Ева повернулась к напарнице и отметила, что не так уж крепко та держится.
– Вы не доверяете своему командиру, детектив?
– Доверяю, лейтенант. Безоговорочно.
Ева отдала приказ тем же энергичным тоном, каким говорила с Макнабом. Она указала на дверь кухни.
– Так пойди поешь, возьми себя в руки, никаких нервов, нас работа ждет.
Отвернувшись, она вновь проверила монитор на месте преступления, хотя и знала, что в этом нет необходимости, и записала время. Пибоди скрылась в кухне.
Через несколько секунд до нее донесся голос Макнаба. Слов она не разбирала, но тон был лукавый, поддразнивающий. И Пибоди рассмеялась. Ева почувствовала, как ее собственные плечи расслабляются, как из них уходит напряжение.
Она вызвала идентификационное фото Рене Оберман и ее данные на экран своего компьютера и принялась заново их изучать.
Сорок два года, волосы светлые, глаза голубые, рост – пять футов четыре дюйма, вес – сто двадцать фунтов. Красивая, как заметил Рорк. Безупречно белая кожа, нежный розовый румянец, классический опал лица, четко выписанные брови на несколько тонов темнее, чем волосы.
«Темные брови, – отметила Ева, – и густые, как лес, ресницы, что, вероятно, означает умение грамотно накладывать косметику». На официальной фотографии она стянула волосы на затылке, оставив лицо открытым, но Ева изучила и другие снимки, где роскошные, прямые волосы блестящим дождем падали на плечи.
«Тщеславие, – подумала Ева. – Пожалуй, на этом можно сыграть».
Единственный ребенок Маркуса и Вайолет Оберман, состоящих в браке вот уже сорок девять лет. Отец – майор полиции в отставке, прослужил пятьдесят лет. Мать, до замужества официантка, шесть лет была домохозяйкой после рождения дочери, потом нашла себе место заведующей отделом продаж в дорогом женском магазине и с этой должности ушла па пенсию.
Рене Оберман, один брак, продолжавшийся два года, один развод. Детей нет. Перекрестный поиск показал ей, что Ноэл Райт снова женился и во втором браке, продолжавшемся уже шесть лет, родились двое детей. Мальчику пять лет, девочке три года. Бывший муж – владелец и хозяин бара в Гринвич-Виллидж.
Все это Ева запомнила, отложила в памяти. «Никогда не знаешь, что может пригодиться», – подумала она.
– Лейтенант, – объявил Соммерсет по внутренней связи, – майор Уитни только что проехал в ворота.
Ева уже решила, что не будет спускаться и встречать его внизу. Пусть поднимется наверх, так будет по-домашнему, неофициально.
– Проводите его прямо наверх. Макнаб! Запрограммируй кофейник. Командир пришел.
Но она не двинулась с места, нарочно вместе с Макнабом встала рядом с Пибоди, когда в кабинет вошел Уитни.
Он нес властность на широких плечах, на своем грубоватом лице. Его холодный взгляд тоже излучал силу и властность.
Он остановился возле доски с фотографиями. Ева нарочно так расположила доску, чтобы он увидел ее сразу, чтобы ему мгновенно бросились в глаза лица Рене Оберман и Уильяма Гарнета, сгруппированные со снимком с места преступления. Ей хотелось с самого начала зафиксировать связь.
И она увидела, как в этом холодном взгляде сверкнул огонь.
Ни о чем не спрашивая, Ева налила ему кофе, подошла и протянула чашку.
– Спасибо, что так быстро приехали, командир. И что приняли дело всерьез.
– Поберегите горло. – Уитни обогнул ее и двинутся прямиком к Пибоди. – Детектив, я рассмотрю ваши письменные показания, но сейчас хочу все услышать прямо от вас.
– Да, сэр. – Пибоди машинально встала по стойке «смирно». – Командир, приблизительно в двадцать ноль-ноль вчерашнего вечера я вошла в спортивный зал в секторе два.
Уитни допрашивал ее жестко, до того сухо и с пристрастием, что Ева невольно ощетинилась и ей пришлось, бросить предостерегающий взгляд на Макнаба, когда его лицо вспыхнуло негодованием.
Командир безжалостно требовал, перебивал, заставлял Пибоди сомневаться в собственных показаниях, возвращаться назад, повторять снова и снова.
Пибоди еще больше побледнела, Ева видела, как напрягается она при каждом слове, но она ни разу не сбилась, не перепутала ни одной детали.
– Вы не смогли провести визуальное опознание пи одного из индивидов?
– Нет, сэр, не смогла. Хотя я отчетливо слышала, как мужчина называл женщину «Рене» и «Оберман», а она его называла «Гарнетом», я ни одного из них не смогла отчетливо разглядеть. Женщина, к которой обращались как к Рене Оберман, ясно дала попять в разговоре, что мужчина – ее подчиненный. В какой-то момент я смогла увидеть часть ее профиля- цвет волос, цвет кожи. Я сумела определить ее примерный рост. Располагая этой информацией, мы идентифицировали обоих как лейтенанта Рене Оберман и детектива Уильяма Гарнета из отдела наркотиков Центрального полицейского управления.
– Вам известно, что лейтенант Оберман является офицером со званием, с наградами и почти восемнадцатилетним стажем службы в департаменте?
– Да, сэр.
– А известно ли вам, что она дочь майора в отставке Маркуса Обермана?
– Да, известно, сэр.
– И вы готовы подтвердить ваши показания под присягой во внутреннем расследовании дела этих офицеров, а возможно, и в суде?
– Да, сэр. Я готова это сделать. С большой охотой.
– С большой охотой, детектив?
– Я хочу исполнить свой долг как сотрудник Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка, как офицер, присягавший служить и защищать. Я верю… нет, поправка, сэр: я знаю, что эти люди использовали свое положение и власть, использовали свои полицейские жетоны в аморальных и преступных целях, и я хочу, командир, сделать все от меня зависящее, чтобы их остановить.
На это Уитни ничего не ответил, а потом вздохнул едва слышно.
– Сядьте, детектив. Оставь ее, – приказал он Макнабу, когда детектив-электронщик поднялся и сделал шаг к Пибоди. – Нечего над ней квохтать, как наседка. Она коп, и она только что это доказала. Лейтенант.
Теперь Ева встала навытяжку.
– Сэр?
– Вы ждали почти восемь часов, прежде чем доложить командованию об этом деле.
Этого она ждала, и ответ у нее был готов.
– Шесть часов, сэр. Нам потребовалось время, чтобы получить полные и подробные показания детектива Пибоди и проверить, действительно ли субъекты, чей разговор она невольно подслушала, являются офицерами Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка. А когда мы это проверили и убедились, что это так и есть, я решила подтвердить показания детектива Пибоди и все эти детали, обнаружив местонахождение Кинера и собрав всю возможную информацию для вас. – Ева сделала паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. – Мой детектив проинформировал меня о возможном убийстве. Я сочла необходимым это проверить.