компьютером: стучит по клавиатуре и одновременно говорит по телефону. Почувствовав мой взгляд, Джек поднимает голову и корчит страшную физиономию. Затем сладким голосом говорит в трубку: «Да, да, я все понимаю, мадам. Кто же знал, что выберут именно эту фотографию вашего кота… Согласен, весьма неуместно, учитывая его безвременную кончину… Не лучший ракурс Флаффи, конечно, но, нет, что вы, он не выглядит толстым!»
Не могу сдержать улыбку; заставляю себя отвернуться к компьютеру и снова перечитываю текст.
Неужели это моя Хизер?
Тилби – маленький городок. Я выросла в нем и всех знаю. Эта Хизер Андервуд, похоже, того же возраста, что и Хизер, с которой я ходила в школу. В течение двух лет мы были практически неразлучны и считались лучшими подругами, но после выпускного больше не виделись. Насколько я помню, в Тилби был только один кемпинг, и он принадлежал семье Пауэлл, в которой и росла моя Хизер. Да, сейчас фамилия может быть другая, однако совпадение слишком очевидное. Хотя все может быть. Хизер – довольно распространенное имя. Я отлистываю назад блокнот, пытаясь расшифровать сделанные впопыхах записи. Рутгоу подтвердил, что после убийства двух человек Хизер Андервуд вернулась в кемпинг, где она живет с мужем и маленьким сыном, и попыталась покончить с собой.
Моя Хизер всегда хотела уехать из Тилби. Неужели спустя столько времени она все еще живет по тому же адресу?
– Что, никак не закончишь, Джесс?
Тед буквально навис надо мной. В его дыхании чувствуется запах кофе и сигарет с легким ароматом ментола. Он проводит рукой по бороде такого же желтоватого цвета, что и волосы.
– Вот-вот собираюсь отправить.
– Хорошо. – Он впивается глазами в экран. – Ты ведь здесь ходила в школу?
– Да. – Не помню, чтобы рассказывала ему об этом; впрочем, школа в Тилби упоминается в моем резюме, а Тед – настоящая ищейка.
– Вы с ней примерно одного возраста, не так ли? Ты знала эту девушку?
Я перевожу дыхание.
– Вообще-то, не уверена. Я дружила с одной Хизер, но…
Хизер, которую я знала, на такое не способна. Она была милой, тихой и доброй; всегда заботилась о других. Как-то в местной лавке мы столкнулись с пожилой дамой, которая напрочь забыла свой адрес – деменция. Так вот, Хизер проводила ее. А как-то она утащила из дома теплые одеяла, чтобы отдать их бездомному, прятавшемуся от холода в подземном переходе. Она была вежливой и воспитанной, не забывала сказать «спасибо» водителю автобуса или продавцу в магазине. В отличие от меня: мне бы поскорее запихнуть в рот шоколадку прямо у кассы, выпрыгнуть из автобуса и умчаться по делам…
Однако у Хизер была и другая сторона. Помню, как во время нашей последней встречи ее зеленые глаза вдруг сверкнули, и она яростно стиснула кулаки. Это был единственный раз, когда я видела ее разгневанной. Как я испугалась от такой внезапной перемены: все равно что гладишь тихую, спокойную лошадь, и вдруг та начинает пятиться и отчаянно брыкаться… Но тогда наша дружба подходила к концу, все пошло наперекосяк, и Хизер была зла на весь мир. Особенно на меня. И ее можно было понять.
В последние годы я старалась не думать о Хизер, теперь же ее образ всплывает из глубин памяти, как отражение в воде, – постепенно становясь все более четким и объемным. Вот она, одетая в длинную юбку и «мартенсы»[3], кружится на лужайке, напевая песню «Шарлотта порой»[4]; на руке звенят многочисленные браслеты. А вот она скачет на своем маленьком черном пони по кличке Лаки, ее длинные темные волосы каскадом ниспадают по спине…
Я делаю глубокий вдох – срочно нужна сигарета.
Тут над самым моим ухом раздается чавкающий звук, и я понимаю, что Тед все еще стоит рядом.
– Давай-ка выдвигайся в Тилби, – говорит он с характерным акцентом уроженца Эссекса. Тед уже много лет живет в Бристоле, но так и не смог перенять местный выговор. Более того, когда выпьет, любит поиздеваться над моим произношением. – Возьми с собой Джека. Проверьте, та ли это Хизер, с которой ты училась в школе. Она без сознания, поэтому полиция пока не может предъявить ей обвинение.
Читаю между строк: «И пока они этого не сделают, мы можем печатать все, что нам заблагорассудится».
Тед нечасто демонстрирует какие-либо эмоции, кроме ворчливого раздражения. Правда, после двух кружек пива у него случаются проблески юмора – так из тяжелых туч порой бьет лучик солнечного света. Бо́льшую часть времени у него на лице выражение озабоченности; когда он не курит и не пьет кофе, то яростно нажевывает жвачку. Но сейчас его маленькие голубые глазки сияют от восторга, похожего на тот, который появляется на морде питбуля при виде куска сырого мяса.
– Даже если это не та Хизер, которую ты знала, твое место сейчас там. Пообщайся с ее друзьями, родственниками. Опроси всех, кого сможешь. Опиши покрасочнее местечко, где она стрелялась. Ну, сама знаешь.
Да, знаю – я на этом собаку съела. Вот только раньше, когда я работала в Лондоне, ни с одним моим знакомым такого не случалось. А теперь, если это моя старая подруга… Я качаю головой, не позволяя мыслям увести меня далеко в сторону. Мне предстоит выполнить свою работу.
Встаю и снимаю со спинки стула дубленку. Тяжелая и теплая, она спасает от холода при скверной погоде и плохо работающем отоплении. Я купила ее в благотворительном магазине на Парк-стрит, где обычно покупаю себе одежду. Она светло-коричневого цвета, с мохнатыми кремовыми манжетами и воротником. Джек все еще разговаривает по телефону, поэтому я пишу ему на клочке бумаги, что буду ждать на улице.
– Хорошее пальто, Джесс, – окликает меня наш администратор Сью, когда я прохожу мимо. Ей пятьдесят с хвостиком, у нее серебристые волосы и яркие смешливые глаза. Она похожа на милую тетушку – всегда называет меня «девочкой», расспрашивает о личной жизни и моем парне, как бы вместе со мной проживая «мою молодость». Хотя какая уж тут молодость – мне тридцать один, и бывают дни, когда я чувствую себя очень старой и очень, очень усталой. Как сегодня, например.
– Спасибо. Купила на распродаже, – бросаю я в ответ. Еще не выйдя из редакции, достаю из кармана сигарету.
– И мне нравится твоя новая челка, – добавляет Сью.
Я тут же непроизвольно дотрагиваюсь до волос: челка сделала мою стрижку более женственной, а платиновый блонд подчеркнул шоколадный цвет глаз.
– Очень в духе Дебби Харри[5].
Я отмахиваюсь от комплимента, но втайне довольна.