Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беда в том, что двое ее кеттрал были не в небе.
Она изучала план города. Джак неторопливыми кругами поднимал их над опрятной деревянной застройкой Северного мыса. Кварталы здесь не слишком отличались друг от друга: черепичные крыши, нависшие над каналами узкие балкончики, вывихнутые коленца улиц; однообразие нарушал только темный безобразный шрам на месте снесенного мятежниками храма Интарры. Застроить пустое место никто не потрудился. Даже развалин не разобрали.
– Куда бы ты пошел, Талал? – бормотала себе под нос Гвенна. – Где бы ты спрятался?
Нет, это неправильные вопросы.
Если двое кеттрал прячутся, с ними все в порядке. Правда, у Кворы есть склонность сначала убить, а уж после выяснять, что к чему, но с клинками она обращаться умеет – еще как умеет, а Талал не позволит ей резать те глотки, которые желательно оставить в целости. Саму Гвенну он не раз и не два удерживал от глупостей. Если они, как предположила Анник, залегли на дно, волноваться не о чем. А тогда нет нужды в спиральном поиске, и в сетевом поиске, и вообще в каком-либо поиске в этом, поцелуй его Кент, городе. Опасаться следует, если они в плену, а пленников домбангские мятежники могли доставить только в одно из двух мест. Кораблекрушение надежнее, но тогда им пришлось бы пройти к югу через Весенний мост, мимо памятника Гоку Ми, заложить крюк на север по острову Утонувшей Кобылы – слишком долгий переход, чтобы тащить по нему опасных пленников. А тогда остается…
– Джак, – окликнула Гвенна, – давай к Баням. Заходи с юго-востока.
– Нарушим приказ, – заметила Анник (по голосу судя, ее это не слишком волновало).
– Приказ долбоклюва Фрома… – качнула головой Гвенна.
– Адмирала, командующего домбангским театром.
– Домбанг – не театр, а отхожая дыра. И что б в нем понимал Фром, ни разу не сходивший с корабля, поцелуй его Кент?
– Однако мы рискуем…
– Да в задницу этот риск. В мире остался один кеттрал – тот, что под нами.
– Потому нам и отдали такой приказ. Если птицу захватят…
– На высоте ста шагов?
– С высоты ста шагов никого не спасешь.
– Значит, спустимся.
– И подвергнем опасности птицу.
– Сраный святой Хал, Анник, а где нет опасности? Работа у нас такая. – Гвенна махнула рукой на багряные огоньки Домбанга. – Каждый второй в этом городе готов нас выпотрошить, едва увидев, а остальные подождут ровно столько, чтобы принести в жертву своим жадным до крови божкам. Хочешь безопасности – вари пиво, паши землю или, Хал побери, иди в галантерейщики.
– Галантерейщики? – подняла бровь Анник.
– Модными шляпками торгуй. Шей шляпки.
Гвенна стиснула челюсти, нехотя прикусила язык. Она просто от беспокойства злится. Но от этого не легче.
– Слушай, – помолчав, заговорила она, – ты, скорее всего, права. Вероятно, Талал с Кворой засели на чердаке или наливаются квеем в какой-нибудь здешней дыре. Завтра мы их вытащим, и я буду чувствовать себя полной дурой, что здесь торчала. Ну и ладно. Не впервой. Но если они в плену, я должна об этом узнать до того, как их уволокут в Бани. Иначе нам их уже не видать.
– По уставу…
– Устав сочинял чинуша, для которого риск – погадить, когда нет шелковой подтирки под рукой.
– Не чинуша, а император.
Гвенна мотнула головой:
– У императора особые глаза, диковинные шрамы и высоченная башня, но летать ей не доводилось. Она ни хрена не понимает в птицах, в сражениях, в Домбанге. Она просто трусит остаться без последнего кеттрала, а Фром из-за этого уже сидит у меня в печенках.
– Твое крыло, тебе и решать, – пожала плечами снайперша.
Гвенна сердито отдувалась. Она не в первый раз пренебрегала приказами адмирала Фрома. Адмирал… начищенные пуговицы и напомаженные усы. Правда, их дело в Домбанге, пожалуй, само по себе безнадежно, но она не подпишет себе приговор, слушая этого болвана. И уж точно не станет ради него рисковать жизнью своих людей.
Она снова всмотрелась в город внизу.
– Спускайся, Джак. До самых крыш.
Домбанг представлял собой путаницу переулков, мостов, набережных, причалов, каналов (словно сброшенный с высоты город расплескало по мутным протокам дельты), но она заранее выучила карту наизусть и теперь легко отыскала темную заиленную чашу Старой гавани, утыканную темными корпусами брошенных судов, и посреди нее – большую нескладную Арену, на которой в честь домбангских богов проливалась кровь горожан. Во дворе пристроенной к Арене тюрьмы-казармы горели редкие факелы. При их свете Гвенна рассмотрела полдюжины Достойных, учившихся крошить друг друга на рагу.
От Старой гавани Джак повернул на северо-восток, через площадь Гока Ми с пустоглазой каменной статуей, потом к северо-западу, над старинными многоколонными особняками Первого острова, над покачивающимися на якорях баржами со сладким тростником, к сверкающим огням Золотого берега с его линией покатых крыш. Путь, который для пешего или гребца на узкой лодочке был бы долог и скучен, кеттрал проделали, расслабившись в ремнях сбруи над проносящимся внизу городом.
Не то чтобы Гвенна сумела расслабиться. Ее пальцы, сами собой подобравшись к поясу со взрывснарядами, проверяли фитили, пересчитывали запалы. Глаза до боли вглядывались в каждую тень, в каждый уголок.
Их предупреждали, что Домбанг по ночам оживает: весь город высыпает поесть и выпить, поплясать под музыку при свете фонариков. Очевидно, описание составляли до переворота, отправившего все прежнее жизнеустройство на свалку.
Домбанг присоединился к Аннурской империи поздно и поневоле, а когда империя стала рассыпаться, первым вернул себе независимость. Во всяком случае, независимость провозгласила большая часть населения. Хотя далеко не все пришли в восторг от возвращения старых обычаев, исконной веры. В сущности, удивляться этому не приходилось, поскольку старая вера требовала оставлять людей в дельте в жертву богам. За двести лет аннурского правления многие оценили такие новшества, как суд, веротерпимость и торговля с внешним миром.
Все это означало, что Домбанг вел две войны: одну с Аннурской империей, а вторую – с самим собой. И первая была достаточно кровопролитной, но вторая бросила брата на брата, обратила детей против родителей, стравила старых друзей. Конечно, все это было пять лет назад. За это время аннурцев в живых не осталось – ни солдат, ни поселившихся в городе чиновников; немного выжило и домбангцев с аннурскими корнями: купцов с чужими именами, каменщиков с неподходящим цветом волос, рыбаков с неправильным выговором и разрезом глаз. Одни сгорели в собственных постелях, других перерезали на Арене, а большую
- Struggle. Taste of power - Владимир Андерсон - Боевая фантастика / Боевик / Героическая фантастика
- Железный воин - Graham Mc Neill - Боевая фантастика
- Вера и Пламя - Джеймс Сваллоу - Боевая фантастика