распространяются — он опять кивнул на мой эйфон. — И, так называемое пространство духов или «богов».
— Но есть же теории, что бог во всем, то есть не только в тонком мире? — возразил я.
— Это о творце вселенной, о монотеистическом боге. Я же сейчас говорю о разнообразных богах, в которых верили на протяжении всей истории люди!
— И с ними можно общаться через огонь?
— Да, — скромно кивнул «профессор».
— Ну то есть вы говорите скорее о духах?
— И о духах тоже. Повторюсь, мы все еще мало знаем о тонком мире, но есть определенные закономерности, которые мне, как ученому удалось выявить за время изучения религий.
— Например?
— Например, можно сказать, что богов не просто придумывали а, можно сказать, «создавали»!
Я удивленно посмотрел на профессора.
— В смысле создавали их образы, идолы, статуи, изображения? — уточнил я.
— Это только символы, полезные для закрепления представлений о них, — покачал головой профессор. — Боги, или, если хотите, духи, состоят из мыслей и представлений людей о них. Да это тонкая материя живущая в нашем тонком мире, но мысль, концентрированная мыль, — уточнил он. — Имеет силу, которую в ряде экспериментов даже удалось зафиксировать. Вам знакомо понятие эгрегор?
— Что то слышал..
— Это энерго-информационное поле, создаваемое мыслями, желаниями, идеями и в том числе молитвами людей. В результате появляется сила и силой этой наполняются духи, разнопантеонные боги и могут через тонкий мир обратно влиять на свою, скажем так, паству… Но мы сейчас не про эгрегоры, которые, к слову, официальная наука не признает, а про огонь и про курение. Кстати, может перекурим?
Мы вышли на крыльцо и закурили. Осковская вечерняя осень после полутора бокалов уже не казалась такой мрачной.
— Так вот, про курение, — продолжил «профессор» глядя на свою сигарету. — Курение табака к нам пришло из Рамерики, где было частью различных культов разных местных богов. Как вы знаете, гешанские конкистадоры сурово расправились с местными народами, вырезали служителей культов и насадили там наше ропейское истианство
— Ну не совсем наше, — улыбнулся я.
— Да-да, но дело в другом. Кстати, и наша ветвь истианства всегда боролась с курением, провозглашая его грехом. — «профессор» помахал сигаретой, — Вот древние рамериканские боги забыты, а их ритуал мы исполняем. — он многозначительно посмотрел на меня. — И продолжаем исполнять по всему миру миллионы раз в день.
— Ии? — развел я руками, ожидая продолжения.
— Вы не замечали, что когда вы курите — вы успокаиваетесь? — задумчиво продолжил профессор, выпуская сизый дым.
— Ну да, пожалуй.
— Как нейрофизиолог, я бы мог вам прочитать лекцию на несколько часов о том, что происходит в мозгу под воздействием смол и никотина. И конечно это вредно! — «профессор» погрозил мне пальцами с сигаретой. — Но при всей своей вредности это, по сути, окультное действие чуть приближает нас к тонкому миру, к миру древних рамериканских богов, духов, к миру идей и образов. Я например, немало открытий сделал в своем прокуренном кабинете в университете. Конечно, курить внутри было запрещено, но мне сделали исключение.
— Ну я слышал, что никотин это легкий стимулятор, — пожал я плечами.
— Легкий стимулятор или портал в тонкий мир? — хитро прищурился профессор.
— Ну так себе портал конечно, — улыбнулся я, но призадумался.
— Так себе, — согласился профессор. — Есть более сильнодействующие… «порталы». — Он оглянулся и продолжил. — Вы понимаете о чем я, и ни в коем случае не пробуйте!
— Не пробовал и не собираюсь, — твердо сказал я, бросая бычек в урну.
Мы вернулись за стойку.
— В общем вы считаете, что польза в курении табака — это взаимодействие с тонким миром идей и образов? С миром древних рамериканских богов? — попытался подытожить я допивая свой бокал.
— Я не утверждаю, — возразил Инокентий Иванович, допивая свой, — Это лишь гипотеза, и в данном случае ненаучная. — Он улыбнулся, помолчал глядя на опустевший бокал.
Мы рассчитались за пиво, вышли на улицу, я вызвал такси. «Профессор» снова закурил.
— Но что, если благодаря нашему ритуалу древние рамериканские боги все еще живы в тонком мире? — задумчиво произнес Инокентий Иванович глядя в дымчатое осковское небо. — Что если они затаились там, в тонком мире и, в отличии от древнереческих, древнесардинавских и древневенетских богов, чьи ритуалы никто уже не исполняет, ждут своего часа чтобы однажды вернуться в умы и верования людей…
Я зябко повел плечами поглядывая на экран эйфона. Такси уже приближалось.
— Вы задумывались, Андрей, о том сколько существует разумное человечество?
— Ну тысяч сто лет вроде, — неуверенно ответил я.
— А историю и культуру мы знаем от силы 2–3 тысячи лет, — добавил «профессор». — И современные главенствующие религии существуют примерно столько же. Поэтому нам эти религии кажутся древними и чуть ли не вечными… Я изучал и более древние верования, точнее пытался. В наших библиотеках, даже в секретных закрытых архивах очень мало источников. Но ведь древние религии были, появлялись уходили, сменялись и забывались вместе с племенами и этносами…
Иннокентий Иванович замолчал. Мой такси подъехало, я молча попрощался с «профессором» и запрыгнул на заднее сидение.
По дороге домой я размышлял о религиях, эгрегорах, смыслах ритуалов, а суровое осковское небо строго поглядывало на меня через окно такси, словно древние рамериканские боги, затаившиеся от доминирующих ныне религий среди серых туч. В ожидании своего часа.