Читать интересную книгу Очерки истории цивилизации - Герберт Уэллс

Настоящее издание стало результатом новых переработок и добавлений. Оно избавилось от примечаний и прочих отступлений от темы и стало более ясным, плавным и цельным, в отличие от прежних изданий. Здесь же автор освобождает своих помощников от дальнейшей ответственности за содержание его работы. Их имен нет на титульном листе. Автор расстается со своими проводниками. Они помогли ему выбраться из опасных лабиринтов и скрытых ловушек, подстерегавших его на пути к нынешней свободе и знанию. Теперь он постарается как можно более просто, ясно и полно передать содержание той великой истории, в которой не смог бы разобраться без их дружеской поддержки.

Пусть у читателя этих «Очерков» не будет никаких сомнений относительно фактов, имен, дат, приведенных здесь, — они были многократно, как уже говорилось, проверены и перепроверены. Книга в целом не раз подвергалась самой нещадной критике, но ни разу — в отношении общей точности.

От критики никуда не деться. Невозможно избежать ее или угодить всем. Каждый из нас составил в уме собственные наброски «Очерков истории», свой рабочий путеводитель по миру, и своему месту в этом мире. Листая наши «Очерки», читатель поневоле будет соглашаться с одним мнением и отвергать другое. Вполне естественно, что и у автора есть свои взгляды, своя точка зрения. И едва ли читателю когда-нибудь удастся найти такого автора, который не отстаивал бы в чем-то свою позицию. Держа в руках эту книгу, как и любую другую, в которой излагаются и анализируются исторические сведения, читатель постоянно должен помнить, как судья или присяжный, об индивидуальности того, кто в настоящий момент выступает со своим свидетельством.

С уверенностью можно утверждать только то, что автор приложит все силы, чтобы честно и беспристрастно поделиться своими впечатлениями о той великой драме Времени и Судьбы, которая открылась его взору.

3

В этом издании «Очерков» была предпринята попытка полнее представить такую сферу человеческой деятельности, как искусство. Однако любая «история» музыки или любого другого вида искусства имеет очень узкие рамки. Можно рассказать о появлении новых форм, методов, инструментов, но единственный способ передать образность произведения искусства — это увидеть или услышать его. А просто перечислять имена великих мастеров и названия шедевров не входит в наши планы.

Новый материал неизбежно появился в книге в связи с последними археологическими раскопками.

Возникла также необходимость тщательно проработать материал, посвященный Великой (Первой мировой— изд.) войне, и переделать части, касающиеся послевоенного периода. Потрясения военного времени были слишком сильны, чтобы оценки автора были взвешенными и беспристрастными.

К тому же, переосмыслить пришлось не только то, что относится к политике. Природа финансовых и экономических проблем нашего мира стала теперь намного яснее, чем до кризиса 1929 года, а это тоже потребовало чрезвычайно внимательной переработки материала.

4

Предлагая эту книгу на суд читателей, я нисколько не преувеличиваю ее значения, но и не стыжусь за свою работу. У меня нет ни малейших сомнений относительно того, насколько несовершенной она остается. Придет время, и, несомненно, появятся лучшие книги, написанные о том же. Для автора сделанная им работа — словно временная хижина, на месте которой будет построен дворец. Но пока ее место не займут новые, эта книга, словно первопроходец, откроет то, что современные мужчины и женщины могут узнать о прошлом, о себе и о том, как прожить сегодняшний день.

Книга первая

Жизнь до появления человека

Глава первая

Земля в пространстве и времени

1. Как углублялись представления человечества о пространстве и времени.

2. Земля в пространстве.

3. Каков подлинный возраст Земли?

1

Прежде чем приступить к истории самой жизни, скажем пару слов о той сцене, на которой будет поставлена наша пьеса, и той обстановке, на фоне которой она будет развиваться.

За последние несколько столетий представления людей об окружающем их видимом мире претерпели значительные изменения. Одновременно с этим и само место человека, его роль в этом мире перестают казаться столь значимыми, как прежде. Люди узнали, что они — составляющая часть некоего целого, гораздо более обширного, более протяженного в пространстве и времени, гораздо более удивительного, чем могли представить их предки.

Первобытному сознанию Земля представлялась лишь плоским основанием обитаемого мира, а небо — куполом над этим основанием. Солнце, Луна и звезды в представлении первобытного человека раз за разом совершали свой таинственный круговорот, проходя половину пути по небесному своду, а другую половину — под земной твердью. Вавилонские и китайские астрономы, даже после многих веков наблюдений за звездами, продолжали верить, что Земля плоская.

У мыслителей Греции впервые возникло явственное представление о сферической форме нашей планеты, но даже греки не мог ли вообразить, насколько обширна Вселенная. Земной шар оставался для них центром мироздания. Вокруг этого центра, прикрепленные к хрустальным сферам, двигались Солнце, Луна, планеты и неподвижные звезды. Только в XV в. сознание человека смогло продвинуться дальше и Коперник высказал ошеломляющее предположение о том, что в центре находится именно Солнце, а не Земля. Взгляды Коперника стали общепризнанными только в XVII в., после изобретения Галилеем телескопа.

Появление и усовершенствование телескопа обозначает, несомненно, новый этап развития человеческой мысли, новое видение жизни. Удивительно, что греки, с их живым и проницательным умом, не смогли придумать ни телескопа, ни микроскопа. Они не смогли найти практического применения линзам, хоть и жили в мире, в котором стекло было известно и его качество улучшалось на протяжении нескольких столетий. В повседневной жизни греков широко использовались стеклянные фляжки и бутыли; через них, конечно же, можно было заметить, как искажаются и увеличиваются очертания предметов. Но наука в Греции была занятием возвышенным, уделом философов, которые, за исключением таких гениев, как Архимед и Герон,[1] были слишком горды, чтобы учиться чему-нибудь у простых ремесленников — ювелиров, кузнецов или стеклодувов.

Невежество — это первое, чем приходится расплачиваться за подобную гордыню. Философу недоставало практических навыков, а у ремесленника не было научных знаний, поэтому пришлось ждать новой эпохи еще целое тысячелетие, пока стекло пришло на помощь астроному. Со времен Галилея астрономия и телескоп развивались вместе, отодвигая занавес невежества и ложных представлений, которые скрывали от человека глубины космоса. Поместив Солнце в центр Вселенной, человек задумался: а не пришло ли время пересмотреть само понятие о центральном положении всего нашего мира? Теперь мы знаем, что Солнце нельзя даже включить в число больших звезд — это всего лишь одно из меньших светил.

Телескоп смог освободить воображение человека так, как ни одно из технических приспособлений до него. Если что-либо и можно сравнить с ним по воздействию на научные представления, так это спектроскоп, разработанный после открытий Фраунгофера в 1814 г.[2]

Завеса, скрывавшая непостижимую бездну окружающего нас пространства, начала приподниматься лишь три века назад. Значительно позднее пришло осознание подлинного возраста нашей Вселенной, ее немыслимо долгой истории. Среди народов древности, кажется, лишь у индийских философов мы можем найти какое-то представление о бесконечных промежутках времени, через которые прошел этот мир. В европейской культуре еще немногим более двухсот лет назад нашей истории отводили на удивление короткий срок. Во «Всеобщей истории», изданной объединением книготорговцев в Лондоне в 1779 г., указывается (как нельзя более точно), что мир был создан в 4004 году до Рождества Христова, в момент осеннего равноденствия, и что венцом создания мира было сотворение человека в Эдеме, на Евфрате, в двух днях пути от Басры. Уверенность, с которой делались эти утверждения, черпалась в излишне буквальном понимании библейских повествований. В наши дни лишь некоторые из тех, кто верят в боговдохновенность текстов Библии, готовы истолковывать эти сведения как непосредственный факт.

Разрушить этот временной барьер и открыть за маленьким «вчера» шести тысячелетий еще миллионы подобных вчерашних «дней» было суждено геологии, и в особенности палеонтологии. Задолго до XVIII в. два очень часто наблюдаемых геологических явления прямо-таки взывали к вниманию человека.

Во-первых, это обширные районы, где в открытых разломах виднелись напластования различных каменистых пород, которые могли сложиться лишь за достаточно длительные периоды времени. Во многих случаях эти пласты оказывались изогнуты, образовывали складки, надвигались один на другой таким образом, который неизбежно предполагал длительное действие огромных природных сил. Во-вторых, это часто встречающиеся окаменевшие остатки существ, похожие на кости и черепа ныне существующих видов, но не идентичные им.