После завершения моего так называемого военного обучения мы с Беллой поженились. Нам еще не было 20 лет. Нам говорили, что мы слишком молоды, но я никогда не рассматривал нашу связь как помеху, а как то, над чем мы вместе работаем. Через год у нас родилась дочь Шарон и наша жизнь была полна радужных планов.
После завершения трехлетнего срока службы я покинул армию в звании старшего лейтенанта. Мы посетили мою семью в Эдмонтоне и прожили там пять лет. Наша вторая дочь Леора родилась в Эдмонтоне, когда Шарон было четыре года.
В 1977 году мы вернулись в Израиль. В день прибытия я был призван на флот и получил должность унтер-офицера по особым поручениям. В течение пяти лет я вырос до капитана третьего ранга. Большую часть срока службы я руководил отделом по испытаниям и координации новых систем вооружений до их принятия на вооружение ВМС. В это же время меня послали в Академию Генерального штаба и управления, которую я успешно окончил. После того меня стали приглашать в нее как доцента для чтения лекций.
Белла и я переживали прекрасное время. У нас был большой круг друзей, с которыми мы проводили пикники и вечеринки. Потом мне впервые позвонили люди из спецслужб. Я предположил, что это был Моссад или что-то подобное. Я должен был пройти ряд долгих и трудных тестов, до того, как я узнал бы что-то более подробное о предназначавшейся мне работе. Работа требовала длительных разлук с Беллой и детьми, ведь я должен был стать «бойцом», специальным агентом -»нелегалом» для работы в тылу противника. Я отказался, и, после многочисленных попыток меня уговорить, они приняли мой отказ.
В 1982 году я уволился с флота и стал издавать журнал о видео, первый в Израиле. Как и многие новинки, эта идея оказалась неудачной. Потом я открыл свое маленькое дело, связанное с росписью по стеклу, но и оно, из-за полного отсутствия спроса, провалилось. Я также учился программированию, полагая, что это профессия будущего.
В это время из Моссад позвонили снова. В этот раз они сразу сказали, что я не буду надолго разлучаться с семьей. Я опять прошел многочисленные тесты, продолжавшиеся почти год.
Когда я еще работал в своем магазинчике по продаже рисунков на стекле в Херцлии, ко мне пришли два человека, которых я знал еще по временам моего видеобизнеса. Они были производителями пластиковых коробочек для видеокассет. Тогда я делал для них разные графические работы. Оказалось, что один из них, некий Итцик Царуг, был тесно связан с израильским преступным миром. По заказу своих дружков он хотел попросить меня помочь им с изготовлением большого количества фальшивых кредитных карточек – Виза, Мастер Кард и др. Они передали мне несколько украденных карточек и хотели получить копии с них.
Я позвонил одному моему другу, адвокату в Тель-Авиве, который был раньше моим подчиненным в военной полиции. Я хотел заранее защититься с правовой стороны в этом вопросе. Мой адвокат устроил мне встречу с полицейским офицером Эйтаном Голаном, шефом тель-авивского отдела по борьбе с фальшивомонетчиками. Я рассказал ему все, что знал. Он спросил, готов ли я законспирированно работать для полиции, и я согласился сотрудничать с ними на добровольной основе, если мое имя не будет названо. У меня все же были виды на Моссад.
Через несколько месяцев была арестована вся сеть фальшивомонетчиков. В газетах написали, что полиция получила помощь от некоего художника-дизайнера, но мое имя не было названо. Отделу безопасности Моссад удалось предотвратить все попытки полиции привлечь меня к суду в качестве свидетеля. С того времени я стал членом Моссад, элитной команды, стал защитником державы. Моя жизнь никогда уже не будет такой, как прежде.
Глава 1
Четверг, 17 июля 1986 года. Каир
Крошечная камера была жаркой и душной. В темном углу возле зарешеченного окна тарахтел старый, покореженный вентилятор, который едва двигал вонючий воздух.
Я сидел в западне.
Три дня назад я прилетел самолетом авиакомпании «Аер-Лингус» из Нью-Йорка в Каир. В аэропорту меня встретили и быстро увели два коренастых человека в костюмах «сафари» с короткими рукавами. Один из моих внешне дружелюбных сопровождающих «горилл» знал английский. Он сказал, что им поручено привести меня в надежное место. Крепко взяв под руки, они впихнули меня в маленький белый автомобильчик, запаркованный у поворота перед главным входом.
«Добро пожаловать в Египет», сказал тот, кто говорил по-английски, садясь со мной на заднее сиденье, когда машина тронулась. Больше разговоров не было, пока мы не выехали с территории аэропорта. Тогда он дал мне повязку на глаза и попросил меня завязать ее.
В мутных водах шпионажа каждый учится рассчитывать на подобные вещи. В течение следующих тридцати минут я сидел в темноте. Я предполагал, что мы едем на встречу с верхушкой египетских служб безопасности и разведки. Единственной целью моего приезда в Египет было предать моего прежнего работодателя, знаменитую израильскую спецслужбу Моссад.
Не каждый день случается, что в их дверь стучит агент Моссад с целью сдаться и выдать секреты. Я ожидал пресловутый прием с расстиланием красного ковра, и очень ошибся. Из-за повязки на глазах я полностью сконцентрировался на шумах. Я четко слышал типичный шум большого ближневосточного города. Полное звуков смешение автомобильных гудков и криков торговцев было мне хорошо знакомо. К шуму примешивался запах угольных печей и верблюжьего навоза. Я вспоминал Яффу или Восточный Иерусалим.
Через некоторое время шум утих, и я слышал только свист горячего воздуха через открытое окно. Я мог бы поклясться, что однажды услышал гудение дизеля и лязг танковых гусениц. Я достаточно долго прослужил в армии, чтобы понять – мы прибыли на военную базу.
Когда с меня наконец-то сняли повязку, я увидел, что мы находимся во внутреннем дворе комплекса зданий, похожих на старый лагерь британской армии. Большая квадратная площадь была окружена запущенным пятиэтажным зданием.
По темной лестнице меня привели на третий этаж. Два охранника в униформе и с автоматами встретили нас и провели через длинный грязный коридор к зеленой железной двери. Я думал, что за ней находится бюро, где произойдет моя встреча с гостеприимными хозяевами. Вместо этого я очутился в камере площадью в 10 квадратных метров. За мной захлопнулась тяжелая железная дверь. После этого я услышал щелчок запираемого замка и шаги моих удалявшихся сопровождающих.
Сначала я подумал, что речь идет о временном решении. Воздух был полон запахов мочи и экскрементов. Через зарешеченное окно можно было видеть только внутренний двор. Большая железная койка, занимавшая большую часть камеры, не была добрым знаком. Все было похоже на то, что мне придется остаться здесь надолго. Меня охватила паника. Мне стало ясно, что я пленный, и что никто в мире не знает, где я нахожусь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});