Партию французских ушей прислали вместе с новой косметикой, но на них никто и смотреть не захотел.
К тому времени и сама директриса начала постепенно отыгрывать назад: сперва подумала, что надо бы выписать феям премию за позор. Затем стала сочинять версии для центрального офиса, одну трагичнее другой. Французские ушки малы для российских голов. У продавщиц жестокая мигрень. Некоторые даже не могут улыбаться и путают слова.
Праздничные дни казались бесконечными. Девочек заранее предупреждали: работаем до последнего тошнотика. Это значит часов до одиннадцати, и никакой личной жизни, и не будет времени что-то купить для дома и семьи, приготовить, накрыть на стол.
Кто-нибудь контрабандно приносил на работу шампанское, и в течение дня феи поочередно выбегали из торгового зала, чтобы глотнуть прямо из горлышка. Жизнь вне магазина уже как бы не подразумевалась. В двух словах, настроение было такое: нечего терять.
Арина вышла в туалет, заперлась и позвонила Герману Сергеевичу. Он долго не отвечал, потом отозвался недовольным кашлем.
«Алло, — сказала Арина, — это Вера. Меня просили передать, что Арина приехать не сможет, она сегодня работает допоздна. С наступающим!» — и выключила телефон.
После восьми вечера дух «Советского» шампанского перешиб все французские ароматы. Самые заводные феи, примерив уши, чувствовали себя секс-бомбами и с русалочьим смехом бегали от покупателей.
Посреди уличной темноты магазин ослеплял стерильным светом, блистал, как бриллиантовая шкатулка. Но тошнотики вносили с улицы на обуви снежную грязь и марали белый сияющий пол. Как их можно было после этого любить?
Арина тоже надела ободок с ушками — почти машинально, ей было, в общем-то, все равно. У нее была простая гладкая прическа, а самая нарядная одежда — из секонд-хенда. С тех времен, когда в обязанности Арины входило ставить клизмы и выносить за больными утки, она воспринимала любую работу как мучительную напасть, которую следует терпеть.
В какой-то момент, разговаривая с клиенткой, Арина почувствовала на себе пристальный взгляд и обернулась к витринному окну. За стеклом стоял Герман Сергеевич и смотрел прямо на нее. И ей почудилось, что он смотрит с таким тяжелым презрением и жалостью, что она не придумала ничего лучше, чем убежать из торгового зала на склад, в курилку. Там она посидела с минуту, ни о чем не думая, потом расплакалась. В последний раз она плакала так же сильно еще в детском саду, в подготовительной группе, когда ее дразнили за то, что она носила толстые рейтузы ниже колен и не выговаривала сразу несколько букв.
Потом Арина вспомнила, что здесь ее может застигнуть начальство, немного привела себя в порядок и пошла обратно в зал. Герман Сергеевич стоял возле кассы, а возле него крутилась директриса: она уже всучила ему что-то из старой коллекции и теперь немилосердно кокетничала. Но Герман Сергеевич вдруг обогнул директрису, как шумную помеху, подошел к Арине, застывшей с мокрым лицом, и довольно-таки свирепо сказал: «Пойдем отсюда — прямо сейчас».
Уже через минуту они шли в сторону стоянки супермаркета «Нашатырь», где Герман Сергеевич припарковал свой антикварный, доисторический драндулет.
Конец декабря был таким же теплым и слякотным, как осень, но, когда к ночи подмораживало, казалось, что стало значительно чище.
* * *
Игорь Сахновский из тех, чьи тексты сразу попали в поле зрения престижных литературных премий. Причем не только российских. Первый же роман писателя «Насущные нужды умерших» получил номинацию на премию имени Аполлона Григорьева, а в 2002-м был переведен на английский язык и награжден в международном литературном конкурсе Fellowship Hawthornden International Writers Retreat. В 2005-м вышел сборник писателя «Счастливцы и безумцы», который в том же году оказался в шорт-листе премии «Национальный бестселлер». Роман «Человек, который знал все» стал финалистом «Большой книги» и «Русского Букера» и награжден премией «Бронзовая улитка», присуждаемой Борисом Стругацким. Книги Игоря Сахновского изданы в Германии, Великобритании, Франции, Италии, Сербии, Болгарии, Ливане.
https://www.facebook.com/igor.sakhnovsky