больше нравится термин сместить, – заметил Алемандер. – Это гораздо деликатнее ... разве ты не согласен?
«Фат!»
– Очень хорошо, тогда сместите его, – с нетерпением произнес Шарбонес. «Как только король будет мертв, а мои люди внутри, мы сломаем основу любого оставшегося сопротивления. После этого цель будет почти полностью достигнута. Если не засчитывать несколько приятных деталей.»
Алемандер кивнул, его губы свернулись в жестокую усмешку.
– И прежде, чем окончится день, я буду коронован. Из пепла сокрушительного и неожиданного бедствия появится новое правительство, управляемое лишь нами. Я продумал всё это для приёма, который мы устроим впоследствии. Великолепная проницательность, не так ли?
«Напыщенный осёл!» подумал Шарбонес.
– Великолепно – произнес он вслух.
* * * * *
Принц и его свита отбыли, но Шарбонес не собирался уходить. Этим вечером он ожидал еще одного посетителя.
И ему не пришлось долго ждать. Спустя пятнадцать минут после отъезда принца человек, одетый в униформу и доспехи капитана элитных войск, вошел в палатку Шарбонеса. Он двигался настолько тихо, что генерал не сразу узнал о его присутствии.
Шарбонес заговорил сразу, как только понял, что больше не один. «Боги! Как человек способен так бесшумно двигаться?» Он чувствовал, что этот человек не был его солдатом, независимо от того какую униформу он носил.
Мужчина молчал, и генерал почувствовал, как дрожь пробежала по его спине. Он использовал этого человека прежде и всегда очень успешно, но так или иначе ассасин всегда заставлял его испытывать беспокойство. Шарбонес достиг своего ранга, встречая врагов лицом к лицу, и не боялся почти ничего. Убийца был исключением.
– Ты изумляешь меня, – пробормотал генерал.
Человек снова не сказал ничего. «Никакого шума, никакой тревоги», подумал Шарбонес.«Меня охраняют день и ночь преданные мне люди. Как этот человек смог так легко пройти мимо них?»
Взгляд генерала стал резким и раздраженным. Он не хотел показывать этому человеку свою слабость.
– Ты знаешь, чего я хочу?
В знак подтверждения, ассасин поклонился, чуть заметно кивнув головой.
– Сделай так, чтобы тело принца никогда не смогли найти. Я не хочу, что бы кто-нибудь узнал, что его убили.
Убийца снова поклонился.
Шарбонес нервно покосился на него. Этот разговор должен был стать завершением сделки, так как убийце уже заплатили.
Генерал встал и налил себе кубок вина.
– Не хочешь…? – начал, было, он, но к тому моменту, когда он обернулся, ассасина за его спиной уже не было.
«И все-таки как...?», снова задался он вопросом.
* * * * *
Крик ребенка прозвучал снова, заполняя маленькую, сырую палату с закопченными факелами холодными каменными стенами.
Сгорбленная старая няня проверила пульс на мягкой руке молодой матери.
– Пульса нет, – её голос прозвучал утомленно, должно быть, её недавнее столкновение с принцем вызвало осложнения.
Все знали, что Алемандер был жестоким человеком, подверженным буйным приступам гнева. Молодая девушка была избита до потери сознания. Однако в себя она так и не пришла. Все-таки любой мужчина должен хорошенько подумать, прежде чем бить беременную женщину.
– По крайней мере, ребенок здоровый.
– И шумный, – произнес гвардеец, стоявший поблизости. Он тяжело вздохнул. – Ещё один незаконный ребенок Алемандера, которого мы должны будем казнить.
Няня крепко обняла кричащего младенца.
– Ни за что! Хватит уже резни незаконнорожденных в этой семье! Я не стану добавлять еще одного невиновного к списку уже убитых!
– И что дальше? – изумлённо спросил гвардеец. – Если принц узнает, что мы не убили ребенка, наши головы будут отдыхать на кольях еще до наступления утра! Ты знаешь его политику так же хорошо, как и я. Никаких потенциальных наследников! Таков приказ, отданный мне.
– Принц ничего не узнает, – настаивала няня. – Друиды берут нежелательных детей на воспитание. Мы отдадим им ребенка, умолчав о его происхождения. Никто и никогда не будет ни о чём подозревать.
– Если ты хочешь сделать это, то делай сама, – отрезал гвардеец. – Я же говорю, мы только вырезаем ненужных детей. Жизнь с друидами не слишком приятна. Я бы предпочел один милосердный удар.
– Тогда я поеду одна, – произнесла женщина не терпящим возражений тоном. – Жизнь с друидами все же лучше, чем смерть. Я уеду завтра.
– Если ты не исчезнешь сейчас, вопли этого ребенка за ночь наверняка кто-нибудь услышит, – возразил гвардеец.
Старуха была настроена решительно.
– Тогда я уеду сегодня ночью. Командующий охраной западных ворот мой должник. И я не буду уходить надолго, а моё отсутствие не должны заметить. Другие слуги могут легко скрыть моё недолгое отсутствие.
Губы гвардейца растянулись в неуверенной улыбке.
– Было бы легче завершить жизнь маленького ублюдка, здесь и сейчас.
Не говоря ни слова, старуха лишь крепче прижала ребенка к своей груди.
Гвардеец покорно вздохнул. Он не находил никакого удовольствия в резне детей.
– Что ж, ладно. Тогда иди. Я избавлюсь от тела девчонки.
* * * * *
Принц Алемандер был преисполнен энтузиазма. Все его планы скоро воплотятся в жизнь, и он получит власть, которой всегда так жаждал. С кубком вина в одной руке и служанкой в другой он продвигался к своим апартаментам. Он чувствовал себя особенно разгоряченным сегодня вечером; один синяк под глазом у служанки уже был. Принц почти пожалел её. Ведь она вряд ли доживет до утра, к сожалению.
Он прошел мимо часовых у своей двери и заметил, что она приоткрыта. Кто-то уже ждал его в апартаментах.
Узнав ожидающего, он оттолкнул служанку в сторону, к противоположной стене, забыв о её существовании раньше, чем закрыл дверь.
– Так, так. Я удивлен. Я ожидал тебя раньше.
Человек пожал плечами.
Принц нахмурился.
– Я надеюсь, что ты столь же хорош как твоя репутация?
Человек слегка поклонился.
– Хорошо, – произнес принц, немного раздражённый тем, что человек не снизошел до разговора, – свои инструкции ты, должно быть, уже получил. Я повторю их для полной ясности.
Он с надеждой сделал паузу.
Человек продолжал хранить молчание, к великому неудовольствию принца. Алемандер гордился своей способностью раздражать других и очень не любил людей, из которых не мог выбить ни слова.
– Ты должен найти Шарбонеса и устранить его тогда, когда последствия завтрашнего сражения будут ясны. И