желание.
— А ты разве не хотела бы, не учившись, всегда знать урок, какой бы ни задали?
Очередную отсылку к моей любимой в детстве сказки Погорельского Торихина не заметила.
Она пожевала губу, потом в нерешительности добавила:
— Ну… — (будто перед ней и правда стоял какой-то магический артефакт, исполняющий желания, и высказать громко и четко своими словами, то же, что пожелать вслух). — я бы наверно перетерпела этот адовый год. И загадала, что-нибудь покруче. Например, яхту. А еще лучше — миллиардера с яхтой.
— Джинны не могут трех вещей: убивать, воскрешать и… влюблять, — заметила я, подняв вверх поочерёдно три пальца: большой, указательный и средний.
Настя хохотнула уже во весь голос — и хоть она запоздало прикрыла рот ладонью, нам все равно прилетело замечание:
— Торихина, Соколова, раз у вас есть время болтать — значит вы уже закончили классифицировать «Виды политических режимов»? Нет? Тогда вам стоит поторопиться — с вас первых спрошу.
Хотелось бы мне вставить — «А почему не с балбеса Чернышева?». Но в последний момент захлопнула начавший открываться рот.
Влад уже в пол оборота повернулся в нашу сторону, будто чувствовал, что я сейчас думаю о нем. И не в самом лестном свете. Его серые глаза прищурились.
Уткнулась в свою тетрадку, чувствуя себя полной трусихой.
2
Ковыряла в своем салате, принесенном в контейнере, тоскливо поглядывая на пюре с сосиской, которое с таким наслаждением уплетала Настька.
— Не понимаю, зачем тебе есть эту траву, ты и так худышка? — в очередной раз спросила подруга.
Блин, если бы она знала, какой у меня медленный обмен веществ (доставшийся меня от папы, кстати) она бы так не говорила.
— У меня сегодня белково-овощной день. Никакого крахмала, сахара и тем более, канцерогенов.
— Звучит печально, — ответила подруга, делая внушительный глоток густого киселя.
Я без особого энтузиазма покосилась на свою минеральную воду с магнием.
Обычно, у меня особых проблем с ПП, но стоило мне хоть немного расстроиться, сразу возникало острое желание проткнуть ножом банку сгущенки и выпить ее до дна, не закусывая хлебом. Желание, которое я успешно подавляла, разрешая себе читмилить только по выходным.
— Хэй, девочки, — к нам подсел Роман Кравченко. — Можно к вам?
Настя на прошлой неделе согласилась стать его репетитором, за символическую цену — в одну шоколадку фирмы Ferrero Rocher. И похоже, они не только там математикой занимались…
У подруги даже глаза заблестели, и она отодвинула от себя недоеденную порцию. И я не смогла сказать: «Нет». Лишь неопределенно пожала плечами.
— Я хотел спросить, мы сможем стыкануться сегодня, у меня завтра…
Вроде как мне все равно. К тому же, Ромка был среднестатистическим троечником, который при желании не мог конкурировать со мной. У меня были почти все пятерки в прошлой четверти, кроме физ-ры, правда. Единственный минус — это его друг.
— Эй, Черный! — Кравченко прервал сам себя, развернулся и энергично помахал рукой, привлекая внимание.
Мне не нужно было поднимать голову, чтобы разглядеть «Черного» у раздаточной ленты. Зачем портить себе настроение?
Принялась энергично жевать, при этом не выглядя так, будто опаздываю по супер-важным делам.
— Привет, — короткое и безобидное слово вызвало волну отрицательных эмоций. Ну может, не само слово, а мужской тенор, с нотками ласкающими слух.
Хрустящий лист салата во рту потерял остатки вкуса, превращаясь в пресную отраву.
— Угу, — пробурчала я в ответ, стараясь не смотреть на Чернышева.
— Приятного, — бросил он, и мне даже подумалось, что я смогу пережить большую перемену с ним за одним столом.
Но не тут-то было. Кравченко достал скученную с лохматыми уголками тетрадь с пробными тестами и сунул ее Насте с просьбой объяснить пример из Части 2.
Не знаю, либо ему срочно загорелось узнать правильный ответ, либо это был такой тупой подкат. Но это сработало: Торихина переключила на него все свое внимание. И в этот момент стул рядом со мной взвизгнул, не ожидав такой неожиданной перестановки, как и я, впрочем.
— От одного вида, как ты давишься этой травой, аппетит пропадает…
От этих слов, сказанных с явной насмешкой, я правда подавилась. Отпив изрядный глоток от откупоренной бутылки с водой, я недовольно зыркнула на него. Дыхание не сразу восстановилось — и остроумный ответ застрял где-то на полпути. Кинуть что-то вроде «Да сам ты такой!» было бы глупо. И тыкать в лицо факом не стоит при свидетелях. В школе я была эталоном хладнокровности и самообладания.
Не говорить же всем, что единственная йога, которую я признаю — диванная. С ведром веганского мороженого и под каким-нибудь включенным фильмом или сериалом не старше 2000-го года. А лучше нестареющую классику — «Сабрину» с Одри Хепберн или засмотренные до дыр «Девчат».
— Не нравится — не смотри, — старалась говорить спокойно, сделав паузу посередине. Может, хоть так смысл дойдет?
Чернышев дернул бровями и… Вздохнул?
Нахмурилась. Что он исполняет?
— Приходиться. Хоть твое лицемерие уже порядком задолбало.
Подавилась воздухом.
Что за чушь он несет? Как будто я всем рассказываю, будто мой папа владеет половиной города или во мне течет королевская кровь? Моя маленькая ложь никому не вредит. А то, что в глазах других я выгляжу лучше… Что ж в этом такого?
Я же не как Незрицкая — не выбалтываю тайны и не разношу сплетни, чтобы завести друзей.
Два сомкнутых пальца — указательный и средний — надавили на мой подбородок снизу, заставляя закрыть рот.
— Не понимаю, в чем прелесть работать на износ, если об этом никто не знает? — парень разделил сосиску на четыре части, наколол кусочек на вилку и поднес ко рту — только прежде его рука подозрительно вильнула в мою сторону, дразня.
Рот наполнился не просто слюной, а настоящим ядом. Как говорится, нет ничего страшнее, чем голодная женщина.
Сглотнула, приготовившись выдать самую гневную тираду, со времен моего перевода два года назад. Высказать все, что я о нем думаю. Абсолютно, все. Раскрыть ему глаза. Что его хамоватое, бунтарское поведение меня ничуть не впечатляет. Мы не в каком-то аниме или в ширпотребе, что крутят по телику каждые выходные. Да, черт, если учителя решат объединиться и устроить ему тёмную за углом школы, я не только буду держать транспарант «Поставим на место Чернышева!», я приму активное участие.
Звенит звонок, и это спасает не только Влада, но и мое лицо.
3
Всегда ненавидела межсезонье. Этот пограничный период ранней весны, когда природа не может определиться — то ли вдарить по теплу,