Читать интересную книгу Пейзаж души: «Поэзия гор и вод» - Бо Ли

Песнь луне над Крутобровою горой

Полколеса луны над Крутобровой,А тень ее — в Пинцяновой волне.К Ущельям в ночь уходит челн мой новый,Тебя, мой друг, уже не видеть мне.

724 г.

Санься: три ущелья Силинся, Уся, Цуйтанся в верхнем течении Янцзы.

Минуя Санься

Зажато небо в пиках КолдовскихТам, где слышна башуйская волна.Когда-то люди не увидят их,А неба — не коснутся времена.Три утра огибаю Хуанню,Еще три ночи… Бесконечен путьТри раза прибавляю день ко дню,Тоска такая, что и не вздохнуть.

758 г.

Санься: три ущелья Силинся, Уся, Цуйтанся в верхнем течении Янцзы. Колдовская (Ушань): гора на границе пров. Сычуань и Хубэй, перегораживает течение Янцзы, образуя три ущелья. Башуй: часть Янцзы на той территории Сычуани, которая раньше именовалась Саньба (Три Ба). Хуанню: гора с ущельем того же названия на севере совр. пров. Хубэй около Янцзы, возле которой обычно устраивали привал путники, и лодочники проплывали мимо, напевая сычуаньскую песенку «Утром вышел к Хуанню, ночь провел у Хуанню, три утра, три ночи, а Хуанню как была, так и есть» — характеристика долгого пути.

Ночую у Колдовской горы

Я ночь провел под Колдовской горой,Вой обезьян в мои врывался сны,А персики наряд цветастый свойРоняли к дамбе Цуй в лучах луны.Порывом тучку унесло на юг —Там чуский князь когда-то ждал ее.Высокий холм… Сун Юя вспомнив вдруг,Слезой я платье омочил свое.

725 г.

Колдовская гора (Ушань): находится на территории уезда Ушань совр. пров. Сычуань, перегораживая реку Янцзы и образуя знаменитые Три ущелья (Санься); с ней связано предание о любострастных свиданиях чуского князя Сяна с феей этой горы, которая прилетала на свидания тучкой и проливалась дождем. Цуй: дамба на Янцзы в районе Трех ущелий, одно из которых (Цуйтан ся) названо по имени этой дамбы. Высокий холм: название одной из вершин Колдовской горы, где и жила фея. Сун Юй: поэт, современник (и, по преданию, младший брат) великого Цюй Юаня; сюжет о свидании князя с феей взят из оды Сун Юя.

«Крохотная лодочка металась среди трех ущелий Санься, точно рыбешка. Стоя на носу, Ли Бо во все глаза смотрел на красоты обеих берегов. Но все затмевала, надвигаясь издалека, вершина девы-феи Колдовской горы Ушань. „Уж не фея ли там с Колдовской горы?“ — спросил Ли Бо. „Верно, — ответил лодочник. — Она и есть! Яоцзи, Яшмовая дама, дочь Небесного владыки. В легендах говорится, что она стоит на вершине горы, чтобы оберегать путников и путешествующих по реке. Увидишь ее — и на сердце спокойней. Это хранительница нас, лодочников!“ А вот Сун Юй в оде „Святая фея“ изобразил ее развратной бабой, которая слетает чускому князю на постель утром тучкой, а вечером — дождем. Что за чушь! Ли Бо почувствовал раздражение. Ох, уж этот Сун Юй! Чтобы угодить чускому князю, так поступить с прекрасной феей, это ни на что не похоже! Я должен ответить репликой Сун Юю! И подумав, Ли Бо начал импровизировать: „Яоцзи, дочь Небесного владыки, / ее душа обернулась цветастой утренней тучкой, / чтобы влетать в ночные сны людей, / и вовсе не думала она о чуском князе…“».

«И снова я под Колдовской горой…»

И снова я под Колдовской горой,У Башни солнца, где ищу преданье,Но тучки нет, чист небосвод ночной,Даль принесла нам свежее дыханье.Волшебной девы и в помине нет,Где чуский князь, никто сейчас не знает,Давно уж канул блуд в пучину лет…Лишь пастухи о них тут и вздыхают.

(58-е стихотворение цикла «Дух старины»)

759 г.

Башня солнца: сооружение на одноименной горе в том же, что и Колдовская, районе.

Шел на гору Дайтянь к даосу, да не застал его

На водопад собака лает,Роса на персиках лежит,Среди стволов олень мелькает,Не слышен колокол в глуши.Разбили мглу стволы бамбука,С лазурных гор бежит ручей…Кто скажет, где найти мне друга?В пустынных соснах грусть сильней.

718 г.

Дайтянь: гора в совр. пров. Сычуань, уезд Цзянъю, другое название Дакуан шань (Куанские горы), на ней стояли даоские монастыри и буддийский монастырь Дамин. Монастырский колокол обычно бьет в полдень, но в глуби леса его не слышно.

Прощайте, Куанские горы

Лазоревых вершин предутренний зигзаг,Лиан обители качанье на ветру.Я много тут бродил в сопутствии собакИ возвращался с дровосеком ввечеру,Меж облаков я слушал обезьянью речь,Следил, как миски мыть к пруду монах идет…В любви и чистоте познал я книгу, меч,Сим обетУю — просветленья час грядет!

724 г.

Куанские горы (Дакуан шань): находятся в совр. пров. Сычуань, уезд Цзянъю, другое название Дайтянь шань, на ней были даоские монастыри, а также буддийский монастырь Дамин, о котором и вспоминает поэт. Последнюю строку исследователи часто приводят как первый «рыцарский» обет Ли Бо.

Песенка о женщине из Ба

Башуйские воды быстрее стрелы,Башуйские лодки по волнам летят,За месяцем месяц — три тысячи ли…Когда же мой милый вернется назад?!

724 г.

Стихотворение в стиле народной песни.

Ба: древнее название области на востоке совр. пров. Сычуань. Башуйские воды: часть Янцзы в районе Санься на территории, которая в древности именовалась Саньба (Три Ба).

Поднимаюсь на башню Саньхуа в Парчовом граде

Парчовый город солнцем озарен.По башне поднимается рассвет:Злаченое окно, резной проем,За пологом — луны крючкастый след.Ступени башни в облаках висят.С тоской я распрощался в вышине,Вечерний дождь давно ушел к Санься,Кружатся два потока по весне.Вот я пришел, на все это гляжу —Как по Девятым небесам брожу.

720 г., весна

Парчовый город (Цзиньчэн): совр. Чэнду, в древности был знаменит своими парчовыми вышивками. Саньхуа: башня в северо-восточной части Чэнду, построена в начале 7 в., руины сохранились до сих пор. Санься: три ущелья на Янцзы в пределах Сычуани. Два потока: между двумя реками Пицзян и Люцзян расположен прилегающий к Чэнду уезд Шуанлю (Двуречье). Девятое небо: обиталище Верховного Владыки.

«Башня Саньхуа вплотную примыкала к Цзиньцзян — Парчовой реке. Ли Бо со слугой Дань Ша поднялся на нее. Взгляд уходил далеко, и Парчовая река стелилась лентой. Глаза словно вобрали в себя весь город. На верхнем этаже башни человек приходит в возбуждение, очищается его дух, слетает вся пыль мирская. Соприкоснувшись с этой панорамой, Ли Бо ощутил прилив поэтического вдохновения, и из уст его тут же полились строки: „Парчовый город солнцем озарен …“ — „Хорошие стихи!“ — вдруг услышал он позади себя одобрительный возглас. Обернулся — молодой человек в одежде даоского монаха. „Осмелюсь узнать славное имя молодого учителя? Вижу, Вы тоже не чужды поэзии!“ — „Что Вы! — ответствовал молодой человек. — Меня прозывают Юань Даньцю, я всего лишь любитель стихов. Встречал многих, пишущих стихи, но так, чтобы сразу из уст вышло такое, как у Вас, совершенное произведение, нет, такого не видывал. Позвольте узнать славное имя высокомудрого брата?“ — „Вашего младшего брата зовут Ли Бо, — скромно ответил он. — Мои неловкие стихи могут вызвать только улыбку у Вас. Отчего бы нам не присесть? Я смогу чему-то научиться у старшего брата“. Они нашли тихое местечко на башне, и Ли Бо велел слуге принести вина и закуски… Беседовали долго, и не заметили, как кувшин вина опустел. Оба поняли, как близки их мысли и чувства…».

Прощаясь [с Шу], плыву за Чуские врата

До Чуских врат простерся путь мой длинный,По землям Чу плыву я с этих пор,Сменились горы вольною равниной,Река вошла в невиданный простор,И зеркальцем луна, с небес слетая,Легла на воду в облачный мираж.О, воды милые родного края,Вы десять тысяч ли несете нас!

725 г., весна