Читать интересную книгу Преторианцы - Сергей Евгеньевич Вишняков

его правление будет более ярким и плодотворным потому, что римскому народу есть с чем сравнивать – все помнят коррупцию, насилие и безумства Коммода.

Александру очень хотелось обнять жену, но первым делом он был обязан побывать во дворце и доложить императору об успешности поездки. Александр мысленно уже целовал свою прекрасную Ливию, и от этих мыслей ему становилось теплее. Любовь отгоняла холод. И когда он, попав в Рим, промчался мимо терм Нерона, а затем терм Агриппы, в которые шли погреться и скрасить свой досуг толпы римлян, ему нисколько не захотелось присоединиться к ним. Он знал, Ливия лично приготовит для него целый бассейн с лепестками роз! Теперь они богаты, жизнь в Субурре навсегда осталась в прошлом. Но Александр часто вспоминал это прошлое – бедное, но уютное и очень милое.

Вот уже над улочками показался Капитолийский холм, а над ним, подпирая хмурое небо золотой крышей, возвышался храм Юпитера Капитолийского. Еще совсем недавно Пертинакс принес верховному богу свои императорские дары. Александр с Ливией тогда стояли довольно далеко, оттесненные сенаторами и всадниками, и поэтому сами не видели, но в толпе говорили о благочестивом выражении лица императора, и даже некоторой робости, с которой он смотрел на золотую статую Юпитера. А потом Александр слышал, что на глазах Пертинакса кто-то увидел слезы. Еще бы! Не сидел еще на троне империи сын вольноотпущенника, торговца шерстью.

Александр подумал, что, может быть, храм Юпитера еще увидит триумфальную процессию. Пусть Пертинакс стар, чтобы самому командовать легионами и громить варваров, но его военачальники, такие как, например, Септимий Север, могут одержать громкую победу от имени императора. И тогда Публий Гельвий Пертинакс проедет в колеснице триумфатора.

Так, предаваясь мечтам, чувствуя себя спокойно и уверенно, Александр проскакал по Римскому Форуму и поднялся на холм Палатин к воротам огромного дворца, построенного Домицианом.

Перед высоким мраморным крыльцом, ведущим на трибуну дворца, где обычно императоры показывались народу, Александр спешился. Подбежавшие рабы тут же подхватили коня. Александр, не спеша, чувствуя собственное достоинство, как лицо, приближенное к императору, поднялся по лестнице. Трибуна заканчивалась грандиозным порталом дворца, украшенным колоннами в коринфском стиле. Он назвал себя преторианцам, охраняющим вход во дворец, и его проводили внутрь.

Александр впервые был во дворце и поразился его размаху и великолепию. Сразу за входом начинался тридцатиметровый тронный зал с высоким полуцилиндрическим кессонным сводом, под которым находились узкие световые окна. В стенах, облицованных светлым мрамором, имелись многочисленные ниши с полукруглыми и треугольными фронтонами, в которых стояли черные базальтовые статуи римских богов и императоров. Здесь были: несколько изображений Минервы – любимой богини Домициана, Аполлон с лирой, Диана, у ног которой примостился Актеон, крылатая Виктория на земном шаре, Геракл с дубиной в одной руке и яблоками Геспирид в другой, Юпитер, держащий пучок молний, Асклепий, вокруг посоха которого обвилась змея. Боги перемежались в нишах с императорами: престарелый Нерва в тоге со свитком в вытянутой руке; Траян в доспехах, у ног которого крылатые Виктории и пленные даки; обнаженный Адриан в образе Аполлона; Антонин Пий, произносящий речь; божественная императрица Фаустина с глобусом в руке: Марк Аврелий и его брат-соправитель Луций Вер, оба в доспехах и плащах; последним в ряду властелинов был Коммод, изображенный еще нежным симпатичным юношей. Пол покрывал замысловатый узор из цветного мрамора, привезенного со всех уголков римского мира.

На противоположном от входа конце зала в стенной нише стоял золотой трон императора, украшенный золотыми орлами, расправившими крылья. На троне сидел Публий Гельвий Пертинакс, беседовавший с консулами Квинтом Фальконом и Гаем Вибианом об увеличении веса денария, значительно его потерявшего во время правления Коммода.

Александр отметил про себя, что Пертинакс изменился. Не внешне, конечно, а его привычки. Прежде довольно простой в обращении, он принимает двух консулов в огромном пустом тронном зале, сидя на троне, как будто перед ним большая делегация. Для беседы с двумя высшими магистратами, которых Пертинакс давно лично знал, хватило бы и приватной обстановки. Но, возможно, так это и должно быть, отметил про себя Александр. Он остановился на середине зала и не решался подойти ближе, несмотря на приветственный жест Пертинакса.

– Смелее, мой друг! – окликнул вошедшего Пертинакс. – Мы все хотим услышать от тебя хорошие новости, говори.

Александр приблизился. Он увидел, что густая черная борода Пертинакса еще больше отросла и покрылась серебристым отливом, седых волос на голове также прибавилось. И это всего за две недели! Зато золотой лавровый венок императора смотрелся красиво, гордо!

Александр робко поприветствовал императора и консулов. Квинт Фалькон и Гай Вибиан, сами сыновья консулов, богатые патриции, посмотрели на него, как на насекомое. Приблизительно одних лет с Александром, видя благодушное расположение к нему императора, они опасались таких безродных фаворитов, наводнявших дворец при Коммоде.

– Легат Верхней Паннонии Луций Септимий Север шлет тебе, император, заверения в своей верности и пожелания счастливого и долгого правления! – Александр поклонился и, вытащив из складок плаща свиток, передал его Пертинаксу.

Император взял свиток, развернул его и, пробежав глазами, улыбнулся.

– Что пишет легат? – спросил Квинт Фалькон. – Все ли спокойно на границе, август?

– Да, хвала богам! – ответил Пертинакс.

– Скажи-ка, гонец, – произнес консул Вибиан. – Ты ведь прибыл из Карнунта? Что ты видел по дороге туда и обратно? Знают ли люди о новом императоре? Если да, то что говорят? И еще, как легат Север сообщил легионам о смерти Коммода и об избрании императором Публия Гельвия Пертинакса?

Александр понял, что в вопросе консула содержатся какие-то сомнения в отношении Септимия Севера и посмотрел на императора.

Пертинакс одобрительно кивнул – Гай Вибиан задавал правильные вопросы.

– Легат Север при мне выступил перед Х Сдвоенным и XIV Марсовым Победоносным легионами, совсем кратко упомянув о смерти Коммода, но при этом подробно рассказав про тебя, император. Однако многословие оказалось даже излишним. Вся Паннония, а с ней Мезия и Дакия, Реция и Норик знали Публия Гельвия Пертинакса по маркоманским войнам Марка Аврелия. Легионеры помнят тебя, мой господин, и передают добрые слова о твоей мудрости и доблести новобранцам. В честь такого великого события легат Север устроил игры в амфитеатре!

Пертинакс снова улыбнулся и погладил бороду. Вибиан и Фалькон слегка наклонили головы в знак почтения императору.

– Что же до обычных провинциалов? Как их настроение? – спросил Фалькон.

Александр замялся. Точного ответа у него не было. Он так торопился сначала в Карнунт, а потом обратно в Рим, что останавливался только на ночлег и сразу, чтобы не терять время, ложился спать, практически ни с кем не заводя разговоры.