жизнь меня полностью устраивала. От двух до трех занятий в день, практикумы, постоянное общение с коллегами, хорошенькие девушки...
- Я надеюсь, это не будет история о том, как и почему тебя устраивала жизнь? – снова перебил Бельзедор. – Мы все Лахдже расскажем.
Я снова начинаю уходить в сторону, да? Меня постоянно заносит, когда рассказываю о себе. Сложно абстрагироваться, когда речь не о ком-то другом, а о моем собственном прошлом, причем о таких давних событиях...
- Я тебя сейчас ударю за то, что ты такой нудный, - спокойно сказал Бельзедор. – И полвека назад – это не давние события. Вот в рассказе о Всеблагом были давние, а меньше ста лет назад – это свежие новости.
Дегатти окинул его злым взглядом и немного помолчал, собираясь с мыслями.
Это был самый обычный день, ничем не примечательный. Но именно тем утром я впервые подумал, что готов обзавестись вторым фамиллиаром.
В самом наличии второго фамиллиара ничего особенного нет. У многих больше одного. Обычно, правда, это делается после магистратуры, потому что тут все-таки уже начинается продвинутая магия. Сложное расщепление сознания, поддержка сразу двух «живых инструментов»... это как есть сразу двумя ложками или драться сразу двумя мечами. Не то, чему можно научиться сходу.
Но я был преисполнен амбиций. Я более чем оправился от драматических событий юности и вновь начал считать, что мне все по плечу. Готовился поступать в магистратуру, видел впереди звание профессора... и да, уже мысленно репетировал речь, которую произнесу на вручении Бриара.
- Кстати, за что ты ее в итоге все-таки получил, напомни-ка? – спросил Бельзедор.
- Десять фамиллиаров, - чуть горделиво произнес Дегатти. – Десять самостоятельных «осколков» высокой мощности. Включая три неодушевленных. Это не абсолютный рекорд, но близко.
Но тогда я думал в другом направлении. У меня был всего один фамиллиар, а просто заведя второго, я никого бы особо не впечатлил. Да, повторюсь, обычно это делают после магистратуры, а мне не было еще и тридцати, но все равно в этом не было бы ничего особенного.
Так что я стал думать, как бы мне это так... ладно, назовем вещи своими именами... выпендриться. Я хотел, чтобы обо мне заговорили, чтобы на меня обратил внимание ученый совет, а для этого нужно сделать что-нибудь такое, чего до меня не делал никто.
В итоге я решил попытаться заарканить фамиллиара на расстоянии. И не просто на расстоянии, а в запредельном пространстве. Сквозь Кромку. В этом нет никакого практического смысла, но именно поэтому никто раньше такого и не делал.
Я на тот момент уже мог считать себя опытным путешественником по Закромочному. Я ведь побывал в Лимбо, провел там довольно много времени. Да, это всего один мир, причем даже не настоящий мир, а Лимбо... но это на один мир больше, чем у почти всех обитателей Парифата.
Коня для путешествий у меня тогда не было, конечно. Это сейчас я могу просто оседлать его и отправиться куда угодно, а тогда все было сложнее. Тем более, что я и не собирался перемещаться сам, я собирался осуществить... нет, не призыв. Просто призвать какого-нибудь зверька с другой «страницы», а затем обратить его в фамиллиара – это всего лишь два отдельных ритуала, каждый из которых сам по себе довольно прост. Наверняка такое проделывали и до меня, а если даже и нет – в этом точно нет ничего впечатляющего.
Я имел в виду другое. В КА у меня был свободный доступ к библиотеке Мазетти, и я быстро выяснил, что именно сквозь Кромку фамиллиаров действительно никто не создавал. И мне показалось, что это станет отличной темой для диссертации.
Если только я сумею такое проделать.
Ничего принципиально невозможного в этом нет. Обращение в фамиллиара не требует тактильного контакта. Это можно делать на расстоянии... но оно не должно быть большим. Слишком интимный процесс – мы ведь в буквальном смысле обмениваемся частицами души. Перемешиваем наши внутренние «я», в некотором смысле становимся одним существом в двух телах.
Так что лучше все-таки находиться друг к другу поближе. Потому что чем больше расстояние, тем больше рассеивание маны. А чем больше рассеивание, тем больше этой маны требуется. Ну вы в курсе, как работает волшебство.
Но Кромка, как вам опять же прекрасно известно, являет собой какое-то почти несуществующее расстояние. Именно поэтому призывать кого-то из запредельных пространств зачастую проще, чем из нашего же мира. Так что я был уверен, что все сработает, если все сделать правильно.
И я стал... шарить в запредельном. Искать кого-нибудь с крыльями. К тому же я рассчитывал, что иномирное животное, даже самое простое, упростит мои переходы через Кромку. Я прекрасно помнил, как сложно было выбраться из Лимбо.
- Так приятно слышать, что это событие оставило неизгладимую травму в твоей психике, - заметил Бельзедор. – Продолжай это повторять, каждый раз радует.
Мне нужен был самый простой зверек. Процедура сама по себе предстояла беспрецедентная, я не хотел дополнительно ее усложнять, связываясь с демоном или какой-нибудь волшебной тварью. Целые вечера я проводил, медитируя с котом. Магия адептов Униониса неотрывно связана с фамиллиарами или тульпами, и мы со Снежком всегда колдовали вместе.
Недостатки подобного метода очевидны. Если вы ошиблись с выбором фамиллиара, если связали жизнь с кем-то вроде Снежка – вы это уже никак не исправите.
- У тебя хотя бы выбор был, - недовольно сказал Снежок. – А меня никто не спрашивал, хочу ли я из нормального кота становиться вот этим вот.
- А может, мне поработать в другом направлении? – задумался я. – Поискать способ безболезненно разорвать связь?.. Станешь снова обычным котом, бессловесным. А в фамиллиары я другого кота возьму. Вон того, рыжего.
Рыжий кот словно понял, о чем я говорю, и подбежал к нам. Всем видом он показывал, что готов хоть сейчас... а еще он хочет пожрать, очень хочет. Благодаря Снежку я чувствовал эмоции обычных неразумных котов и внушал им определенную симпатию, а еще мог частично доносить свои мысли. Они в некотором смысле видели во мне вожака, альфу.