Читать интересную книгу Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов

– Ну что там?

Незнакомый голос. Видимо водитель. Ответа не последовало. Я услышала как первый урод слез на землю и прошелся по дворику. Лай сразу прекратился.

– Тут негде спрятаться! Только форточка открытая.

Звук шагов раздался в каких-нибудь полутора метрах. Мужик обладал незаурядной интуицией, послышалось скрябанье ногтей по дереву.

– Дверь закрыта, – сообщил он второму уроду. И через паузу:

– Форточка открыта, но я, например, в нее не пролезу (скрип фрамуги). Только одно плечо и голова.

По тону комментария можно было догадаться: ощущает себя спелеологом, совершающим опасные изыскания в глубинах пещер.

– Это, Вова, у тебя жопа не пролезает, – заржал водитель, – ты ее всегда с головой путаешь.

– Да пошел ты! – Вова явно обиделся. – Сам лезь и ищи.

Шум удаляющихся шагов. Удар по железной двери. Значит перемахнул. Опять злобно залаяла собака. Прошло минуты две, не меньше. Вдруг опять над головой раздался голос:

– Пойдем, сторожа поищем. Не могла же тварь сквозь землю провалиться.

Тупой удар башмаков о землю и все стихло. Овчарка перестала лаять.

Я по-прежнему стояла, как вкопанная – всего несколько минут назад уже совершена ошибка, и расплачиваться пришлось идиотским бегом по ночным улицам. Второй раз, как известно, на одни и те же грабли нравится наступать только бледнолицему дураку, и то в анекдоте. Лучше до утра простоять за дверью, но не оказаться в лапах ублюдков.

Внезапно железные створки второй двери, ведущей в коридор, распахнулись, и в глаза мне ударил яркий сноп света.

– Что ты тут делаешь?

Слова были произнесены с угрожающей интонацией, но голос мужчины показался удивительно знакомым.

– Я сейчас все объясню, только говорите, пожалуйста, тише и погасите фонарь.

– Приказывать здесь буду я. В случае невыполнения команды (щелчок передернутого затвора), стреляю без предупреждения. Руки за голову, два шага вперед. Направо, по коридору, быстрей.

Я послушно обхватила голову руками и двинулась по коридору. Фонарь в руках мужчины дернулся и на секунду осветил его лицо. В то же мгновение где-то далеко позвонили в дверь.

– Томкинс! – я выдохнула это непривычное для русского уха имя и повисла на шее незнакомца. – Томкинс, миленький, какое счастье, что это ты!

От неожиданности он вздрогнул, но быстро овладел собой и на удивление спокойно уточнил:

– Сандра?

– Сейчас все объясню, только погаси фонарик, я боюсь.

Он, помедлив, выключил фонарь. В коридоре царил полумрак, метрах в четырех за поворотом брезжил тусклый свет, лившийся из фойе первого этажа.

– За мной гонятся какие-то подонки. На машине. Парни видели, как я пробежала мимо служебного входа, но не знают, перелезла ли через железную калитку или спрыгнула на территорию, где эта собака несчастная гавкает. Понимаешь?

– Не понимаю. Ну и ладно. Это они звонят?

Звонок на служебном входе трещал, не умолкая, похоже вставили спичку.

– Да. Один из уродов говорил, что надо найти сторожа. Спрячь меня, пожалуйста.

Томкинс повернулся и стремительно пошел по коридору в противоположную сторону. Я услышала звяканье ключа и через мгновенье очутилась в столярке или, говоря официально, в деревообрабатывающей мастерской.

– Тебя можно будет разглядеть только из окна, поэтому оставайся за станком, – прошептал Томкинс, – и никому не открывай. Ключ есть только у меня. Пока.

Дверь закрылась, негромко щелкнул замок. Глаза уже привыкли к темноте. Я подошла к станку и села на кучу стружки. В тишине надрывался звонок. Потом умолк.

Прошло совсем немного времени, и послышался звук шагов и голос Томкинса.

– Вот, пожалуйста, дверь помещения с открытой форточкой. Если хотите, можете взламывать. Но у них своя печать, утром будут проблемы. Это же коммерческое предприятие, директор потребует компенсацию.

– Ну и хрен с ней. – Я сразу узнала тембр голоса Вовы.

В дверь несколько раз сильно ударили.

– Это же мультлоковская[1]. Нужен лом. Ее только со стеной высадить можно!

Даже за стальной дверью легко угадывалось, что урода душит злоба.

Еще один мощный удар в дверь. Потом захохотал водитель:

– Вова, ну ты, блин, Ояма[2].

Удары прекратились.

– Вы можете связаться с директором, пускай даст указание рабочим, привезут ключи? – предложил Томкинс.

– А если там никого нет? – водителя, похоже, раздражала необходимость заниматься чужой работой, – ладно поехали. Завтра дома или на кастинге достанем.

Звук удаляющихся шагов.

Я на цыпочках подошла к вешалке, сняла рабочий халат и застелила им, как простыней, стружку. Тихонько улеглась и с наслаждением вытянула ноги. Как на сеновале. Вспомнив предупреждение Томкинса, мысленно провела прямую от левого края фрамуги до станка и на всякий случай свернулась калачиком. Скрестила ладони – тыльная сторона к тыльной, и сцепила мизинцы. Не знаю почему, но когда так делаю, то быстро засыпаю. Минута, другая и возникло блаженное состояние полудремы.

Свет фонаря неожиданно осветил помещение и, скользнув по шкафу, прошелся по станку, заметался по полу. Потом остановился у двери и погас. Вновь вспыхнул, но на этот раз стал методично обшаривать каждый сантиметр пола, словно надеялся что-то найти.

Возникло ощущение будто сканер пронизывает, снимает информацию со всего помещения, вот-вот очередь дойдет до места, где свернулась калачиком девушка с платиновой гривой волос. Луч осветил доски, лежащие за станком, потом фонарь выключили. Я продолжала лежать, вся обратившись в слух. Снова залаяла собака, скорей всего Вова не мог унять свой исследовательский зуд и начал скрупулезно освещать территорию за стеной…

Проснулась от прикосновения к плечу и несколько секунд пыталась сообразить где нахожусь и кто этот негромко смеющийся мужик. Полумрак, лунный свет, струящийся откуда-то сверху.

Разом вспомнив все, вскакиваю, готовая драться, кусаться, бежать. Мужик стал хохотать уже во весь голос и, наконец, сообразила – это мой спаситель Томкинс собственной персоной.

– Пойдем-ка отсюда, девчонка, только халатик чужой повесь. А то твои «друзья» ребята резкие, стукнет в головку, возьмут и вернутся.

Я послушно повесила халат, отряхнув его от стружек, и мы вышли в коридор. Томкинс закрыл дверь, достал из кармана печать и, приложив к двери суровую нитку, вдавил ее кругляшом в пластилин.

– Для особо одаренных.

Пройдя по коридору мы свернули направо и очутились на лестничной площадке. Поднимаясь по ступеням, я неожиданно больно стукнулась носом о затылок Томкинса – проводник застыл, как изваяние.

С минуту постояли, всматриваясь в огромный холл Дома Мод. Льющийся с улицы сквозь огромные стеклянные панели свет создавал настроение волшебной сказки: группки манекенов, разбросанные по залу, конторки служащих, примерочные, декоративные растения, мебель, узоры витражей, а за стеклами – пустынная городская улица.

Наконец, Томкинс взял меня за руку и двинулся дальше, вдоль стены, стараясь побыстрей миновать освещенное пространство, и вскоре мы нырнули в какую-то дверь. Тут стояла кромешная темнота. Проводник отпустил мою руку и, повернувшись, захлопнул дверь. Щелкнул выключатель, и я сначала зажмурилась, а потом стала нервно хихикать: в центре просторной комнаты висела голубая двухметровая горилла, одетая в темно-коричневый костюм и белую шляпу, она покачивалась, словно воздушный шар. Лапами в зеленых перчатках горилла сжимала бутафорскую кинокамеру, а на стеллажах вдоль стен стояли видеокассеты.

– Ты отдыхай, расслабляйся. Видик включи. Этот салон – моя территория. До утра. Скоро вернусь, сделаю обход.

Он исчез, клацнув складной металлической дубинкой, как затвором винчестера. Я опустилась в мягкое кресло и попробовала расслабиться. Хорошо, что существуют жалюзи, не пропускающие свет.

Томкинс всегда отличался непредсказуемостью. То идеальный ученик, то вдруг окна директору школы разобьет. То в подворотне со шпаной все вечера проводит, а потом вдруг на Новый год шампанское не пьет – бросил. Последние годы мы с ним видимся редко, узнаем друг о друге через знакомых. Из театра уволился, зарабатывает деньги на романах. Но что в сторожа подался – это новость.

Вообще его Юрием зовут. Юрка Абрикосов. Томкинс – псевдоним. Автор ведь не выбирает ни имя, ни тему романа, скажут – детектив, напишет детектив. Скажут – «женский», «эротика», будут «охи-ахи-вздохи-трахи». Действие происходит за границей? Значит герои – Майклы-Мери, Сьюзен-Джерри.

Хитрости рынка. Иначе рухнет Великая Иллюзия. Любуется, например, читатель Коля Иванов названием детектива «Огненный лев с 47-ой авеню против Черной пантеры». А фамилия автора – Абрикосов. Нравится Коле книжечка про суровые разборки американских гангстеров, хочется господину Иванову про их нравы звериные побольше разузнать. А фамилия автора – Абрикосов. У серьезной книги об американской мафии может быть автор с такой фамилией? Нет, конечно. И отходит от книжного прилавка угрюмый читатель Коля. И чтоб впредь такого безобразия не случалось, говорит редактор издательства писателю Юре Абрикосову: «А не соблаговолите ли Вы, господин писатель, англоязычный псевдоним подыскать?».