в блестящем плаще и, прикрикнув на ребят басом, потащила за собой к выходу, даже не взглянув в мою сторону.
Я не верила своим глазам:
– Люди, живые… Неужели от волнения зашла в чужой вагон? Не помню, всё перепуталось в моей бедной голове…
Словно из-под земли вынырнула рыжеволосая проводница в новенькой форме и, остановившись рядом, зашипела:
– Совсем распустились, ни стыда, ни совести… Не могла до станции потерпеть, что ли? Вон за окном вокзал, там и пей, сколько хочешь. Ишь, расселась, пьянь… А ну, быстро вставай, вот так… Выходишь или нет? Нечего дорогу загораживать… ― и она от души выругалась, тут же, как ни в чём не бывало, мелодично пропев на весь вагон:
– Стоянка поезда две минуты, поторопитесь…
Но я её не слушала, радостно кивая и пробираясь к выходу на полусогнутых от слабости ногах.
Какой-то старичок протянул мне руку, помогая выйти на перрон, и от мысли, что не одна в этом мире, я готова была его расцеловать. Но недремлющая супруга «добряка» окинула меня суровым взглядом, и, засмеявшись сквозь так и не высохшие слёзы, я поспешила к зданию вокзала, бормоча под нос:
– Вот ведь дурёха… Наверное, после взрыва потеряла сознание, потому и поймала этот бред на свою голову. Надо же, чуть не умерла со страха, глупая… и мобильный в купе забыла. Ладно, это всё ерунда, позвоню Кате из дома. Не маленькая, разберётся ― если что, выйдет на следующей станции, потом встречу…
Я остановилась перед на удивление похорошевшим зданием вокзала, чтобы напиться из колонки, и, умываясь ледяной водой, хлюпала носом, не переставая говорить сама с собой ― похоже, стресс не собирался меня отпускать:
– Надо же, наконец-то закончили ремонт, не прошло и десяти лет. И новенький асфальт положили, просто чудеса цивилизации в нашем захолустье…
Мимо прошелестел шинами современный автобус, и я притворно охнула:
– Да иди ты, правда, что ли, новый? А где же старая развалюха, неужели, наконец, сдали на металлолом? Оп-па, и афишу в кои-то веки сменили, что тут у нас идёт в городском театре ― ага, опять «Ревизор». Похоже, до сих пор актуальный сюжет…
Слова застряли в горле, и сразу стало нечем дышать: я разевала рот выброшенной на берег рыбёшкой и била себя кулаком в грудь. Но воздух, противно хрипя, упорно не хотел идти в скомканные лёгкие. Прислонившись лбом к афише, наконец глотнула знакомую, наполненную речной сыростью прохладу и провела трясущимися пальцами по пахнувшим свежей типографской краской строчкам:
– Весь сезон на сцене городского театра с вами… бла-бла бла… и в конце дата…Что за… Это ведь шутка, да?
Вытащив из рюкзака косметичку, впопыхах чуть не выронила из рук зеркальце. Лучше бы оно разбилось, чем показывать перепуганной девчонке усталое женское лицо с глубокими вертикальными морщинками над переносицей, синевой под не накрашенными глазами и горькими складками у красивого рта.
Тёмная чёлка прикрывала непривычно сухую кожу лба, длинными прядями спускаясь на словно снегом припорошённые виски.
– Что это? Седина… в моём-то возрасте?
Закрыла пудреницу, подойдя к подсвеченным неоном стеклянным дверям вокзала. В зеркальной поверхности отражалась стройная симпатичная женщина средних лет с короткой стрижкой и печальными глазами, в моей футболке и дырявых джинсах, сжимающая ремешок рюкзачка с большим милым брелоком в виде рыжего котёнка. Мамин подарок перед отъездом…
Я смяла его в руке и, отцепив, быстро убрала внутрь сумки.
– Нет, этого просто не может быть… ― у меня внезапно кончились слёзы, и, едва дойдя до ближайшей скамейки, со стоном рухнула на неё, спрятав лицо в дрожащие ладони.
Рядом раздалось неуверенное покашливание, и кожу руки обожгло холодом металла. Вздрогнув, я подняла словно засыпанные песком глаза на опрятно одетого мужичка с неровно постриженной бородкой в не по сезону тёплой куртке. Его совсем нестарые, умные глаза смотрели с неожиданным сочувствием. Незнакомец протянул мне банку пива и, смущённо отводя взгляд, сказал:
– Возьмите, пиво хорошее, нашего завода… Вы не думайте, я его купил. Не надо грустить, какие Ваши годы, всё обязательно наладится. Вот увидите… Ну ладно, пойду, ― и он взялся за ручку нагруженной тележки из супермаркета.
Ещё вчера я бы послала этого типа куда подальше, чтобы не лез не в своё дело. Но сейчас… мне так нужны были слова поддержки и утешения, что казавшийся чужим голос едва не сорвался, вздрагивая:
– Спасибо Вам… Не уходите, пожалуйста, побудьте немного, мне так плохо…
Он только кивнул и, вздохнув, сел на другой конец скамейки.
Мы молчали. С трудом открыв банку, я сделала несколько неуверенных глотков. Голос у человека был приятный и хорошо поставленный:
– Поверьте, я много чего повидал, всё рано или поздно проходит ― и плохое, и хорошее…
Горько усмехнулась в ответ:
– Наверное, но жизнь так несправедлива, за что?
Он посмотрел на меня как на ребёнка:
– Не ищите ответа на этот вопрос, просто радуйтесь, что живы. Многим людям не повезло гораздо сильнее, чем нам… Вот лет двадцать назад, я тогда ещё работал машинистом на здешней железной дороге, упал в наших краях метеорит. Неужели не слышали? Как раз была моя смена, но дочка заболела, пришлось с ней на руках мчаться в больницу, вот я с другом и поменялся. Ромка вёл злополучный поезд, когда этот проклятый камень взорвался…
Он достал из тележки ещё одну банку пива и открыл:
– Меня Степаном зовут…
– А я Маша…
Неожиданный собеседник продолжил:
– Так что, я ― везунчик, а вот все пассажиры погибли, никого не нашли, да и сам состав пропал. Испарился, что ли, так ответа до сих пор и нет ― осталась огромная воронка. Сначала-то шума было много ― газеты, телевидение, даже кино снимали, а теперь все молчат, тайна… Так что не стоит, Маша, плакать, у нас с Вами есть шанс хоть что-то изменить в жизни, а у них ― уже нет…
Я глотнула ещё пива:
– Считаете, все погибли?
Он удивился:
– А как иначе? Силища-то какая рванула…
Мой тихий смех, наверное, показался ему ненормальным, но он вежливо промолчал.
– А я вот думаю, не все… Только пока неясно, счастье ли это. Посмотрим, ― пустая банка нырнула в мусорный контейнер, ― спасибо Вам, Степан, но мне пора. Надеюсь, мама до сих пор ждёт… ― сказала, и сама ужаснулась этим словам.
Он тоже встал:
– Далеко Вам идти, Маша? На Заречную? Знаю, конечно… Не возражаете, если провожу, мне-то спешить некуда… Вот и хорошо, а то мало ли что, ночь всё-таки…
Любопытная Луна провожала нас до маминого дома, пока мы под скрип