Кажется, совсем недавно я был таким же юным, как они, вздохнул князь, и оказался в этих местах потому, что врач посоветовал лечить легкие не на дорогом курорте, а тяжелым крестьянским трудом.
Карл и сейчас отчетливо помнил картину, которая открылась ему много лет назад у горного ручья. Юная Катарина в одиночестве сидит на берегу заводи в полинявшем купальном костюме и задумчиво смотрит на ступни ног, шевеля пальцами в холодной воде. Она не видела, что за ней наблюдают из чащи леса.
Карл с улыбкой смотрел, как девушка нырнула и поплыла, как попыталась поймать форель и резвилась в холодной воде, будто лесная нимфа, дитя природы, а потом вскарабкалась на берег по ступенькам, вырубленным в плотной почве. Когда она отряхнулась, словно собака, вымокшая под дождем, он не выдержал и засмеялся. Девушка оглянулась на его смех, но ничуть не испугалась, лишь удивилась: чужие редко забредали сюда.
— Привет! — сказала она, кутаясь в халат, который когда-то, по-видимому, был ярко-голубым.
— Привет! — ответил он, удивляясь бархатному звучанию своего низкого голоса.
— Издалека прибыли? — спросила Катарина, туго завязывая пояс вокруг тонкой талии. Затем она стянула с головы купальную шапочку и тряхнула кудрями, которые рассыпались по плечам огненными змеями.
— Да, издалека. Можно сказать, потерпел кораблекрушение и теперь ищу работу.
Катарина сунула ноги в поношенные сандалии и помрачнела.
— Работу? Плохи ваши дела.
— Почему? Вон на горе замок, вид у него королевский. Может быть, там нужны люди?
Только потом Карл узнал, что Катарина могла простить человеку что угодно, но не потерпела бы насмешек над родовым гнездом.
— Я как раз туда иду, — сказала она. — Возможно, удача вам и улыбнется. Если у вас не очень высокие запросы, некоторое время вы там продержитесь, но состояние вряд ли сколотите.
— Допускаю, что вам покажется это странным, но деньги в настоящий момент для меня не самое главное, — улыбнулся Карл.
Девушка взглянула на него своими зелеными русалочьими глазами, и обоим показалось, что они знают друг друга давным-давно.
Катарина оказалась владелицей замка Арнемлинг, от которого сохранилось только название, все остальное требовало реконструкции и вложения денег. Денег у Катарины не было, и больше всего она боялась того момента, когда придется продать замок. Катарина понимала, что спасти Арнемлинг может только чудо, и ждала этого чуда, ждала и боролась за свое владение. Вернувшись с поля, она хваталась за тяжелые ведра с кормом для свиней, который готовила Магда, единственная служанка, оставшаяся в замке после смерти матери Катарины.
— Это неправильно, — ворчала Магда. — Несправедливо, что вы сами батрачите, княжна.
— Ерунда! Справедливо или нет, но я не в состоянии нанять работника. Не оставаться же свиньям голодными.
Никакие лишения не могли стереть с лица Катарины улыбку: с улыбкой она выходила из свинарника, с улыбкой брала решето с зерном, с улыбкой подзывала кур.
— Боюсь, Магда, тебе придется отрезать несколько лишних ломтиков ветчины.
— По-моему, нам хватит.
— Нам-то да, но у нас гость. Он ищет работу и не требует высокой платы. Хоть какой-то мужчина будет в доме.
— И где же он? — загорелась любопытством Магда.
— Сейчас войдет. Отведи его в кабинет. Это единственное приличное место во всем замке. Я переоденусь и поднимусь к нему.
Служанка согласно кивнула. Да, мужчина в хозяйстве — дело стоящее, но сначала надо бы на него взглянуть. Открыв дверь, она увидела перед собой энергичного молодого человека, по всем признакам волевого и не лишенного всего того, что, на взгляд Магды, должно быть присуще настоящему мужчине.
— Входите, — благосклонно улыбнулась Магда. Ну, чуть бледноват, чуть худоват, но, если останется, с голоду не умрет, хоть обе обитательницы Арнемлинга бедны как церковные мыши.
Магда даже удивилась, почему ей так захотелось, чтобы странник прижился в Арнемлинге. Наверное, потому, что ей легче было бы умирать, зная, что хозяйка останется не одна.
Она проводила его в кабинет и усадила в кресло.
— Госпожа сейчас придет.
Карл улыбнулся, показав красивые ровные зубы, и закинул ногу на ногу. Бедны как церковные мыши, думал он, оставшись один и осматриваясь. Выцветшие обои завешены старым гобеленом, ковер на полу вытерт, местами даже трачен молью.
И тут в комнату вошла Катарина. Лучи заходящего солнца запутались в ее рыжих волосах, зеленые глаза стали еще ярче.
— Ну вот, теперь можно и поговорить, — с некоторым смущением улыбнулась она. — Надеюсь, вы успели обдумать все, что я сказала вам у ручья. Я бедна, как вы уже, наверное, успели заметить, и не могу предложить вам достойной платы за труд.
— Меня зовут Карл Неринг, — коротко представился он.
— Означает ли ваш ответ, что вы согласны работать за стол и кров? — Катарина склонила набок рыжую кудрявую головку.
— Именно это я и хотел сказать!
Здравый смысл подсказывал Катарине, что лучше всего выставить этого человека за ворота, — пусть идет своим путем. У него сильный характер, нашептывал ей внутренний голос, может быть, сильнее, чем у тебя, и очень скоро ты уже не сможешь распоряжаться в Арнемлинге!
Вслух же Катарина сказала:
— В таком случае должна вам признаться, что рабочие руки нам очень нужны.
Он в упор посмотрел на нее, Катарина не отвела взгляда. Так два противника скрещивают шпаги. С этой минуты и начался их поединок длиною в жизнь.
— Идемте, я покажу вам вашу комнату. Придется потрудиться, чтобы придать ей жилой вид. Потому что, честно говоря, мы продали всю мебель.
Карл не ожидал такой откровенности. По его представлению, княжне следовало бы принести честность в жертву гордости. А может, это и есть проявление гордости?
— Ничего. Сооружу какой-нибудь топчан. На первое время вполне сойдет, а потом что-нибудь придумаю, если вы не будете возражать.
— Не буду. Судя по вашим словам, вы намерены здесь прочно обосноваться. — Она протянула Карлу руку и взглянула на него с откровенной радостью.
— Ну что, нелегко тебе пришлось? — спросил Лотар, когда они с Кристиной вышли от князя. — Таким, как сегодня, дядю Карла я еще не видел. Мне кажется, болезнь и сегодняшний шок из-за происшествия с креслом-каталкой подкосили его.
— Вначале я даже подумала, что он не разрешит нам обручиться.
— Да, но, к счастью, все обошлось. Ты рада? Кристина все еще была немного подавлена.
Пышность и великолепие замка внушали ей трепет. Разве можно сравнить всю эту роскошь с той скромной обстановкой, в какой выросла дочь библиотекаря, пусть и носившего высокопарный, но ничего не значащий титул?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});