Читать интересную книгу Неистовая волна - Андрей Орлов

— Сильно затопило?

— Говорят, что по колено, — пожал плечами Весенин. — Жить можно. Уровень воды поднялся в горных реках, вода продолжает прибывать. А там еще сели, грязевые потоки, ручьи — все сливается в одну реку и топит станицы. Режим ЧС там пока не вводили, надеются, что обойдется. А вот в Новороссийске уже ввели. Примерно час назад. Осадков в городе за сутки выпало 54 миллиметра — месячная норма. У нас в городе 50 миллиметров — если верить Таманскому гидропосту. Видать, не критично, раз не спешат вводить ЧС. Им виднее. Может, и прорвемся, Вячеслав Иванович?

— Интересно, система оповещения МЧС работает? — пробормотал Горбатов.

— А хрен ее знает, товарищ подполковник, — простодушно развел руками Поморцев.

Заскрипела входная дверь. «Предбанник» управления наполнился топотом, и в фойе трое мокрых патрульных втолкнули тщедушного заморыша в жилетке на голое тело. Заморыш вертелся, гримасничал, визжал, как компьютер, обнаруживший вирус. Руки у него были скованы за спиной наручниками, на лысеющей башке красовалась шишка. Все происходящее ему решительно не нравилось, он кипел от возмущения и картинного отчаяния. Четвертым вошел полицейский в офицерском звании — лейтенант Шишкарь, заместитель начальника отдела патрульно-постовой службы.

— Суки, менты позорные, я, в натуре, не в теме… — ныл задержанный и замолчал, узрев перед собой сразу трех обладателей офицерских погон.

— И так — всю дорогу, — хмыкнул Шишкарь, отдавая честь Горбатову. — Здравия желаем, товарищ подполковник. Смотрите, какого красавца добыли.

— Шишка — ваша работа? — нахмурился Горбатов. Он не был ангелом с крыльями, но не являлся любителем применения силы к задержанным.

— О твердь небесную ударился, — пояснил сержант, держащий задержанного слева. — Хорошо хоть бушприт не подставил…

— Расшаркиваться с ним, товарищ подполковник? — сказал сержант, держащий справа. — Знаете, какой прыгучий? Человеческих слов не понимает, плюется, кусается. Мы ему для профилактики немного нашеячили — ну так, в воспитательных целях.

Задержанный соорудил такую страдальческую мину, что Горбатов насилу подавил улыбку. Порой главное в работе — вовремя сделать серьезное лицо и не заржать.

— А вы его тоже покусайте, Шишкарь, — посоветовал дежурный Весенин. — Глядишь, и он станет оборотнем в погонах.

Все присутствующие рассмеялись. Только задержанный сникал все больше, глаза его затравленно блуждали.

— Вы должны его помнить, товарищ подполковник, — сказал Шишкарь, вытирая платком мокрое лицо. — Некто Швондер, мелкий воришка, четыре судимости. В миру Огайло Терентий… не помню, как там его по батюшке. Не надоело жиганить, Швондер? — он стукнул воришку по макушке и смутился. — Виноват, товарищ подполковник. Этот уважаемый и всячески приличный гражданин задумал обнести дом по адресу Олега Кошевого, 14. На их жаргоне — «Добрый вечер в нашей хате». Время, кстати, подходящее — дождь стеной, ни черта не видно, улицы пустые. Он думал, что все уехали на выходные. Возможно, следил за домом — семья действительно уехала. Но в доме осталась дряхлая старушка — бабушка главного квартиросъемщика. У старушки своя каморка наверху, услышала, как этот гад внизу шурует, спряталась в кладовку и позвонила по мобильнику. Молодец бабуся — знает, что такое мобильник. И говорить пока умеет…

— Не верю, — удивился Горбатов. — Вы перебороли свою лень и поехали по такой погоде на вызов?

— Ну так вышло, — смутился Шишкарь, а капитан Весенин и лейтенант Поморцев злорадно захихикали. — Парни были в тех краях, заехали подкрепиться в местную «тошниловку»…

— Старушку привезли? — перебил Горбатов.

— Шутите, товарищ подполковник? — смутился сержант. — Мы же не фашисты транспортировать этого одуванчика в такую погоду. Она же до машины не дойдет. Пусть ночку посидит, а завтра доставим, все оформим…

— Не виноватый я! — завизжал Швондер. — Дело шьете, падлы!

— От фонаря заправляет, блатарь недоделанный, — ухмыльнулся сержант.

— Это точно он? — нахмурился Горбатов.

— Мы работаем над этим, товарищ подполковник, — ухмыльнулся Шишкарь. — Да он, кто еще, на месте преступления взяли, шкатулку с семейными реликвиями в спальне вскрывал, когда наши парни ворвались. Стал орать, что, мол, не при делах, от дождя решил спрятаться. А дверь, между прочим, «абакумычем» открыл — то есть целенаправленно шел на дело.

— А ты докажи, ментяра! — взвился на дыбы Швондер, за что и заработал заслуженную затрещину.

— Эх, Швондер, Швондер, — покачал головой Горбатов. — Как был ты гадким сперматозоидом, так и остался. Ладно, парни, оформляйте это чудо в местный изолятор, завтра разберемся. Для тебя же не проблема, Швондер, проснуться утром в камере, нет? — он насмешливо покосился на воришку. — А людям в городе спокойнее будет.

— Завтра выходной, — напомнил Весенин.

— А в изоляторе мест нет, — как бы между прочим заметил Поморцев.

— Почему нет? — не понял Горбатов. — Вы что там, камеры бомжам в аренду сдаете?

— Ремонт затеяли, товарищ подполковник, — отчитался Поморцев. — Чтобы преступникам комфортнее жилось. Половину помещений невозможно использовать по назначению.

— Ладно, не приукрашивай, — буркнул Весенин. — Девятая точно пустая. Вчера страдальца выпустили — безвинно отсидел трое суток по навету ревнивой жены.

— Вот туда его и замуруйте, — кивнул Горбатов. — Пусть отдохнет перед отпуском на пляжи Воркуты.

Офицеры насмешливо смотрели, как упирающегося воришку волокут к подвалу. Замешкался один из сержантов, и подпрыгнувший Швондер приземлился ему на ступню. Служивый стерпел — материться и распускать руки в присутствии офицеров, глядящих в спину, не стал.

— Чего ржете? — покосился на коллег Горбатов. — Цыгане украдут.

Зазвонил стационарный телефон, Весенин схватил трубку. Пробурчал дежурную фразу, стал слушать.

— Ну что еще? — проворчал Горбатов, когда тот с озадаченной физиономией положил трубку. Права супруга Настя — если решил уйти с работы, то беги без остановок.

— Тут такое дело, товарищ подполковник… — откашлялся дежурный и виновато глянул на Горбатова. — В общем, сейчас еще троих привезут… Из станицы Троицкой. У них изолятор переполнен.

— А у нас нет? — не понял Поморцев.

— У нас имеется еще один ИВС, — резонно возразил Весенин. — На Луначарского. Туда еще сажать и сажать. Публика серьезная, товарищ подполковник. Бывалые кадры, у каждого по меньшей мере три ходки. Дело громкое, арестованы за двойное убийство — предпринимательницы и ее дочери. Обеих изнасиловали, пытали, вынесли деньги, золото, банковские карты. На карте и погорели — когда пытались снять с нее денежные средства. Народ опасный, злой, им терять нечего… Подвезут в закрытой будке к управлению.

— Когда? — раздраженно выдохнул Горбатов.

— Да бес их знает, — пожал плечами дежурный. — Пока прорвутся по ближнему бездорожью, пока в грязи побуксуют… Вам придется принять дорогих гостей, Вячеслав Иванович, — сообщил безрадостную весть Весенин. — Редкая удача, что вы еще не ушли домой.

— А где начальник управления? — хмуро буркнул Горбатов.

— Павел Петрович — ВЕЗДЕ, — проворчал Поморцев. — Когда не надо. Но так уж вышло, что в данный исторический момент господина полковника в здании нет. Ушел. Вы сегодня торопитесь, Вячеслав Иванович?

Ждать пришлось недолго. Громоздкий грузовик с зарешеченной будкой подъехал к зданию минут через восемь, остановился в арке, где имелась дверь в кулуары управления. С днища машины, как с промокшей собаки, стекала вода.

— Ей-богу, конец света, товарищ подполковник, — сообщил возбужденный капитан из Троицкого ОВД, спрыгивая с подножки. — Небеса сбесились, по мосту на Свердлова кое-как проехали, вода хлещет, машину несет… Капитан Татаринов, — запоздало козырнул офицер. — Получите и распишитесь, как говорится. Сопроводительные бумаги в кабине. Мне сообщили, что ваше начальство уже в курсе и дало добро.

— Ты сначала товар покажи, — проворчал Горбатов. — А то возите к нам какое-то барахло. Могли бы что-нибудь доброе привезти…

Водитель отпер дверь, и офицеры по складной лестнице поднялись в кузов. Богатством интерьера внутренности кузова не блистали. Жесткая лавка, приваренная к заднему борту, на лавке двое с автоматами. Тусклая лампочка от автомобильного аккумулятора. Другая половина кузова представляла собой стальную клетку с запертой дверью. У переднего борта аналогичная лавка, на ней сидели трое — всем под сорок, набыченные, злые, с волчьим блеском в глазах. Просто классика. Горбатов подобрался — это не воришки Швондеры, у которых кишка тонка, чтобы убить. На запястьях наручники, ноги тоже в цепях. Ходить в таком виде невозможно — только униженно семенить. На небритых рожах цвели отметины от недавнего рукоприкладства.