Читать интересную книгу Пишем ужасы. Роман - Елена Иваницкая

Полина ловко, мелко подпрыгнула, сменяя движение, и закричала: «Давай марш Преображенского полка!» Завизжал си-бемоль, и начался очень знакомый и знаменитый марш, о котором, выходит, только Катя не знала, что это марш Преображенского полка. А Роман даже слова знал и подпевал про великие победы под водительством Петра, о которых пели деды, гром гремел: виват, ура!

Полина маршировала-танцевала, то взлетая в воздух с коленом у подбородка, то вскидывая вытянутую ногу выше плеч, и вдруг словно выросла с гордо поднятой головой, изображая императора Петра. Засмеялась, притопнула и полуприсела в поклоне, растопырив пышные красные штанишки, как юбку: «Вот так-то! Представление окончено. Давайте фотки посмотрим».

– Как ты хорошо танцуешь! – сразу похвалила Катя.

– Профессионально, – объявила Полина. – Еще бы! С пяти лет в эстрадном ансамбле. Хотя в одиннадцатом классе придется уйти. Времени не будет. Жалко.

Девочки сели на седой валун, Роман с Виктором рядом на траву. Полина завладела фотоаппаратом, и начала перелистывать кадры, откровенно собой любуясь.

– Сейчас увидим, прекрасные дамы, кто из вас красивее! – поджигательски бросил Виктор.

Поджигательство совершенно напрасное. Кате нечего было с Полиной делить. Наоборот, были серьезные причины с ней подружиться, раз она братьям близкая родственница, «сестреныш из Питера».

– Полина гораздо красивее, – спокойно признала Катя, и получилось очень удачно: Виктор глянул быстро-удивленно. – Настоящая снегурочка.

– Серые глаза, русая коса, – подтвердил Роман.

– Голубые! – потребовала уточнений Полина, надув губы и сморщив нос.

– Если в серых глазах нет желтизны, – насмешливо сказал Виктор, – их называют синими. Чтобы подлизаться к обладательнице глаз. А если с желтизной, тогда зелеными. Из тех же соображений.

Катя скромно промолчала. На фотографиях она вышла преотлично: ярко и пикантно. Короткие темные завитки с разноцветными прядками, кошачий макияж, янтарно-зеленые глаза. Хотя Виктор намекнул, что всего лишь серые с желтым. Вдвоем они тоже получились замечательно. Только на одной фотографии их головы и скрещенные руки исчезли в каких-то симметричных малиновых кругах. На увеличенном кадре круги оказались красно-сине-фиолетовыми. Какие-то ложные солнца.

Но больше всего было Полины. И русская красавица в венке, и толстенький зайчонок с перекошенной от кислого ореха мордочкой. Она смеялась и требовала восхищения.

– Подожди-ка, верни назад, – попросил Виктор. Опять появились ложные солнца, потом переплетенные пальцы, потом ладонь к ладони и почти что щека к щеке. Виктор взял мыльницу и начал увеличивать и двигать фрагменты. Долго и почему-то нахмурившись.

– Что там? – непоседливо спросила Полина, которая хотела любоваться собой.

– Ничего не понимаю. Это же левая рука.

Посмотрели по очереди.

– Ну, левая, и что? – капризничала Полина. – А хоть бы и правая…

Катя тоже ничего не понимала, но братья сильно и как-то встревожено изумлялись.

– Как это может быть? – сказали хором.

– Что? Где?

Они опять одинаковым жестом выбросили вперед левую руку со сжатым кулаком и черным перехватом шнурка и браслета. И тогда Катя увидела: на фотографии браслета не было. Полина разглядела последней и рассердилась:

– Не морочь голову. Снял, надел, а теперь выдумываешь.

– Я бы нарочно тебе голову поморочил. Только эту штуку трудно и долго снимать. Каждый узелок надо поддеть вязальным крючком. А крючок остался на подоконнике. Или на полке.

Полина схватила его за руку, попробовала вывернуть браслет. Нет, сидел туго. Начала ногтями дергать один за другим пять узелков: развязать их, наверное, удалось бы, но дело было и правда долгое.

– То есть ты хочешь сказать, что эта штука была на тебе, но не отразилась? Не отпечаталась? Глупости. Не может быть.

– Значит, может, а отчего и почему – другой вопрос.

– Кать, попробуй ты. Он прикалывается. Так не бывает. Это вампиры в ужастиках не отпечатываются на фотографиях и не отражаются в зеркалах. Он нам ужастик сочиняет.

Катя тоже попыталась снять браслет, но пальцы как-то сами собой соскальзывали с плетеной кожи на живую. В браслет был вделан гладкий черный камешек, который вдруг при повороте руки просиял глубоким, мистическим синим светом. Нет, не показалось. Тревожно рассматривали вместе и по очереди. Камень действительно загорался таинственной, мерцающей, темной синевой.

– Ну и что это такое? – нервничала Полина. – Ты же знаешь, что это за камень, ты же его купил!

Виктор как-то растерянно начал объяснять:

– Браслет – да, купил. Через Интернет. Но в нем была другая вставка. Костяная, белая. А камень нашел и сам вставил.

– Где нашел?

– У тебя в Петербурге. Недалеко от аптеки Пеля. Там в переулке чинили не то снимали мостовую. И валялся расколотый булыжник. Я подобрал осколок и отдал отполировать.

– Так. А я где была?

– Дома. Десятый сон смотрела. Я из клуба шел.

– Так вот? А Роман где был?

– Провожал Маринку.

– А, вот когда… И ты до сих пор не замечал, что камень светится?

– Наоборот. Тогда же заметил, потому и подобрал.

– Ночью заметил?

– Ночью. Только уже солнце взошло.

– И что все это значит?

Братья одинаково пожали плечами. Было не то что страшно, а словно заноза впилась и колола. От молчания жалила все больнее, но Катя не могла придумать никакого объяснения, а Полина сказала: я боюсь. Роман вздохнул и начал успокаивать:

– Если подумать, чего бояться? В чем опасность? Ну, какой-то предмет не отразился. Странно, конечно. И даже страшно, если искать мистические причины. А может, причины оптические? Или химические?

Волшебные слова «оптический» и «химический» мгновенно излечивали от страха.

– Блестящая поверхность, свечение – все это может взаимодействовать с солнечным лучом. А там все-таки болото. Влажность, испарение, преломление – не знаю. Свет там особенный, я сразу заметил. Может быть, аномальная зона.

От этих слов заноза остро шевельнулась. Одно дело – читать про аномальную зону в Интернете, совсем другое – в ней оказаться. Катя предложила: давайте сфотографируем браслет еще раз. Не надо, сказала Полина. Виктор засомневался: ну, попробуем… сделаем контрольный снимок здесь, а потом вернемся на болото, проведем эксперимент. Не надо никуда возвращаться! – прикрикнула Полина.

Еще помолчали. В глубине таинственного камня переливался синий звездный свет.

– Пока человек естества не пытал, – негромко начал Роман, – горнилом, весами и мерой, по детски вещаньям природы внимал, ловил ее знаменья с верой…

– …Покуда природу любил он, она – любовью ему отвечала, – со вздохом подхватила Полина, – о нем дружелюбной заботы полна, язык для него обретала.

– Вот видишь, – сказал Роман. – Дело в языке. Куда поведет язык. Ты сразу про вампиров вспомнила. Тебя язык повел к мистике. Меня – к аномальной зоне. А кто на двадцать пять лет старше, те бы сразу забеспокоились, что он радиоактивный. А из нас никто об этом не подумал.

– Нет, я подумал и проверил: не фонит, – успокоил Виктор.

– Как проверил? – сразу привязалась Полина, но без особого волнения.

– Ну, как такие вещи проверяют. Счетчиком.

– Где ты его взял?

– Ну, где такие вещи берут. На военной кафедре.

Катя все еще держала Виктора за руку, словно разглядывая мерцание камня. Опомнившись, быстро сказала: страшновато, хотя непонятно почему, так красиво светится.

– Непонятное пугает, даже если оно красиво, – вывел формулу Роман. – Однажды в Симферополе, была гроза. Но небо в северной части оставалось безоблачным. Раздался страшный громовой удар. Потом еще один. А в промежутке между ударами в чистом небе посыпался сноп искр и принял форму треугольника. Искрило блестяще-желтым и ярко-голубым светом. Когда треугольник засиял, дождь прекратился. Когда сияние погасло, хлынул еще сильнее. И это действительно видели.

– Треугольная летающая тарелка? – отмахнулась Полина. – Да ну, ерунда. Это когда было?

– В ночь с тринадцатого на четырнадцатое сентября тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года.

– Восемьсот – восемьдесят… В позапрошлом веке?

– В том-то и дело. То, что видят сейчас, действительно ерунда. По небу спутники, ракеты, зонды бегают, а язык выворачивает людям мысли ко всякой уфологии. Ты вот сразу сказала: летающая тарелка. В позапрошлом веке по небу ничего не бегало – ну, кроме метеоритов, а они вряд были треугольными. И язык не подсказывал, что именно видеть. Поэтому свидетели видели то, что видели.

– А ты откуда об этом знаешь?

– Из Вестника Красного Креста. Курсовую писал по структуре специализированных еженедельников, и кое-что для интереса скопировал. У них был такой раздел – «происшествия и примечательные явления».