Однако надежды Александра I не оправдались. Военные поселения оказались не только центрами стихийных солдатских возмущений и бунтов, но послужили одним из толчков к формированию декабристской революционной оппозиции. Член Северного общества Г. С. Батеньков в данной связи писал: «Зрелище военных поселений и Западной Сибири, угнетаемой самовольным и губительным управлением, общее внутреннее неустройство, общие жалобы, бедность, упадок и стеснение торговли, учения и самых чувств возвышенных, неосновательность и бездействие законов, несуществование истинной полиции — все, с одной стороны, располагали не любить существующий порядок, с другой же — думать, что революция близка и неизбежна» (35, 1, 176). Поэтому когда позднее другой декабрист — Д. И. Завалишин — утверждал, что «либеральные, гуманные идеи были заимствованы от Запада, а революционные были свои собственные, доморощенные» (34, л. 28), то он имел на это полное основание.
Будущие декабристы, приступая к созданию тайного общества, исходили из убеждения, что Россия находится накануне революции и что именно революция является единственным средством преобразования всей государственной системы. Это побуждало их внимательно изучать опыт национально-освободительных движений в Западной Европе. «...Сии происшествия,— писал в своих показаниях П. И. Пестель, — ознакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить» (31, 505).
Первая тайная организация — «Союз истинных и верных сынов отечества», или «Союз спасения», — была создана в конце 1816 г. В нее вошли Сергей Муравьев-Апостол, Трубецкой, Якушкин, Александр и Никита Муравьевы, Пестель. Позднее к ним присоединился М. А. Фонвизин, ставший одним из наиболее инициативных деятелей тайных декабристских организаций. Программу «Союза» разработал Пестель. В ней ставились две задачи: освобождение крестьян от крепостной зависимости и введение представительных учреждений.
Однако с притоком новых членов «Союз» утрачивает первоначальное идейное единство. Если теперь ни у кого не вызывала возражений первая задача тайного общества, то относительно второй полного единодушия уже не было. Многие начинали склоняться к мысли, что не самодержавие составляет главное зло для будущего России, а крепостное право, и предлагали сохранить в программе лишь пункт об искоренении «рабства». «Горе тем государственным людям, — доказывал А. И. Тургенев, придерживавшийся умеренных взглядов, — кои, не искоренив сего первого зла, будут думать об ограничении самодержавной власти! В землях, где существует деспотизм, состояние людей, коих участь зависит от других, то есть состояние рабов, всегда бывает несравненно лучше, нежели в республиках и в других ограниченных правительствах» (63, л. 6).
В 1818 г. противоречия в «Союзе спасения» приобрели особенно острый характер. Это было связано с некоторым оживлением в дворянском обществе монархических иллюзий под влиянием речи, произнесенной Александром I на открытии польского сейма, в которой он уверял в своей приверженности к представительным формам правления и высказывал намерение распространить законно-свободные учреждения «на все страны, провидением попечению моему вверенные» (цит. по: 51, 342). Умеренные члены «Союза» восприняли речь императора как подтверждение собственной правоты и потребовали полного пересмотра пестелевского устава. Так появилась вторая программа тайного общества, созданного в 1818 г. и получившего название «Союз благоденствия».
Устав «Союза благоденствия» («Зеленая книга») вменял в обязанность членам общества «распространением между соотечественниками истинных правил нравственности и просвещения споспешествовать правительству к возведению России на степень величия и благоденствия, к коей она самим творцом предназначена» (35, 1, 241—242). В нем последовательно проводилась идея, что благоденствие государства находится в тесной зависимости от «добрых нравов» народа и что именно отсутствие добродетели разлагает его и повсюду насаждает зло, против которого бессильны любые благие правительственные законы. Оттого-то, говорилось в Уставе, нельзя «возлагать вину всего на правительство»; напротив, оно постоянно стремится к одной только цели — к «пользе общей». Правительство заботится и о добродетели, сознавая, что «добрая нравственность есть твердый оплот благоденствия и доблести народной». Однако оно едва ли добьется успеха, «ежели управляемые с своей стороны ему в сих благотворных намерениях содействовать не станут...» (там же, 241).
Составители Устава, доказывая необходимость деятельного «противоборствия» злу, трактуемому ими чрезвычайно абстрактно, предлагали столь же абстрактные средства для его устранения. Они рекомендовали, в частности, «всеми силами» попирать невежество и всячески поощрять любовь «ко всему отечественному». Советовали, кроме того, во-первых, объяснять всем гражданам их обязанности в отношении к христианской вере, ближнему, отечеству и существующим властям, во-вторых, призывали «личным примером», «словом» и через «повременные издания» склонять помещиков «к хорошему с крестьянами обхождению» и соответственно искоренять продажу крепостных людей в рекруты и «поодиночке», наконец, в-третьих, предлагали уговаривать соотечественников «к составлению человеколюбивых обществ и заведений», чтобы в конечном счете «согласить все сословия» (см. там же, 243).
Как видим, социальная программа «Зеленой книги» всецело выдержана в духе умеренного просветительства. Это свидетельствует о том, что сторонники конституционно-монархического правления получили в «Союзе благоденствия» решительный перевес над радикальной пестелевской группировкой. Правда, сам Пестель писал, что новый Устав был составлен с учетом конспиративных соображений, на случай если тайное общество будет раскрыто, и предназначался он лишь для показа «вступающим». Однако факт остается фактом: «настоящая цель», как сообщал позднее в своих показаниях А. Муравьев, не была «ни утверждена, ни принята обществом, а была в виде проекта, в котором можно было делать перемены и даже совсем уничтожить» (цит. по: 51, 388). Таким образом, общепринятой целью «Союза благоденствия» становится умеренно просветительская пропаганда «здравых идей» и понятий о государственном благоденствии и критика всего «чужестранного, дабы ни малейшее к чужому пристрастие не потемняло святого чувства любви к отечеству» (35, 1, 268).
Но это, разумеется, не означало прекращения идейно-теоретических и организационных споров внутри «Союза благоденствия». Вскоре становится очевидным, что сосуществование в одном обществе сторонников конституционной монархии и приверженцев «республиканской свободы» невозможно. Разногласия были столь значительными, что требовали принципиального обсуждения. В январе 1820 г. в Петербурге состоялось совещание коренной управы «Союза благоденствия». Участники совещания (Пестель, Н. Муравьев, Лунин, Трубецкой и др.) постановили созвать съезд, который состоялся через год в Москве. На московском съезде 1821 г. с планом реорганизации тайного общества выступил М. А. Фонвизин. Он отстаивал по существу пестелевский план (сам Пестель на съезде не присутствовал) создания строго конспиративной организации и предлагал «освободиться» от ненужных тайному обществу членов. Обсуждение проекта Фонвизина показало, что «Союз благоденствия» в своем настоящем виде реорганизован быть не может, поэтому на съезде было принято решение упразднить его вообще. На его базе возникли две новые тайные организации — «Южное общество» во главе с Пестелем и «Северное общество», руководимое Н. Муравьевым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});