Читать интересную книгу Пора просыпаться - Родион Змановский

Расскажу немного о самом месте где я работал, кинотеатры, по идее они не чем не отличаются от таких же бесполезных мест как кофейни, торговые комплексы, бутики одежды, развлекательные центры, вся эта мишура современной повседневности, блеск цивилизации, с зовущими к себе многометровыми баннерами на которых голливудские улыбки актёров сияют в холодной тёмной ночи, возвышаясь над замерзшими редкими прохожими парковки. Всё это до приторности пропахло маслом от попкорна разлитой колой, растаявшим шоколадом. Освещенные экраном залы, басы содрогающие перепонки, очки для каждого, делающий более реальными детали, сего зрелища приводящие массу людей в поллюционирующий восторг, заставляет их сердца трепыхаться а глаза блестеть, почувствуй себя героем, побудь им, незримый лозунг кинотеатров. Вся эта ложная атмосфера веселья, навязанная заботливыми маркетологами, напоминает радость полоумных дебилов которые в свои тридцать пять восхищаются от детской игрушки. Дрянное кино, столь же фальшивое, как пятидесятилетняя проститутка с тонной косметике на лице, которая говорит неопытному юнцу что её никогда так никто не трахал. Меня все это раздражало, я не мог почувствовать тоже что чувствовали они, не мог восхищаться этими же вещами, не мог так просто стать таким же счастливым как они, казалась жизнь у них настоящая, а моя, так, перебивками и фаст-фудами, наполнена суррогатами заполонивших всю мою жизнь, начиная от суррогатного секса в виде онанизма, заканчивая суррогатными эмоциями в виде пьяного прилива эмоций, я чувствовал себя одиноким и неприспособленным, я был озлоблен, я был как будто бы чуть болен, я умирал и гнил в своем внутреннем мире, но не желал иметь ничего общего с тем внешним миром, что видел каждый чертов рабочий день.

Массы по своей сути нельзя любить, они безобразны априори, от работы с ними начинаешь презирать культуру человека. Только личность достойна и прекрасна, особенно та, что не запятнана и не составлена из чужих мнений мыслей и желаний. Когда человек не подражает своим героям, когда он сам герой. Личность самородок. Человек взрослеет и обретает ясность ума он выбирает либо что он сам будет жить и принимать решения, либо будут жить за него, и он выловит все лучшие по его мнению из общества и примет это за своё, иногда это действительно хорошо, но в наших реалиях вылавливают почему-то только то что лежит на поверхности. Казалось что от меня оторвали кусок сердца, когда я услышал как моя шестилетняя племянница попросила у меня купить ей телефон небезызвестной яблочной компании (в 6 то лет!), в такие моменты я все острее ощущал своё одиночество, я ненавидел этот мир, точнее ту часть мира которую я видел, я не сомневался что где то там, где нас нет горит неведомый рассвет, но природа человека была неизменна, люди смотрели но не видели, чувствовали, но не ощущали, думали, но не понимали, а я был один на необитаемом острове вокруг которого сновали весёлые безликие оболочки людей с ведёрками попкорна, сливаясь и перетекая в одну сплошную пёструю массу, и мне было невыносимо больно, и одиноко.

Работал я там чтобы оплатить учёбу в университете, в котором учился, чтобы не работать пять лет, а после, работать уже на более оплачиваемой работе, по крайней мере таким простым казался мне план при поступлении. Сначала за обучение мне платила мать, но потом увидев моё рвение к учёбе, прекратила свои денежные вливания в моё образование. Не то чтобы я плохо учился, я приходил только к сессии закрывал предметы на средний бал, с помощью лекций взятых у одногруппников, кое-как на скорую руку, ведь долго времени на это тратить я не желал, штамповал пару курсовых работ, и так же благополучно больше не появлялся там до следующего раза. У меня не было конкретных целей и амбиций, но я был целиком доволен своей жизнью, до того момента как мне приходилось месяца три в году неустанно где ни будь работать, чтобы потом девять месяцев так же ничем не заниматься. Я очень любил когда у меня было вдоволь свободного времени, я много читал, гулял, развлекался, хотя и сейчас я думаю что единственное достойное занятие человеку, если он конечно не обременён обязательствами или семьёй, это развлечение, или по крайней мере саморазвитие, и я с успехом занимался и тем, и другим. Я не соотносил свою жизнь к тому правильно или неправильно я живу, я просто делал то что мне хотелось, не особо заглядывая в будущее. Конечно моя мать всегда сетовала на мою расхлябанность в этом вопросе, ей всегда хотелось видеть во мне этакого преуспевающего, активного, коммуникабельного, перспективного менеджера с процентной ставкой томагавкам торчащей из головы. Но я никогда не любил, и не принимал, никаких советов со стороны как мне следует жить, и весьма раздражался когда кто ни будь хотел стать моим наставником, пусть даже одновременно и другом в жизни, так что все мои оставшиеся друзья никогда ни за что не осуждали меня, и не порицали, да и сами они были такими же. Единственных людей которые могли бы на меня повлиять в этом вопросе, и вообще помогли бы мне стать более целостной и зрелой личностью, был мой отец, который умер до моего рождения, и судя по рассказам был выдающимся умным человеком, и девушка по имени Настя, которую я когда то полюбил, и которую считал самым умной и подходящий мне представительницей женского пола, она отвергла меня по тем же причинам по которым миллионы девушек отвергают других парней, и к тому же полностью лишила меня доступа к себе и к своей жизни, зная и понимая, что я никогда так и не остыну, если буду хоть немного соприкасаться с ней, но я так и не остыл, и отчасти вспоминал её на протяжении последних лет трех. Я был весьма обозлен и огорчён этой неразделенной любовью, и не подпускал да и не хотел к себе никого подпускать, хоть и безмерно страдал одиночеством, и неудовлетворенным юным либидо.

Я уже работал третий последний месяц к ряду, денег которые я получу на следующей недели должно было хватить чтобы оплатить мою учёбу на год вперед, но к слову не платить не учится я дальше я не хотел сознавая фиктивность подобного образования, точнее его неприминимость на той неинтересной работе которая мне гарантировалась после окончания университета, но делать было нечего, должен был же я идти по какому ни будь «пути», хоть и этот путь мне казался совсем непривлекательным и пресным. Я очень устал, вымотался, и издергался этим девяносто дневным рабочим марафоном, некоторые дни из которых пересекались с летней сессией, заставляя меня изрядно недосыпать, и вызывали желание убивать. От меня улетучился весь смысл жизни который я хоть сколько ни будь чувствовал пока был волен сам распоряжаться своим временем, теперь же я изредка читал в книгах о жизни и сам совсем не жил, по утрам и вечерам я смотрел на пресный вид из моего окна на пятом этаже, в котором открывался панорама на один из самых неблагополучных районов моего города, на огрубленных жизнью и трудом людей, на уродливые частные дома, где если приглядеться можно было увидеть всю весьма тривиальную личную историю их жильцов, и понимал насколько это место не соответствует «книжной жизни» тут не было ничего литературного, пожалуй только какой ни будь Кераук отыскал бы тут для себя кусочек вдохновения. А я желал чего ни будь настоящего, чего ни будь стоящего, я был набит историями, хорошими и не очень, грустными и весёлыми, реальными и полностью выдуманными, мне хотелось чтобы моя жизнь хоть сколько бы смахивала на пресную книжонку найденную где ни будь в пыли на чердаке, на я понимал что это все не зрело, и что я должен сам понять что для меня значит жить, и сам научиться этому, ведь она то! Жизнь это не набор вычурных литературных постулатов, что приятно режут твоё эстетическое чувство когда ты читаешь их в книгах, и больно калечат когда видишь их в статусах молодых людей на социальных сетях, что она намного примитивнее, хочешь быть счастливым не читай книг, но будешь простым, бытовым, и как не странно разбирающимся в жизни которая на самом деле есть, а не придумана худыми интеллектуалами за письменным столом, но упустишь много разветвлений и ниш, которые почти все заканчиваются пустотой бессмысленностью, тщетностью не разгаданной загадки жизни, но до них не сразу дойдёшь, так что по пути ещё успеешь насладиться, но а дальше будет только чистой воды моральный самомазохизм. Я понимал что мне нужен жизненный опыт, я был теоретик без практики, и я цеплялся за любой жизненный опыт, но внешний мир мне как будто бы вообще ничего не давал, все открытия я совершал внутри себя, внутри собственного умственного изыскания. И я хотел перестать испытывать любые потребности связанные с телом, оказаться в глухом доме посреди осени, и опять уйти в книги, может тогда бы я и смог к чему ни будь придти, но увы такого дома у меня не было. Мне нужно было именно суровое одиночество и изоляция, чтобы вообще не было никакой грязи и соблазнов, мне нужно было успокоиться, найти как бы собственный стабилизатор, некую константу, за которую я бы мог ухватиться и держаться и развиваться, а не менять свой цвет полностью как инженер-лось сквозь сотни световых лет.