бетонную лестницу, которая вдруг стала колючей, шершавой и очень крутой. Моя кружевная сорочка превратилась в грязные лохмотья, а за спиной я вдруг почувствовала порыв леденящего холода.
Я боялась обернуться и посмотреть, что там происходит, потому что это были бы потерянные секунды, которых у меня не осталось. Вот она, последняя ступень, и я тороплюсь её преодолеть, но ноги соскальзывают, и я вдруг оказываюсь повисшей на тонкой перекладине. И нет больше никакой лестницы, нет подъезда, нет дома, нет мира. Только тьма вокруг, и я вишу, боясь отпустить жердь и пошевелиться. А потом раздался треск, и перекладина сломалась ровно посередине. Я лечу и с ужасом смотрю вниз, сжимая обломки, а там кишат чёрные твари и открывают омерзительные пасти, из которых идёт страшная вонь. От этого смрада меня начинает мутить и страх быть съеденной уступает место омерзению и брезгливости…»
— А-а-а-а-а!!! — я просыпаюсь в своей кровати в холодном поту и лихорадочно верчу головой, пытаясь понять кто я и где нахожусь.
В комнате ещё темно, свозь легкий тюль просвечивают фонари улицы и слышится шум проезжающих одиночных автомобилей. Увидев рядом с собой мирно посапывающего мужа, я успокаиваюсь. «Боже, как давно мне не снились кошмары, — думаю я. — На самом деле мне пора отдохнуть, пока вообще «крышу» не снесло».
Я несколько раз глубоко вздохнула, взяла в руки смартфон и посмотрела на время — 05:05.
— Опять цифры меня преследуют, — прошептала я и повернулась на другой бок, в надежде поспать ещё часик.
«Дочь!» — мысль, вернулась ли дочь вечером домой, в одно мгновение выбила у меня из головы сон. Я встала, надела тапочки и пошла в её комнату. Ленка спала в своей кровати. В комнате было прохладно. Я пошла закрыть окно, которое было раскрыто нараспашку. А потом повернулась и замерла. В предрассветных сумерках, было видно, как с кровати свисают большие призрачные крылья, которые я вначале приняла за подол сорочки дочери. Практически не дыша, я дотронулась до них. Они были упругими наощупь и невесомыми одновременно, гладкими как шёлк и прозрачными как вуаль. Я не решалась их накрыть одеялом, потому что боялась повредить. Так и стояла рядом с кроватью и гладила самый краешек крылышка, а в голове крутилась только одна мысль: «Тут поликлиникой не обойдёшься, придётся ехать в психо-неврологический диспансер».
— Мам, ты чего? — хриплым со сна голосом спросила дочь и повернулась ко мне лицом.
— Да так, дочка, спи, спи, — я положила крылышко ей на ногу и пошла на выход. — Я просто одеяло хотела поправить, мимо из туалета шла.
— А-а-а-а… — сонно протянула она, сама накинула на крылья одеяло и опять засопела.
А я пошла обратно в комнату. Глаза были на мокром месте, стало очень обидно, что это случилось именно со мной. Как я теперь буду с этим жить? Смогут ли меня вылечить? А вдруг это не лечится?
— Вера, ты чего не спишь? — задал мне муж шёпотом тот же самый вопрос.
Нет, я держалась как могла, думала, что сейчас тихонько лягу в постель, немного поплачу, потом возьму себя в руки и буду собираться к врачу, но жалеть меня в таком состоянии нельзя, да ещё таким ласковым голосом… Одно дело, когда сам себя жалеешь, и совсем другое, когда тебя жалеет родной человек.
— Ничего… — это единственное слово, которое я смогла из себя выдавить, давясь рыданиями и слезами.
Антон героически пытался сдержать этот поток, прижав меня к груди, но у него ничего не получилось. Ему пришлось встать, принести мне стакан воды и достать большой носовой платок.
— Что за беда, что за горе такое горькое, ангел мой… — шептал он, гладя меня по голове. — Что тебя так расстроило? Плохой сон? Не бери в голову, ты же знаешь, что всё это не правда, что всё это происки демонов…
Он легонько поцеловал меня в ухо, потом в щёку, в губы, а затем окутал теплом и светом своей души, расправив мерцающие крылья, и обнял ими свою безутешную жену…
— Сейчас будильник прозвенит… — шепчу я, купаясь в нежности.
— Хорошо…
— Значит у тебя тоже крылья?.. — всхлипнула я.
— Конечно…
— И у Ленки…
— Да, она уже совсем взрослая …
Я тяжело вздохнула. Слёзы были все выплаканы, на душе стало намного спокойнее. Положила голову Антону на плечо и спросила:
— Как давно вы здесь?
Антон напрягся.
— Ты про мир или работу?
— Про то и другое.
— Сюда мы прилетели почти пятьдесят лет назад, нас агентство отправило в командировку.
— А когда она закончится? — спросила я с какой-то безучастной отстранённостью.
— Как обычно, мы же каждого человека доводим до конца.
— Понятно. Не помнишь точную дату?
— Помню, — насторожился муж. — Знаешь, дорогая, мне кажется, что у тебя с сознанием что-то случилось.
— Это ты точно заметил. Оно у меня помутилось. Вчера, я видела летающих людей на улице, представляешь?
— Вечером? Когда меня ещё не было дома?
— Да, я работала за компьютером, а Ленка убежала в универ.
— Тебе показалось это странным?
— Показалось… Я посмотрела в окно…
— Что ты помнишь? Начни с того, что тебя удивило.
— Тогда мне придётся начать с садика, — ответила я, понимая, что придётся рассказать про свои полёты во сне, чтобы самой разобраться, когда у меня начались проблемы с головой.
И я рассказала, с самого раннего детства и до вчерашнего дня, и про полёты, и про сны. Уже начало светать. Будильник зазвенел вовремя, но пришлось его отключить. Мы всё сидели и разговаривали, вернее, больше я говорила, а муж слушал.
— Это всё, а потом был кошмар, после которого я проснулась и увидела сначала Ленку с крыльями, а потом тебя…
— Идём, я тебе кое-что покажу, — улыбнулся он и потянул меня к большому зеркалу.
Мы встали рядом, он обнял меня за плечи, а потом, поднял и расправил большое крыло за моей спиной.
— Э-э-э-э… — только и смогла я произнести, вытаращив глаза.
Муж рассмеялся и поцеловал меня в щёку.
— Просыпайся уже, а то ты совсем заработалась, раз сон с явью путаешь! В человеческой жизни, конечно, тоже интересно, но не забывай, что ангелы на Землю спускаются по более важным делам.
— Ты хочешь сказать, что мы ангелы?
— Да, дорогая, так и есть. А теперь собирайся на работу, а я отлучусь не на долго, надо с агентством связаться.
— Это из-за меня? Что-то произошло?
— Не волнуйся ты так, всё будет хорошо. Иди лучше поставь чайник. Ангелам с утра чашечка кофе тоже не повредит, — он подмигнул мне, но я заметила, что тревога в его глазах никуда не