Читать интересную книгу Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

Но на самом деле я не верила в такое развитие событий даже при условии внезапной общественной революции и кардинальной смены взглядов на социальный статус омег. Был во всей этой ситуации один крохотный нюанс, который не позволял таким, как я, в полной мере чувствовать себя угнетенными и порабощенными — ведь нам тоже нравился секс с альфами. Их запах точно так же стимулировал наш мозг и возбуждал наше тело, пусть и считалось, что в этом отношении омеги куда более избирательные и капризные. Мы бы не смогли отказаться от них точно так же, как они не могли отказаться от нас, но вместо того, чтобы признать друг за другом равные права и свободы и давать каждому альфе и омеге выбирать, с кем они хотят быть и чем заниматься за пределами постели, мы без конца показывали друг на друга пальцем, искали виноватых и ненавидели собственную биологию, которая порой оказывалась сильнее разума и моральных принципов.

Виной всему догматы Церкви, остро стоящая проблема вырождения нас как вида, пропаганда, льющаяся с экранов телевизоров в формате этих слащавых рекламных роликов, где беременная мама-омега встречает папу-альфу с работы и их двенадцать детишек радостно скачут вокруг, цепляясь за его штаны. И это вечное ощущение, что ты кому-то что-то должен и что живешь неправильно, раз не хочешь того, чего, кажется, должны хотеть такие, как ты.

Словами не передать, как я от всего этого устала.

— Хани, так ты решила, пойдешь на лекцию или нет? — уточнила Джен, наливая себе кофе. Подумав, она добавила туда один кубик сахара и села напротив меня, подобрав под себя одну ногу. Ее короткие волнистые волосы темно-каштанового цвета мягко полоскались по плечам, вспыхивая золотыми искрами на солнце, и я даже со своего места чувствовала легкий запах травяного шампуня, исходящий от них.

— Мне понравились два предыдущих спикера, но сегодняшняя тема вызывает больше сомнений, чем любопытства, — отозвалась я, покачав головой.

— Что-то про эпоху благоденствия и всеобщего счастья, когда землей правили счастливые удовлетворенные альфы, а их омеги ждали их дома, лежа на спине? — усмехнулась она.

— Я тебя так встречаю почти каждый день, ты счастлива? — не осталась в долгу я, кокетливо сверкнув глазами.

— Ты просто приходишь с работы раньше и, лежа, смотришь сериалы, это не считается, — отмахнулась она, не скрывая улыбки. В ее глазах появилось это особенное нежное выражение, возникавшее там всякий раз, когда ее взгляд был обращен на меня. Примерно с таким же она смотрела на свое новое кашемировое пальто и на пришедшую ей под Новый год премию от начальства. Порой меня забавляло, что в ее личной иерархии я нахожусь где-то между полкой комода и банковским счетом, но не думаю, что она в полной мере осознавала это или вообще — хотя бы раз всерьез об этом задумывалась.

— С другой стороны, я заплатила за этот курс, так что, наверное, сходить стоит, — снова вернулась к изначальной теме разговора я. — Если станет совсем невыносимо, просто надену наушники и буду слушать какой-нибудь подкаст.

— Лучше тяжелый рок, чтоб наверняка, — предложила Джен, продолжая смаковать свой кофе и покачивать в воздухе одной ногой. — Ты вроде говорила, что придет один из церковников, да?

— Преподобный отец какой-то там, — кивнула я, не сдержав недовольной гримасы. — Очередной самоуверенный альфа в белой рясе, который будет нам рассказывать о том, что и кому мы должны только потому, что родились теми, кто мы есть. Если обойдется без прямых оскорблений и гневных обличений в безнравственности, я буду считать, что вечер прошел удачно.

— Самое забавное, что у него первого ряса оттопырится, если ты немного приподнимешь юбку, Хани, — заметила подруга, весьма недвусмысленно облизнувшись и скользнув взглядом по моему телу. Подобные ее взгляды, хоть и не были нацелены на это всерьез, все равно обычно вызывали у меня приятные будоражащие мурашки. Да, она была моей подругой, но она все еще была альфой. Очень красивой и доброй альфой, и, если бы я могла управлять желаниями своего тела, я бы давно сделала ей предложение руки и сердца и увезла куда-нибудь далеко-далеко отсюда, где ни Церковь с ее глупостями, ни общественное мнение не смогли бы нас достать. Может быть, если бы хотя бы одна из нас хотела этого по-настоящему, все могло бы сложиться иначе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Если у него встанет, он назовет это проявлением божественной воли и скажет, что в нем пробудился Великий Зверь. И что я обязана ответить на его зов. — Я скривилась при одной мысли, но мне все равно почему-то было смешно. Может, из-за того, как заразительно засмеялась Джен, а, может, просто из-за того, что это было хорошее утро, наполненное солнцем, привычным запахом кофе и ощущением близости дорогого мне друга.

На лекцию я в итоге едва не опоздала. Меня задержали в офисе, неожиданно взвалив на мои плечи обязанности ушедшей в отпуск коллеги, работу которой я мало того, что не была обязана выполнять, так еще и понятия не имела, как это делать. В итоге почти полчаса провисела на телефоне с девочкой из нашего соседнего филиала, которая помимо нужной мне информации успела рассказать о том, как сходила в выходные в кино и как какой-то альфа устроил драку прямо посреди сеанса, потому что ему почудилось, будто его сородич засмотрелся на его омегу и начал строить ей глазки.

— Она к тому же беременная была, так у него вообще башню сорвало! — восторженно щебетала она. — Да-да, этот пункт оставляем без изменений, остальное возьми из того приложения, что я тебе скинула предыдущим письмом. Добавь данные от поставщика и выведи итоговые сроки из двух таблиц. Справишься?

— Как будто у меня есть другие варианты, — вздохнула я, бездумно водя курсором мышки по экрану и почти не всерьез мечтая о том, чтобы этот офис сгорел синим пламенем вместе со своими таблицами и приложениями какой-нибудь одной глухой ночью.

— Ты такая смешная, Хана, — с чувством произнесла моя собеседница на другом конце провода. — Звони, если еще вопросы будут. У нас же с вами разница во времени, так что я буду на работе еще почти час.

— Маленькие радости больших компаний, — улыбнулась я, заправив за ухо выбившуюся прядь своих золотисто-рыжих волос. — Спасибо за помощь, я без тебя бы тут до ночи сидела.

— Без проблем. — Я чувствовала ответную улыбку в ее голосе, когда она со мной прощалась.

Интересно, общалась бы она со мной так же непринужденно, если бы знала, что я — омега? Подобное не прописывалось в электронной подписи и не указывалось на корпоративном сайте. Даже в моем собственном филиале о моей сущности знали лишь те, кто сидел со мной в одном кабинете и не мог не чувствовать, как я пахну. Ну и те, кому они об этом растрепали в курилках и на обедах. Я знала, что со мной на этаже работают еще две омеги, но лично не была с ними знакома — если не считать знакомством тот факт, что я почти каждый день ощущала их запах, липнущий к разным предметам общего пользования, вроде стола на кухне, дверцы микроволновки или сушителя для рук в женском туалете. Как и они, конечно, ощущали мой. А еще я знала, что к нам на этаж нет-нет да и захаживают альфы из руководящего звена. Потому что альфы не могли быть рядовыми сотрудниками и сидеть рядом с обычными людьми в опенспейсе. Ох нет, не для этого природа наделила их божественной искрой, они были особенными и привилегированными от рождения. И если на одну и ту же должность топ-менеджера претендовал обычный человек даже с блестящим резюме и рекомендациями и какой-нибудь вполне себе заштатный альфа, который только вчера закончил университет или вылез из-под родительского крылышка на волю, тут не было вариантов, кого возьмут, а кого оставят за бортом. Иметь в компании «своего» альфу считалось почетным, это показывало статус фирмы и ее амбиции. Не стоит и говорить, что попавшие таким образом на теплые места работники не особо старательно и рьяно исполняли свои обязанности. И куда чаще просто с важным видом фланировали по коридорам, вынюхивая омег и наслаждаясь чувством собственного превосходства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})