Шут полез в седло. Егеря затрусили в подлесок, разбирать коней, наблюдатель - за ними. Тейт, не оглядываясь, поскакала в сторону города.
Под ней равномерно двигались бока Ласточки. Первоначально, узнав, что имя кобылы Смерть, молодая королева просто отказалась на нее садиться. Король откровенно посмеялся над ее страхами, но капризу внял - разрешил дать лошади другое имя.
Что такое вообще? Почему надо давать всему и вся мрачные названия? Королева как-то спросила супруга.
- Мода, - улыбнулся Его Ослепительное Величество в ответ.
Он был Ослепительное Величество. Она - Сияющее.
С ума сойти! Хотя в последнее время даже в титуле короля Тейт стали мерещиться иные, не совсем простые смыслы.
Фу, глупость, - обрывала она себя, - ассоциации, видите ли, у нее!
Тейт приказала себе думать о другом. Не о другом человеке. О ином чем-нибудь. Лучше - о прекрасном.
День расцветал, от земли струилось марево, теплый нежный ветер надувал рукава изумрудной рубашки. Развевались волосы. Рыжая волна норовила захлестнуть лицо. Тейт встряхивала головой.
Завизжать бы, послать торжествующий вопль небу. Просто от полноты жизни, от простора, от свободы... пусть только сейчас, только на коротком промежутке ее жизни, пока она скачет по лугам.
Ан, нельзя. Просто нельзя и все. И дело даже не в том, что по пятам мчится охрана. Егерям можно приказать, они заткнуться. Но где-то среди них затерялся Дамьен в перепачканном зеленью сливочном камзоле. Этот любой жест и даже взгляд, тем более громкий крик, представит королю, вывернув смысл наизнанку. И сделает это обязательно в присутствии двора, чтобы те позабавились на ее счет. А король будет только слегка покачивать своей божественно красивой головой. Непонятно: то ли смеется над недалекой супругой, то ли журит шута за излишнюю смелость. Но в любом случае никого не накажут. Разве за вечерним чаем Тейт попеняют: Вы бы вели себя осмотрительнее, Сияющая. И - улыбка одним краем рта, будто над выходкой душевнобольного: с одной стороны потешно, с другой - совестно, что смеешься над убогим.
Отец говорил: будущая королева должна быть готова к непониманию, к неприятию, к чуждым законам. Но она должна смириться и принять все таким, как оно есть, если ничего не может изменить.
- А, изменить редко что удается - поверь, дочь - традиции сложились за много веков до нашего появления на свет. Не нам их оспаривать.
Еще он предупреждал о холоде и интригах чужого двора.
- Ты должна расположить их к себе исключительно лаской и терпением.
Тейт терпела пять лет.
Когда ее только-только привезли, и уставшая, отупевшая от дальней дороги девочка увидела жениха, давивший с самой помолвки, груз страха в одночасье свалился с плеч. Король оказался прекрасен. Его тонкое лицо с изумительно правильными чертами излучало радость, а черные высоко изогнутые брови, как будто, все время задавали веселый вопрос. Пышные темные волосы спадали вдоль щек на плечи. Тонкие пальцы перебирали фигурные четки из черного янтаря.
Позже Тейт удалось их рассмотреть: косточки бус изображали отрубленные головы людей и животных. На лицах и мордах застыло страдание.
Когда она спросила мужа, зачем ему столь жуткое украшение, тот объяснил, что таким образом не дает себе забывать о лишениях подданных.
Для первой встречи король надел колет из лазоревого шелка. За ухом торчала красная роза. Синий цвет являлся королевской привилегией. Синий орел был геральдической птицей Алексов. Синие орлы обитали высоко в горах. Только король обладал наследственной способностью их ловить и приручать.
А вот роза за ухом...
При встрече с невестой, она должна быть белой, либо едва различимого розоватого оттенка. Тейт, назубок выучив свод законов и старинных уложений, не поленилась ознакомиться так же с любовными традициями страны, в которой предстояло жить. Красную розу вставляли в прическу, когда шли на свидание с замужней женщиной.
Тейт тогда уговорила себя, будто король уже считает ее своей женой. Да и мало ли какие коррективы внесла жизнь в изменчивый любовный этикет за последние десять лет.
Один из нобилей королевства Синего орла - бар Далмаций Ломквист женился на двоюродной сестре короля страны Белого единорога, покинул прекрасную теплую родину и перебрался на сдержанный, холодный даже суровый север - родину Тейт.
Герцог Ломквист много рассказывал королевским дочерям о своей стране, только вот ни разу не съездил туда погостить.
- Боюсь соблазна, - отнекивался он. - Вдруг мне захочется остаться. А Элина туда не поедет. Она любит только эту холодную землю. На чужой она просто не сможет жить. Пусть лучше я останусь тут. Мне покой жены дороже.
Через пять лет, проведенных в стране Синего орла, Тейт вспомнила, что на королевском совете, собранном по поводу ее помолвки, Далмаций Ломквист не подал знака одобрения.
- Ой, я, кажется, задремал, - оправдывался он, посмеиваясь, но потом что-то долго и бурно обсуждал с королем за закрытыми дверями.
Стены города начали вырастать из сплошного зеленого моря трав и невысоких кустов. Тейт придержала коня. Пришло время оглянуться. Кавалькада неслась сильно поотстав. В город, однако, следовало въезжать в соответствии с этикетом. Королева первой должна соблюдать приличия, даже если от нее этого категорически не требуют.
Городские ворота стояли как всегда нараспашку. Тейт дождалась свиту, заняла место в центре и проследовала во дворец чинным шагом.
- Бар Регун отправляется со мной, бар Гага - тоже. Едут егеря, гвардия, лейб-гвардия.
- Кто будет охранять Столицу? Мне кажется, хотя бы часть гвардии должна остаться тут - Тейт сидела у окна, наблюдая за сборами короля. Его Величество отбывал на летнюю ловлю орлов в горы.
Всего королевских охот было четыре. Своя - на каждое время года. За пять лет Тейт ни на одной не побывала. Поначалу она просила, даже умоляла супруга, но тот всякий раз ей отказывал, и Тейт в конце концов отступилась. В каждой стране, кроме писаных законов существовали тайные принципы власти. В ее родном королевстве они тоже имелись. Даже под пыткой Тейт не выдала бы их чужому. А мужу?
Никогда! Если нет общего потомства...
К несчастью, у них с Алексом потомства как раз и не было. Тейт очень хотела детей. Иметь на чужбине близкое, родное, кровное существо, которое смотрело бы на мир ее глазами, одно время стало даже навязчивой идеей.
На третий год замужества королева настояла, чтобы их с Алексом осмотрел местный лекарь, известный, кстати, далеко за пределами королевства. На ежегодных летних ярмарках, когда в столицу пребывали караваны с товарами из сопредельных, а так же весьма отдаленных стран, к нему выстраивались огромные очереди. Люди сутками ожидали приема. Некоторые так и умирали не дождавшись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});