шляпке и опрятной кружевной юбке.

Старушка была очень деятельная и никогда не сидела на месте. Иногда у жителей острова складывалось впечатление, что она постоянно раздваивалась, а лучше сказать разтраивалась и учетверялась. Вот ее видели с охапкой терпких ромашек на лужайке перед домом, и сразу же шли слухи, что она только что помогала чинить крышу в магазине на пристани, и почти тотчас же ее голос лился из громкоговорителей главной площади, а кто-то потом рассказывал про отважную бабушку на велосипеде, лихо проезжающую на красный свет именно в это же время суток.

Дело в том, что у старушки была мечта, исполнения которой она так долго ждала, что отказываться от нее, или что еще глупее — умирать не добившись желаемого, она совсем не собиралась. И видно, судьбе тоже нравилась ее мечта, ведь она нисколько не препятствовала своей подопечной, а лишь терпеливо ожидала вместе с ней благоприятного момента.

Жила старушка в большом старом доме, комнаты которого были чистыми и сверкающими, но оглушительно пустыми. Старушка всегда вежливо улыбалась детям и раздавала им леденцы к праздникам, но никогда не пускала к себе в дом. Да и взрослые к ней в гости редко заходили. Кроме одного старичка, который бывало раскуривал душистую сигару и рассказывал много веселых придуманных им самим историй.

Дым закручивался колечками так же, как и сюжеты его историй, старушка хлопотала по хозяйству, на плите деловито пыхтел чайник и теплый ветер надувал занавеску, как парус.

— Геа, да присядь ты хоть на минуту! — иногда старичку все же требовалась поддержка собеседника, вернее слушателя.

— Ох, Бо, не могу сейчас! Я только…

Тут Геа начинала перечислять список из двенадцати дел, но Бо ее уже не слушал — он снова погружался в свой выдуманный мир, где все можно было повернуть так, как хотелось ему.

Иногда, когда никто ее не видел, она печалилась о том, что в ее доме больше никто не живет. Раньше ей нравилось быть его единственной хозяйкой, но теперь это уже не казалось таким привлекательным как раньше. Иногда к ней приходили Светлые Тени и шептали ей что-то, что она забывала на следующее утро. Иногда она находила в своем доме записки, содержание которых тоже вскоре стиралось из ее памяти. Она только смутно ощущала чье-то незнакомое присутствие, и ожидала больших перемен. И они не замедлили прийти.

Теплым летним вечером, когда кажется, что снег бывает только в сказках и нет ничего абсурднее шерстяных вещей, Геа отдыхала в своем любимом кресле с плюшевыми подлокотниками, аккуратно прикрытыми вязанными салфетками. Старушка читала книгу. В этот момент ее лицо тоже было книгой. Смотря на него можно было с легкостью сказать, сколько раз главный герой попал в сильные передряги, сколько раз он поссорился с девушкой, которую спасал, и сколько раз чуть не поцеловал ее, если бы не…

— Ах, — раздосадовано вздохнула Геа на очередной вымышленной неприятности вымышленного персонажа, и отложила книгу в сторону.

Она бы еще долго раздумывала над тем, почему так несправедливо жизнь обходится именно с теми, кто умеет и знает больше других, если бы в ее размышления не прорвался тихий, но настойчивый стук.

"Наверное Бо не может справиться с дверью " — встрепенулась Геа и поспешила на встречу своему предполагаемому гостю. Старушка редко запиралась на ключ — она не боялась своих соседей. Если что-то ей и внушало страх, так это ее собственный дом, в последнее время он ей казался живым. По необъяснимым причинам дверь иногда могла не открываться, оставляя всех, кто находился по обе от нее стороны в полном недоумении. Этому было одно лекарство — дождаться, пока дверь отворится сама — легко и послушно, как ни в чем не бывало!

Но это был не Бо. На пороге вообще никого не было. Только теплый воздух, да стрекотание кузнечиков ожидали ее за распахнутой дверью.

— Ну что ж, показалось, — сказала сама себе Геа и нехотя вернулась в гостиную комнату.

Она бы не отказалась побеседовать с Бо, и пусть даже это будет не беседа, а монолог одного Бо, все равно это во много раз приятнее, чем…чем…Чем что, Геа выразить не могла, а, может, и не хотела, но всеми силами стремилась этого "чем что" избежать.