нос ударил резкий неприятный запах.
– Давай, красавчик, – сказал нежный женский голос, – открой свои глазки. Самое
неприятное уже закончилось.
Трей пришел в себя, жадно хватая воздух. Он инстинктивно отмахнул рукой
неприятный запах, и сел на пол.
– И он снова с нами, – сказал кто-то на другом конце палаты. Возможно доктор.
Трею пока не удалось сфокусировать взгляд.
– Я что, отключился? – спросил он.
– Да, дружище, как по щелчку выключателя, – ответил Брайан, стоя возле кровати
Мирны. Он усмехнулся слишком радостно.
– Не смей никому об этом рассказывать, – сказал Трей, пытаясь встать на ноги. Он
оперся на стену, удерживая равновесие. Он ненавидел больницы. Он слишком много
времени провел в них в детстве, включая целое лето, когда его отец работал в ординатуре,
а мама решила совершить велопробег по всей стране. Его тошнило от больничного запаха.
– Ты прав, – сказал Брайан, – лучше я сделаю футболки. Я хотел при тебе
перерезать пуповину, но ты отказывался приходить в себя.
Его желудок исполнил кульбит. Перерезать пуповину? Фу гадость.
– Жаль я пропустил. – Не жаль.
– Ничего страшного. Я все снял на видео.
– Отлично… – Трей отвернулся, желая скрыть недовольную гримасу.
В его поле зрения попала обворожительная брюнетка, в розовой медсестринской
робе. Ее темные брови сошлись в беспокойстве, поверх сверкающих голубых глаз.
– Чувствуете себя лучше?
Трей улыбнулся ей, от чего та засмущалась,
– Думаю, жить буду.
Ее рука коснулась его затылка.
– Ты ударился головой. – Ее пальцы нащупали шрам под волосами над левым ухом.
– Что это?
Трей взял ее за руку и убрал от своей головы.
– Старая боевая травма. – Если удар бейсбольной битой по голове во время драки
можно было считать боем. Это небольшое происшествие заставило его несколько дней
провести в больнице. Это не самые приятные воспоминания. – У тебя невероятно
красивые глаза, – сказал он медсестре, все еще держа ее за руку.
Она взволнованно вздохнула, зрачки немного расширилась, когда она поймала его
пристальный взгляд.
– Спасибо, – прошептала она, прикрывая веки, пряча свои голубые глаза.
Трей отпустил ее руку, и она прижалась к стене. Он переключил свое внимание на
кровать, радуясь, что синяя ткань скрывала действия врача, который все еще располагался
между ног Мирны. Трей был уверен, что врач зашивает Мирну, но он не хотел знать,
почему это было необходимо.
– Ну, и где ребенок, которого мы все так долго ждали? – спросил Трей.
Брайан махнул в сторону кровати. Трей осторожно подошел. Мирна выглядела
измученной, и он знал, в каком она будет настроении. Трей приготовился бежать, если это
потребуется. Брайан обнял Трея за плечи, и они опустили взгляд на руки Мирны. Там
лежал миниатюрный, краснолицый Брайан, посасывающий свой кулачок. Сердце Трея
пропустило несколько ударов. Сын Брайана был самым идеальным созданием, которое
ему приходилось видеть.
Брайан взял малыша и протянул его Трею. Трей прижал маленькое тело к своей
груди, и смотрел на него затаив дыхание.
– Мы назвали его Малкольм Трей, – сказала Мирна. – В честь отца Брайана, и тебя.
Трей оторвал взгляд от крохотного создания и посмотрел на Мирну.
– Меня? Почему вы назвали его в честь меня?
Она улыбнулась.
– Это же очевидно. Мы назвали его в честь самых главных мужчин в жизни
Брайана.
– Мы хотим, чтобы ты был его крестным отцом, – сказал Брайан.
– Я… – Трей был тронут, но его сложно было назвать идеальной кандидатурой на
роль крестного отца. Его ответственности едва хватало на заботу о своей жизни. Как они
могли доверить ему воспитание их малыша? – Я не думаю…
Ребенок в его руках немного поерзал, и Трей посмотрел вниз, увидев, что малыш
смотрит на него своими карими глазками. Точной копией глаз его отца. Глазами Брайана.
Этот идеальный, маленький человечек был творением Брайана.
Брайан стал отцом.
Трей взглянул на Брайана, и грандиозность всего происходящего лишила его дара
речи. Но Брайан не замечал Трея. Его взгляд был прикован к его сыну. Гордость за этого
маленького парнишку была ощутимой.
Трей вернулся к малышу в его руках. Он погладил щеку Малкольма, затем
прикоснулся к его крошечным ручкам, любуясь его крошечными пальчиками.
Крошечными ноготками и костяшками. Все в нем было такое крошечное. Малкольм на
удивление крепко ухватился за палец Трея.
– Однажды ты станешь таким же выдающимся гитаристом, как и твой отец, –
сказал ему Трей.
Малкольм немного скривил лицо и Трей засмеялся, полностью завороженный
сыном Брайана. Сын, появившийся на свет благодаря любви Брайана и Мирны. Сын,
которого Трей никогда бы не смог подарить Брайану, как бы сильно он его не любил. Трей
судорожно вздохнул, поцеловал малыша в лоб и передал Малкольма обратно отцу.
– Вот. Я могу его сломать или еще что.
– Правда, он красавчик? – Брайан поцеловал сына в висок.
– Конечно, – ответила Мирна, ее глаза сияли счастьем, когда она смотрела на мужа
и сына. – Он точная копия своего отца.
– Но у него твои губы, – возразил Брайан.
– И твои волосы.
Трей хмыкнул. У отца и сына были одинаковые непослушные темные волосы,
торчащие в разные стороны.
– Я надеюсь, у него будут твои мозги, – сказал Брайан.
– И талант как у тебя, – добавила Мирна.
– Он идеальный, – сказал Трей, не в силах сопротивляться желанию пригласить
непослушные волосы Малкольма. Но это не помогло. Через секунду волосы вновь
торчали, как раньше.
– Так ты будешь его крестным? – переспросил Брайан.
Трей посмотрел на Брайана. Разве он мог ему отказать.
– Да. Конечно буду.
Брайан расплылся в улыбке.
– Миллс, думаю тебе пора заняться делом и заделать Малкольму лучшего друга. Ты
итак отстаешь от нас на 9 месяцев.
– Ха! Как будто это вообще возможно, – ответил Трей, но в глубине души он желал
этого. Хотел что-то, что можно было разделить с Брайаном. Гордость за их подрастающих
сыновей. Он мог представить Малкольма и Трея-младшего, играющих на детской
площадке, или учащихся играть на гитарах, или попадающих в неприятности,
взрослеющих. Трей-младший? Это еще, блять, откуда? Не будет никакого Трея-младшего.
Он никогда не хотел детей. Даже маленького милого сорванца, названного Малкольмом
Треем. Ребенок покряхтел и Трей превратился в лужу месива. Ладно, этот малыш был
единственным исключением, но только одним.
– Я, пожалуй, оставлю вас втроем, чтобы вы могли побыть семьей.
– Ты можешь остаться, – сказала Мирна. – Ты же часть нашей семьи.
Он был признателен за эти слова, но Трей в этом сомневался. После появления
Мирны все изменилось, и их жизнь больше никогда не будет прежней. Трей давно это
понял. Сейчас пришло время отпустить Брайана. Каким бы тяжелым и болезненным не
было это решение, Трей давно потерял надежду, что Брайан ответит взаимностью на его
чувства. Брайан принадлежал Мирне. И Малкольму. Трей обманывал себя, полагая, что
Брайан неожиданно увидит в нем нечто большее, чем просто друга, но сейчас и Трей не
желал этого. Он хотел, чтобы Брайан продолжал быть чудесным мужем и замечательным
папой. Мирна заслуживала этого, и Малкольм тоже. Трей не мог вмешиваться в нечто
столь важное. Это было бы неправильно.
– Ты же знаешь, я ненавижу больницы, – ответил Трей. – Я поеду и навещу Дара.
Потусуюсь со старшим братцем в его особняке, пока нам не нужно будет вернуться в
автобус. Можете звонить мне, когда нужно будет сменить подгузник или еще что.
– Ты согласишься менять ему подгузники? – спросил Брайан.
Трей хихикнул, видя удивленное лицо Брайана. Он посмотрел на маленького
Малкольма, который продолжал кряхтеть, что означало, он уже испачкал свой первый
подгузник.
– Неее, но я уверен за меня это сделает какая-нибудь фанаточка, – он подмигнул
Брайану.
– Миллс, ты не будешь использовать моего сына в качестве приманки для цыпочек.
Трей засмеялся, затем склонился над кроватью, обнимая Мирну. Их взгляды
встретились, и она погладила его щеку.
– Ты в порядке? – прошептала она, понимая, что Трей сейчас переживал по
отношению к ее мужу. Он отказывался от Брайана. Позволял ей выиграть. Мирна была на
удивления терпелива с ним, доверяла ему своего мужа. Ведь она поняла все куда раньше
Трея. Брайан никогда не ответит на его чувства, не полюбит его так, как Трей об этом
мечтает.
Трей наклонился ближе и прошептал. – Люби его за нас обоих, ладно? Пообещай