— Нам придется пробиваться здесь сквозь густой кустарник; — сказал он, — и мы собьемся с нужного направления. Лучше воротиться опять к морю и остановиться у открытого берега.
Гукер согласился с этим; они поплыли опять к устью реки, вышли на песчаную отмель и втащили на нее свою легкую лодочку.
Отсюда им было легко ориентироваться, и они пошли по прямой линии к намеченной точке. Эванс нес туземное орудие в виде мотыки с отточенным каменным острием, Гукер захватил весла.
Им все-же пришлось пробираться сквозь мелкую поросль и спутанные сучья, но скоро деревья поредели, и путь стал свободнее; жар уже спал и наступила вечерняя прохлада. Деревья расступались все шире и шире, образуя лишь тенистый свод своими вершинами. Какие-то белые цветы свешивались с их ветвей; тягучие лианы перекидывались с одного ствола на другой; заметно темнело; пятнистые грибы и темно-красные лишаи покрывали почву все гуще и гуще.
Эванс вздрогнул.
— Становится почти холодно после дневного жара, — проговорил он.
— Надеюсь, что мы не сбились с пути, — сказал Гукер вместо всякого ответа на это замечание, видимо поглощенный лишь одною мыслью о правильности дороги. Вдали прорезывался сквозь темноту последний отблеск догоравших солнечных лучей. В то же время высокия деревья стали вновь заменяться густым кустарником и мелкою порослью, а неподалеку слышался шум воды.
— Мы у реки, — сказал Гукер.
Береговая растительность, стояла стеной, сквозь которую трудно было пробраться. Неведомые еще никому высокие, цепкие травы опутывали стволы деревьев, распускаясь широкими веерами или скучиваясь в один иглистый букет, из которого вытягивались цветы странной формы. На широком затоне, образованном речкою в этом месте, плавали громадные овальные листья с розовато-белыми цветами, точно сделанными из воска и похожими на водяные лилии исполинских размеров. Ниже, по теченью реки, вода бурлить и пенится, теснимая надвинувшимися скалами.
— Как же теперь? — спросил Эванс.
— Мы уклонились немного с прямого пути, — ответил Гукер. — Немудрено. Надо походить но берегу, поискать места для переправы. Он говорил о куче камней…
Они посмотрели друг на друга и пошли вверх но реке. Здесь нашелся брод. Переправясь через него, они стали подвигаться медленно посреди, осторожно осматриваясь но сторонам. Вдруг Эванс остановился.
— Это что? — прошептал он.
Гукер посмотрел влево по его указанию.
Из-за мелких кустов виднелось что-то синее. Он подошел быстро к этому предмету и понял…
Перед ним лежал ничком какой-то китаец в своей обычной синей одежде. По положению тела было видно, что это уже труп. Тут же валялся и заступ китайского образца, рядом с разбросанными каменьями и вырытой возле них ямой.
— Кто-то успел опередить нас! — проговорил хриплым голосом Гукер. Эванс только взвыл как-то дико и затопал ногами, но Гукер, побледнев как смерть, подошел близко и стал рассматривать тело. Шея у китайца вспухла и была багрового цвета; руки и ноги страшно раздулись. Гукер отвернулся с отвращением и направился к яме…
— Эванс! крякнул он радостно. — Эванс!.. Чего ты там?.. Иди, смотри, все целехонько!
Он поворотился, чтобы подозвать скорее товарища, взглянув при этом невольно опять на китайца.
Эванс подошел поспешно. Несколько золотых слитков, очевидно вытащенных несчастным, лежало у ямы; в глубине ее виднелось еще много других. Опустясь в нее, Эванс поднял один из них, очень тяжелый. В эту минуту какая-то тоненькая игла с неизвестного растения уколола его в палец; он выдернул прочь эту занозу и приподнял слиток.
— Только свинец или золото могут иметь такой вес! — воскликнул он с восторгом, Гукере продолжал все смотреть на китайца.
— Негодяй поддел своих товарищей, — сказал он. — Дело ясное: они тогда разбежались… помнишь?.. Он пробрался сюда один, и его ужалила какая-нибудь ядовитая змея… Но как он сумел отыскать место?
Эванс, все еще держа в руках слиток, ответил нетерпеливо: «Что до этого? Нечего терять времени. Ты лучше думай о том, что вам придется перевозит добычу на материк чуть не по одной штуке, а пока надо укрыть ее здесь в безопасном месте… Как перенесем мы все ближе к берегу?»
Об снял свою куртку, разложил ее на земле и бросил в нее два или три слитка. В эту самую минуту его снова уколола одна из носившихся в воздухе тонких игл.
— Больше нам не стащить зараз, — сказал он. — Да чего ты уставился так? прибавил он с досадою, видя, что Гукер смотрит в сторону.
— Я не могу выносить этого, — проговорил Гукер, оборачиваясь к нему и кивнув головою на труп. — Он так похож на…
— Глупости! — перебил Эванс. — Все китайцы на один образец.
— Все же лучше его зарыт, — продолжал Гукер. — Иначе я и не стану помогать тебе тащит золото.
— Полно вздор молоть! — сказал Эванс. — Пусть себе валяется. Главное теперь, как нам поступить? Не зарыть ли эту яму опять? Или выбрать другое место? И взять эти два или три слитка теперь же с собой, или тоже оставить их здесь до вполне безопасного времени?
Гукер не отвечал, поглядывая кругом, как бы для выбора места, но все бросая искоса взгляды туда, где виднелась синяя блуза китайца.
— Да ты, никак, помешался? — крикнул Эванс.
— Во всяком случае, — сказал Гукер дрожавшим голосом, — отнесем это золото подалее.
Они подняли куртку за концы и сделали несколько шагов. «Что же, нести прямо к лодке? — спросил Эванс. — Только тяжеленько… Руки у меня так и затекают… Даже больно становится… Вот история!.. Подожди… дай отдохнуть, просто нет сил…»
Они опустили ношу на землю, Эванс тяжело дышал; он был бледен, и на лбу у него выступали капли пота.
— Душно в этом лесу, — проговорил он. — Надо выйти скорее на простор. Шевелись поживее! Ты все только воешь с тех пор, как увидал этого китайца.
Гукер не возразил ничего и только продолжал смотреть пристально на товарища. Они подняли снова куртку и прошли молча с сотню шагов. Эванс начал дышать еще тяжелее.
— Что с тобою? — спросил Гукер тревожно.
Вместо ответа, Эванс споткнулся, выпустил ношу из рук, простоял с минуту неподвижно, смотря на товарища, и потом схватился за грудь.
— Не подходи ко мне, — проговорил он с трудом, отступя в сторону и прислоняясь к дереву. — Это пройдет… вот уже и лучше, — прибавил он через несколько времени, но, в ту же минуту, пошатнулся и опустился на землю с страдальческим выражением в лице; Гукер подбежал к нему, но он крикнул сдавленным голосом:
— Не подходи!.. Не дотрогивайся до меня!.. Собери лучше слитки опять в куртку… Видишь, вывалились…