Читать интересную книгу Хищник Джаг. Ошейник позора - Зеб Шилликот

Кошмарное местечко. Патч резко потянул за поводья и развернул коня в прежнем направлении, пришпорил его и пустил в безудержный галоп.

Что будет, то будет, только бы не возвращаться в этот страшный город!

ГЛАВА 2

Прошло еще несколько часов, и на землю опустились сумерки. В последнее время ночи стали чернее торфа. После заката солнца начинал сгущаться плотный белесый туман, который упорно не хотел рассеиваться даже с рассветом и мешал ориентироваться по звездам.

С наступлением темноты нечего было и думать продолжать путь. Во что бы то ни стало нужно было найти укромный уголок — стратегическую точку с несколькими путями отхода, чтобы в случае визита незваных гостей можно было во время унести ноги.

Патч чертыхнулся сквозь зубы. Окружающая местность была ровной, как доска: ни тебе оврагов, ни холмов. Ну как в такой обстановке стать на ночевку?

Чуть раньше он проехал мимо совершенно неуместной в этом заброшенном краю автомобильной многоярусной развязки — единственного свидетельства времен расцвета и процветания, — бетонные ленты которой исчезали под серыми песчаными дюнами, напоминающими стадо барашков.

Вот там он мог бы легко устроить себе укрытие на ночь. Но для этого пришлось бы вернуться назад, а Патч никогда не любил идти назад по своим же следам. Для такого перекати-поля, как он, это все равно, что нож в сердце. Он не раз попадал в безвыходные ситуации, но к таким крайним мерам, как возвращение, прибегал только тогда, когда деваться действительно было некуда.

Утром он отказался вернуться в умирающий город. Разумеется, городишко не Бог весть что, и никто там не ждал его с распростертыми объятиями, но, приняв некоторые меры предосторожности и набравшись терпения, он мог бы вернуться в этот крысодром и пополнить свои запасы продовольствия. Провианта там хватало, особенно мяса: свежего, засоленного или копченого. А если повезет, он мог бы найти причину гибели всего населения города. Сейчас можно было предполагать все что угодно. Налет банды грабителей? Патч почти не верил в такую возможность. Он по опыту знал, что в таких случаях хоть кто-либо все же остается в живых. Вряд ли налетчики ушли из города перед самым приездом Патча. А может, это коллективное самоубийство? Такой вариант выходил за рамки воображения Патча, но и его не стоило сбрасывать со счета. Подобные вещи уже случались. Попав под влияние красноречивого религиозного фанатика, владевшего даром убеждения, у последней черты оказывались целые общины. Однако Патч был склонен считать, что причиной гибели населения города стала эпидемия какой-то скоротечной болезни, вызванной химическим заражением. До Сезона Осадков было рукой подать, но угроза их выпадения сохранялась в течение всего года. Несомненно, собака зарыта именно здесь, скорее всего на город обрушилась газовая холера — бич былых времен, кара, ниспосланная на несчастную землю отравленными небесами…

Патч поднял глаза на еще ясное небо. Оттуда в любой момент могла прийти смерть, коварная и молниеносная, абсолютно непредсказуемая и неотвратимая. А в общем-то, в эру Постцивилизации смерть могла неожиданно настигнуть человека в любом месте. Его жизнь не стоила и ломаного гроша, и приходилось проявлять недюжинные способности, чтобы остаться в живых.

Такой ход мыслей вернул Патча к действительности. Запасы продовольствия подошли к концу — даже на зуб нечего положить. Быстро темнело, а он пока так и не нашел местечко, где можно было бы устроиться на ночевку.

Повернув неожиданно направо, он погнал коня на штурм довольно крутой горки. Взобравшись на самый верх, он осмотрел горизонт с помощью старого бинокля, который выменял в период относительного изобилия за три банки консервированных бобов с сосисками.

На приличном расстоянии от того места, где он сейчас находился, характер местности менялся. Пески уступали место нагромождениям огромных валунов, за которыми просматривалась равнина, там и сям усеянная чахлыми кустиками остролиста. Еще дальше, куда ни кинь взгляд, буйствовала зелень.

Патч не смог сдержать радостного вскрика. Лес! Значит, голодать не придется. Черт его подери, если под кронами камедных деревьев и секвой ему не удастся подстрелить какую-нибудь дичь или, еще лучше, сайгу-антилопу, мясо которой было довольно жестким, зато потроха буквально таяли во рту.

Почувствовав себя уверенней, Патч пришпорил коня, уже чувствуя во рту вкус зажаренной, исходящей прозрачным жиром дичи, золотистая корочка которой прямо-таки хрустела на зубах. А для утоления жажды как нельзя лучше подойдут дикие фрукты, из мякоти которых можно было выдавить приятный прохладный сок.

Выехав на равнину, Патч придержал коня. Как бы ни хотелось есть, но из-за голода головы терять не следовало. Чтобы остаться в живых, нужно проявить хотя бы минимум осторожности. Ему уже стукнуло пятьдесят, и Патч вовсе не стремился оборвать череду своих дней. Он делал все от него зависящее, чтобы выжить, и не собирался влипнуть в дурацкую историю из-за какой-то рези в желудке.

Предоставленная сама себе, природа брала свое: пески медленно, но неуклонно отвоевывали все новые и новые пространства, а леса разрастались в таких местах, где раньше это казалось просто невозможным.

Лес, к которому держал путь Патч, вырос на месте бывшей промышленной зоны. Разрастаясь как попало, стволы и ветви деревьев прорывались сквозь крыши и оконные проемы сооружений, сплетаясь в густой зеленый полог высоко над землей.

— Тише, Зак! Тише, мой хороший! — пробормотал Патч, заставляя коня, почуявшего свежесть зелени и близость привала, идти медленней.

Миновав ряд пустых ангаров, опутанных лианами толщиной с бедро взрослого человека, Патч взобрался на вершину гребня, возвышавшегося над поросшим лесом участком, чтобы выяснить, как далеко простираются заросли. Затем он пересек небольшой покрытый карликовым кустарником песчаный участок, простиравшийся до самого леса.

На полпути Патч решил еще раз осмотреться. В воздухе витали сладковатые пряные ароматы. Они ощущались даже на удалении от леса и заставляли нервно трепетать ноздри коня.

Патчу снова пришлось натянуть поводья, чтобы сдержать нетерпение коня, то и дело рвущегося перейти в галоп.

— Спокойнее, сынок, спокойнее, — проворчал он. — Сейчас не надо торопиться. Времени у нас предостаточно.

Встав на стременах, он приложил к глазам бинокль и принялся внимательно разглядывать лесную опушку, пытаясь не упустить ни единого движения, ни малейшего подрагивания листьев. Но все было спокойно. Над широкими языками ежевичника беседкой сплетались закрученные спиралью лозы дикого винограда, опутавшего бесконечно длинными усами купы конических сигиллярий.

Все было спокойно. Слишком спокойно. А кроме того, настораживала тишина. Обычно такие заросли кишат стаями пернатых обитателей. Над ними, сражаясь за каждую хворостинку, без конца вьются стаи скворцов, пищух, воробьев, наполняя воздух неугомонным щебетом, трелями и хлопаньем крыльев.

Патч, которого всегда отличала особая осмотрительность, дал большее увеличение, сужая сектор обзора.

Переплетение ветвей стало совсем близким, казалось, до них можно было дотянуться рукой. Неторопливо и очень тщательно Патч начал исследовать каждый участок зарослей.

И тогда он увидел жопу.

ГЛАВА 3

Сначала Патч подумал, что его подводит зрение. Он торопливо протер кусочком замши окуляры бинокля, отрегулировал резкость и тогда со всей очевидностью убедился: речь шла именно о жопе!

Патч вовсе не был грубияном и сквернословом, но он считал, что каждая вещь в природе имеет свое название, а посему женский зад для него фатально обозначался словом «жопа».

И там, в зарослях, несмотря на своеобразие обстановки, он сразу же признал женский зад. Ошибиться мог только полный идиот. Ни о каких сомнениях не могло быть и речи, стоило только раз взглянуть на эту совершенную полноту, безупречное очертание округлостей, чистоту линий, восхитительные ямочки, изысканную форму бедер!

Ну, что ты скажешь — это была жопа молодой спелой девки!

Патч, считавший, что удивить его уже невозможно ничем, некоторое время озадаченно взирал на открывшуюся ему картину. Имея богатый сексуальный опыт, он никогда не видел ничего подобного.

— Чертовка, должно быть, тащится от ощущения высоты, — вслух прокомментировал он увиденное, чтобы хоть как-то проникнуться духом явления, в реальность которого он все еще никак не мог поверить. Заниматься этим на дереве — тоже не каждому придет в голову!

После некоторого размышления Патч пришел к выводу, что выражение «витать в облаках» еще никогда не находило себе лучшего применения.

Незаметно его настроение менялось. Законное удивление уступало место коварному волнению, будоражившему кровь. Давненько ему не приходилось играть в зверя с двумя спинами, поэтому необычное зрелище будило в нем с трудом сдерживаемое желание.