эта ситуация возникла и кому это было надо? Вот главный вопрос, на который ты должен ответить, — строго перебила его Фрэя.
— В смысле? — спросил Джонс уже более спокойно, — ты хочешь сказать, что за всем этим стоит нечто большее, чем просто желание этого Стива Эдиссона помериться кое-чем у всех на виду с явно выраженной, как это принято у американцев, вычурностью и манерностью?
— За всем этим стоит гораздо большее, чем мы с тобой сейчас можем предположить, — ответила Фрэя с явным усилением важности момента, — помнишь, что было приведено управлением миссии в изменениях к протоколам первой гонки на станции Ноймайер у немцев в качестве одной из целей? Там было сказано, что при победе немецких пилотов их группа будет иметь приоритет в участии при следующих миссиях.
— А что вообще это значит? Ты так говоришь, как будто знаешь заранее все итоговые последствия. Зачем вообще немцам нужны эти приоритеты и почему они сами по себе не могут организовывать и выполнять свои миссии?
— Ты что вообще дурак? — несколько риторично спросила Фрэя, — кого будут интересовать на мировом уровне какие-то чужие, не известные достижения, если они не входят в общий план программы всего проекта? Мы же говорим о реализации целой индустрии, в которой люди потом будут платить деньги, а значит, мы говорим о весомом участии в получении дальнейшей прибыли, не говоря уже о национальном престиже.
— Ладно, хорошо я понял, дальше что? Немцы могли получить доминирующую позицию, то есть ты хочешь сказать, что и американцы также стремятся её заполучить. Но причём тут частные формы выражения личной конкуренции?
— Элементарно! — для подавления боевого стимула. Вопрос даже не в этом. Интерес вызывает то, как они это делают, — продолжила Фрэя.
— Интересно, что же там такого ещё? — опять возразил Джонс.
— Дело не в самих подробностях, а в том, насколько тонко их анализировать. Судя по их поведению, мы можем говорить о том, что они обладают абсолютной независимостью, свободой действий и иммунитетом. И естественно такие полномочия им предоставляет их руководство, ведь не хочешь ли ты мне сказать, что Стив Эдиссон вот так вот просто без всякого разрешения на свой страх и риск будет предлагать тебе посреди незаконченной миссии личную дуэль, рискуя попасть в такие же неприятности, как и бывший капитан Зордакс? Даже если у него есть деньги и это его личный Сновигатор, то уже никак, согласись он в частном порядке без разрешений не выйдет в свободный незапланированный полёт по маршруту от станции до станции. Эти действия должны были быть в любом случае согласованы со всеми службами с их стороны, а раз он был настолько смел и решителен, то наверху об этом естественно знали.
Джонс в некоторой степени оторопел:
— Послушай Фрэя, я только что ощутил невероятный прилив масштабного прозрения, даже не знаю что сказать, мне нужно время, чтоб подумать ещё раз, ведь ты абсолютно права.
— Да, веселье ещё и в том, что кроме нас с тобой в группе об этом случае никто не знает, потому что мы договорились с тобой об этом никому пока не распространяться. И они, я пока ещё не готова ответить на вопрос «кто именно?», — знают об этом тоже и также принимают это в разработку.
— Так постой, тут получается целый заговор что ли? Может ты всё-таки накручиваешь обстановку?
— Какой заговор, Джонс? Это игра! Как ты не поймёшь? Нас втянули в чью-то игру, и я хочу приблизительно разобраться хотя бы с правилами, не говоря уже о конечных целях и тех, кто хочет их добиться наверху.
— Нифига себе история! — сказал Джонс, продолжая вести машину, — лишь бы это не оказалось очередными разговорами на ночь. Понимаешь, о чём я говорю?
— Успокойся, надо выстраивать цепочку на конкретных фактах, а не смотреть сквозь них, не обращая внимания на детали. Да и в целом ты же понимаешь, что мы не просто на велосипедиках в детском садике катаемся, в деле замешаны огромные деньги. Огромные деньги и интересы разных государств. Давай лучше попробуем применить для дальнейшего рассуждения метод допустимых вероятностей. У нас есть цели американской стороны и явная принадлежность этих целей к их высшему руководству. Таким образом, мы можем сделать вывод, что, скорее всего это могло обсуждаться между главами корпорации, но не обязательно в формате нашего конкретного случая, а как общая тактика развития программы с учётом баланса заинтересованных противостоящих сторон.
— Короче, ты хочешь сказать, что Архип Великий знает про эту американскую провокацию, и что они вместе с другими членами правления обсуждали возможность возникновения таких случаев, как методы влияния на цели всей миссии? — внезапно сформулировал Джонс.
— Именно! — ответила Фрэя с некоторым удовлетворением от того, что ей наконец удалось вывести Джонса на истинное понимание происходящего и оттолкнуть от комплекса проигравшего героя.
— Хорошо, — продолжила она, — теперь осталась уже совсем тонкая структура предположений о том, какими мотивами руководствовался Архип Великий и о чём вообще они там могли говорить?
— Ну, это уже совсем не реально, — ответил Джонс.
— Согласна, — сказала Фрэя, — но мне не нужно дословное содержание, я хочу просто понять позицию Архипа Великого.
— А что тебя в нём не устраивает?
— Да, понимаешь, это очень странно, назначать человека капитаном группы и тут же кидать его под танки, нарочно провоцируя на грубые нарушения.
— Но ты же сама сказала, что он не обязан был знать о конкретных действиях со стороны американцев.
— Да, но предположим, что он знал. Представь себе, что он знал об этом заранее. Что, как ты думаешь, он хотел понять или чего добиться, на что посмотреть? Что являлось объектом понимания в той ситуации?
— Ну, возможно вероятность моей победы или же чёткое подчинение распорядку.
— Ты опять слишком поверхностен. Здесь суть как раз в отношении одного к другому, то есть объектом исследования были твои личные качества, как капитана и военного офицера. Скорее всего, он изучал твоё внутреннее состояние, что одержит вверх в твоих чувствах: страх перед риском или же отчаянная смелость, некая такая отвязанность в поступках перед возможностью уступить сопернику или врагу.
— Подожди, так ты хочешь сказать, что Архип Великий проверял меня на трусость что ли?
— Практически да, только это ещё не всё.
— Да уже как бы плохо всё.
— Почему? — спросила Фрэя.
— Ну, наверно потому что я проиграл в данном случае, то есть струсил.
— Да нет, дело-то не в этом.
— Дело не в этом — дело не в этом… А в чём тогда дело?! Послушай, Фрэя, я устал уже от твоих дедуктивных психологических расследований.