Читать интересную книгу Герои космодесанта - Грэм Макнилл

Воин поставил топор на пол древком вверх и стукнул кулаком по нагруднику.

— Я — Возок Дол, слуга Трона Черепов, и я пришел за твоей жизнью.

Хонсю быстро оценил потенциального противника.

Возок Дол был из космодесантников. Судя по двум скрещенным косам на его наплечнике, в свое время он принадлежал к ордену Императорских Кос, но сейчас сражался во имя кровожадного бога, который упивался лишь войной и убийством. Он наверняка силен и искусен, а в жажде славы и боевых почестей не уступит даже тем, кто все еще верен Империуму.

— Я думал, твой орден мертв, — заметил Хонсю, поднимаясь на ноги. — Разве флоты-ульи не превратили твой мир в безжизненную скалу?

— Ты говоришь о том, что тебя не касается, червь! — рявкнул Дол. — Я здесь, чтобы убить тебя, так что берись за оружие.

— Вот видишь, — ответил Хонсю, покачав головой, — каждый раз одна и та же ошибка. Вы, адепты Кровавого Бога, слишком много болтаете.

— Тогда хватит разговоров, — выкрикнул Дол. — Дерись!

Не тратя времени на ответ, Хонсю выхватил из-под стола свой топор. Черное лезвие отливало глянцем и, казалось, впитывало каждый квант света, имевший неосторожность его коснуться.

Хонсю был быстр, но Дол оказался быстрее и сумел блокировать удар. Воин Кровавого Бога взмахнул топором, готовый рассечь врага надвое. Хонсю пригнулся и вогнал рукоять своего оружия в живот противника, а затем отскочил, избегая ответного удара. Лезвие прошло в миллиметре от его головы, и воина обдало жаром порожденного в варпе оружия.

Он взялся за рукоять двуручным хватом и пошире расставил ноги, встречая атакующего Дола. Воин Кровавого Бога был проворен, а от его яростного рева тряслись даже стены, но Хонсю приходилось биться и с противниками пострашнее Возока Дола — и выжить.

Хонсю шагнул вперед и вскинул руку, чтобы блокировать удар. Лезвие топора обрушилось вниз и крепко застряло в предплечье Хонсю. Подобно Новорожденному и Кадарасу Гренделю, воин был облачен в тускло-стальные доспехи Железных Воинов, но рука, попавшая под удар топора Возока, сверкала чистым серебром.

Дол удивленно рыкнул — он явно ожидал, что любой сраженный его топором упадет и больше не встанет.

Удивление стоило ему жизни.

Воин Бога Крови потянул за рукоять, но оружие засело намертво. Хонсю занес топор над головой и ударил по наклонной дуге, вогнав глянцевито-черное лезвие в макушку противника. Топор разрубил шлем Дола, череп и шею, прежде чем застрять в его груди.

Возок Дол упал на колени и завалился на бок, увлекая за собой противника. Грузное тело мучительно содрогнулось, когда заключенный в оружии Хонсю демон варпа добрался до души побежденного и потехи ради разорвал ее на куски.

Из разрубленного черепа бил алый фонтан — однако и после того, как дух воина сгинул, хватка Дола на рукояти топора не ослабла.

Вдоль края засевшего в предплечье Хонсю лезвия вспыхнула ярко-оранжевая полоска, похожая на пламя ацетиленовой горелки. Секунду спустя топор отделился от серебряной руки и грохнулся на пол. В лезвии виднелась большая полукруглая выемка. Горевший в топоре Возока свирепый огонь угасал по мере того, как его сила переходила к оружию победителя. На руке Хонсю не осталось и вмятины — конечность вновь стала идеально гладкой, словно только что вышла из кузни серебряных дел мастера. Хонсю не знал и не задавался вопросом, откуда берется эта способность к регенерации, — достаточно, что магическая конечность вновь его спасла.

Победитель встал в полный рост над трупом поверженного Возока Дола, позволяя завсегдатаям бара хорошенько себя рассмотреть.

— Я Хонсю из Железных Воинов! — проревел он, поднимая над головой топор. — Я пришел на Жатву Черепов, и я никого не боюсь! Каждый, кто считает, что достоин присоединиться ко мне, может явиться в мой лагерь. Ищите знамя Железного Черепа на северном гребне.

Хонсю уже направлялся к двери, когда из-за стола поднялся человек в потрепанном бронежилете. За плечом его висела длинная винтовка, черты лица были грубы, а на лоб сползал старый гвардейский шлем.

— Каждый военачальник заявляется сюда с грандиозными планами, — произнес человек. — Что такого особенного в твоем? Большинство никогда не возвращается, так с чего я должен драться за тебя?

— Как тебя зовут?

— Петтар. Хайн Петтар.

— Потому, что победа достанется мне, Хайн Петтар.

— Все вы так говорите, — возразил Петтар.

Хонсю взвалил топор на плечо и ответил:

— Все говорят, а я делаю.

— И с кем же ты намерен воевать, если уцелеешь в Жатве?

Хонсю широко улыбнулся:

— В пламени моего крестового похода сгорят миры Ультрамара.

— Ультрамар? — повторил Петтар. — Теперь я знаю, что ты чокнутый; это не война, а самоубийство.

— Возможно, — откликнулся Хонсю. — А может, и нет. Но если это не достойная битва, то ради чего остается жить?

Напряженность и предчувствие опасности захлестнули горный городок. Воины всех мастей заполонили улицы, площади и узкие переулки, извивавшиеся между кособокими постройками из кирпичей и мусора. В преддверии близящейся Жатвы горожане нервничали, готовые при малейшей провокации схватиться за пистолет или меч. Хонсю чувствовал эти грозные течения не менее ясно, чем адепт Цицерин, преображенный магос, читал потоки варпа, и понимал, что взрыв возможен в любую секунду. Что, впрочем, и предполагалось.

Небо пылало всеми цветами северного сияния, переливаясь неестественными оттенками, уместными лишь в галлюцинациях безумца. Между воронками вихрей проскочил зигзаг молнии, и Хонсю отвернулся от волнующего спектакля. Только беспечные отваживались смотреть в грозовую бездну этого неба. Воитель хмыкнул, вспоминая, как одно из населяющих разноцветные вихри созданий на время одолжило его тело.

Немощеные, кишащие людьми улицы спускались вниз по склону. Хонсю пристально всматривался в толпу, выискивая старых врагов, новых соперников или просто смельчака, который пожелал бы добыть себе славу в сражении с равным.

Вдоль обочин выстроились лоточники и шарлатаны. Их товары источали странные запахи, а зазывные крики сулили небывалые удовольствия и диковинки, которые можно было отыскать лишь в самом сердце Мальстрема: сосуды с кошмарами, клинки из демонической стали, плотские утехи с куртизанками, преображенными варпом, наркотическую вытяжку из созданий, населяющих имматериум, и средства вечной молодости.

Вдобавок к самодовольно расхаживающим пиратским шайкам, кланам наемников и случайным бродягам на перекрестках улиц стояли одинокие воины, похвалявшиеся мастерством и охотно демонстрировавшие свои навыки. Серокожий локсатль взбирался на башню по стенке из темного кирпича; при этом оружие, закрепленное на его панцире, двигалось и наводилось на цель без помощи рук. Облаченный в мантию скиф без ущерба для себя пил яд перед глазеющей аудиторией, а рядом группа тяжеловооруженных мужчин и женщин развлекала собравшихся фехтованием на мечах и топорах. Другие поражали зевак ловкостью в обращении с огнестрельным оружием, стреляя по летящим мишеням и показывая прочие чудеса меткости.

— Кто-нибудь из них тебе приглянулся? — спросил Кадарас Грендель, кивнув на участников показательных боев.

Хонсю покачал головой:

— Нет, это просто клоуны. По-настоящему искусные воины не станут так рано раскрывать карты.

— Разве не это мы только что сделали? — невинно поинтересовался Ваанес.

— Мы здесь новички, — объяснил Хонсю. — Надо было создать себе имя, но, думаю, Пашток Улувент выполнит эту работу за нас, когда попытается на нас напасть.

— Ты заставил меня убить того человека, чтобы спровоцировать нападение? — спросил Новорожденный.

— Точно, — ответил Хонсю. — Надо было, чтобы собравшиеся здесь воины знали меня и уважали, но я не собирался расхаживать по улицам, как эти придурки, и объяснять всем встречным, какой я могущественный. Теперь это сделают за меня другие.

— При условии, что Улувент нас не прикончит.

— Это да, — согласился Хонсю, — но я никогда не говорил, что наше предприятие обойдется без риска.

Они шли по городским улицам, из ледяной ночи попадая в палящий солнечный свет и в беззвучные и безжизненные пустоты, где каждый шаг, казалось, занимал вечность. Медренгард, родной мир Хонсю, находился в глубинах Ока Ужаса, так что воин был не понаслышке знаком с хаотичной пляской затронутых варпом миров, — однако изменчивость окружающего гору ландшафта нервировала.

Он взглянул на вершину горы, где, подобно гигантской черной короне, раскинулась величественная цитадель местного властителя. Крепость была высечена прямо в скале — в центральном пике выдолбили внутренние помещения, а внешний слой породы превратили в неприступную твердыню, из которой ее хозяин мог руководить истреблением целого сектора.