– Но зачем? – спросил я.
– Да потому, что наш Диоталлеви вбил себе в голову, будто он еврей.
– Что значит – вбил себе в голову? – спросил задетый за живое Диоталлеви. – Я и есть еврей. Вы что-то имеете против, Казобон?
– Вам виднее.
– Диоталлеви, – твердым голосом промолвил Бельбо, – ты не еврей.
– Вот как?! А моя фамилия? В ней такое же еврейское звучание, как и в фамилиях Грациадио или Диозиаконте, слышится такой же отзвук гетто, как и в имени Шолом-Алейхем.
– Считается, что фамилия Диоталлеви должна приносить счастье, поэтому ее часто давали детям в сиротских приютах – как доброе предзнаменование. А твой дед прошел через приют.
– Но как еврейский ребенок.
– Диоталлеви, у тебя розовая кожа, грудной голос и ты практически альбинос.
– Существуют кролики-альбиносы, должны же быть альбиносы и среди евреев.
– Послушай, Диоталлеви, невозможно по желанию стать евреем, как становятся филателистами или свидетелями Иеговы. Евреем надо родиться. Смирись с этим, ты ведь не глупее других.
– Я прошел обрезание.
– Да ладно! Кто угодно может это сделать из соображений гигиены. Достаточно найти доктора с необходимым инструментом. В каком возрасте ты прошел обрезание?
– К чему такие подробности?
– Очень даже к чему. Евреи любят докапываться до мелочей.
– Никто не сможет доказать, что мой дед не был евреем.
– Конечно, потому что он был подкидышем. Но с таким же успехом он мог бы оказаться наследником Византийского трона или незаконнорожденным отпрыском династии Габсбургов.
– Никто не сможет доказать, что мой дед не был евреем, – упрямо повторил Диоталлеви, – и, кроме того, он был найден у Оттавских Ворот.
– Но ведь твоя бабушка не была еврейкой, а родословная у них определяется по материнской линии…
– …но кроме записи в свидетельстве о рождении – даже в актах гражданского состояния мэрии можно читать сквозь строк – существуют еще кровные узы, а моя кровь вопит о талмудистском мировоззрении, и ты рискуешь оказаться расистом, если станешь утверждать, что любой язычник может быть таким же правоверным талмудистом, как и я.
Он вышел. Бельбо пожал плечами:
– Прошу нас извинить. Такая дискуссия происходит у нас каждый день, с той лишь разницей, что каждый раз я пытаюсь прибегнуть к новым аргументам. На самом деле Диоталлеви – верный приверженец Каббалы. Однако и среди христиан есть ее приверженцы. И потом, знаете, Казобон, не стану же я противиться желанию Диоталлеви быть евреем.
– Думаю, не стоит. Мы же демократы.
– Да, мы демократы.
* * *
Венский адвокат Коган задумал креститься и, чтобы проникнуться новой верой, совершает путешествие в Рим. Вернувшись из поездки, он весьма пренебрежительно отзывается об образе жизни католических священнослужителей. И все же несколько недель спустя он переходит в католичество.
– И это после всего, что вы наговорили про кардиналов…
– Я решил так, религия, которая допускает такое, наверняка лучше всех остальных.
* * *
Сын набожного еврейского адвоката крестился. Коллеги адвоката насмехаются над ним по этому поводу.
– Я ничего не имею против, – говорит им адвокат. – Видите ли, к сожалению, мой сын слишком глуп, чтобы оставаться евреем.
* * *
Адвокаты собираются в венской кофейне:
– Вы слышали, молодой Розенталь крестился! А вы, Блау, не подумываете о том, чтобы принять христианство?
* * *
– Нет, это для меня слишком по-еврейски!
Молодой астроном Фрид собирается креститься. Накануне он идет в кошерный ресторан и заказывает себе в последний раз все свои любимые блюда: фаршированную рыбу, гуся с кашей, кугл и три вида цимеса.
Хозяин ресторана подходит к нему и спрашивает:
– Ну как, нравится?
– Отлично! – бормочет Фрид с набитым ртом.
– И от такой религии вы хотите отступиться?!
* * *
Преуспевшие выкресты рассуждают о причинах, побудивших их отказаться от веры отцов. Ну, у кого карьера буксовала, кто не мог жениться на девушке из общества, и только один заявляет:
– А я, господа, крестился по убеждению.
Все остальные возмущенно орут:
– Расскажи это гоям!
– И все-таки дело обстоит именно так, – настаивает выкрест. – Я убедился, что лучше преподавать в университете, чем быть меламедом в Решетиловке.
* * *
Молодой адвокат Розенблюм решил креститься. Он спрашивает коллегу-христианина:
– Что полагается надевать для этой церемонии?
Коллега чешет в затылке:
– Да откуда мне знать? На мне тогда были только пеленки…
* * *
Один журналист, не сумевший сделать карьеру из-за своего еврейского происхождения, решил наконец креститься.
– Скажи, зачем ты это сделал? – неодобрительно интересуется сосед.
– У меня было на это шесть серьезных причин, – вздыхает журналист, – мама, теща, жена и трое детей.
* * *
Двое студентов-евреев приняли решение креститься и пошли к священнику. Им приходится очень долго ждать в приемной. Наконец один не выдерживает:
– Кто знает, когда он нас примет. Пойдем покуда в синагогу, успеем к минхе.
* * *
Два свежих выкреста.
– Изя, таки ты уже говел?
– Еще нет.
– Пойдем тогда вместе говнем!
* * *
В суде свидетельствуют два еврея. Судья вызывает их по очереди и делает отметки в своих бумагах.
– Ваше имя?
– Хаим Фридман.
– Религия?
– Такая же.
Вызывает второго:
– Ваше имя?
– Ицхак Леви.
– Вероисповедание?
– Вы не поверите, господин судья: евангелическое!
* * *
Красная Шапочка:
– Бабушка, бабушка, а почему у тебя такой большой нос?
– Еврей потому что, – сказал волк и заплакал.
* * *
Не секрет, что юноше с фамилией на «ман» или «фельд» в глазах которого была печаль избранного народа по Земле обетованной, не стоило подавать документы в лучшие вузы Страны Советов, но каким-то образом он там оказывался.
* * *
Путем многочисленных ухищрений Рабинович сменил фамилию и поступает в МГУ. Он блестяще сдает экзамен, и профессор благожелательно спрашивает:
– Как ваша фамилия?
Рабинович ни жив ни мертв: он забыл свою новую фамилию.
– В чем я точно уверен, – торжественно говорит он, – так это в том, что я не Рабинович!
* * *
Коммуналка. Звонит телефон.
– Позовите Мойшу к телефону!
– Здесь таких нет!
Снова звонок.
– Позовите Мишу к телефону!
– Мойша, тебя к телефону.
* * *
В советское время выбирают в синагоге раввина. Кандидатур три: один прекрасно знает Талмуд, но не член КПСС; второй член КПСС, но плохо знает Талмуд; третий и Талмуд знает, и член КПСС, но еврей.
* * *
Проект новых автодорожных правил: нарушил раз – прокол в паспорте, нарушил два – второй прокол, нарушил три – в графу национальность записывается «еврей».
* * *
В отделе кадров:
– Скажите, вы принимаете на работу людей с фамилией на «штейн»?
– Нет!
– А на «ман»?
– Нет!
– А на «ко»?
– Да, принимаем.
– Коган, заходи!
* * *
Приходит человек в магазин канцтоваров:
– У вас ватман есть?
– Нет, уже уволился.
– Да нет, вы не поняли, мне для кульмана!
– А Кульмана еще при прошлом товароведе ОБХСС забрало!
– Да нет, вы не поняли, я – дизайнер!
– Вижу, что не Иванов!
* * *
Вступительные экзамены в консерваторию. Выходит худенький очкастый паренек и с блеском исполняет импровизацию на тему Вивальди. Восторженный экзаменатор спрашивает:
– Как ваша фамилия?
– Иванов.
– А зовут вас как?
– Иван.
– А отчество какое?
– Соломонович.
– Да, глубоко талант закопан!
* * *
К директору цирка приходит человек, ставит на стол дипломат, оттуда выбегают мыши во фраках, достают крохотные инструменты и играют Вторую симфонию Чайковского.
Директор:
– Не может быть! Какой невероятный номер!
– Так что – берете?
– Боюсь, ничего не выйдет. Ведь первая скрипка у вас – еврей!
* * *
Анкета:
Имеете ли вы судимость?
Национальность?
– Да…
* * *
В отделе кадров:
– Вы – еврей?
– Нет, я не еврей.
– Хорошо, значит, вы не еврей?
– Я же сказал, что я не еврей.
– Отлично. Последний раз спрашиваю. Вы еврей?
– Да не еврей я, не еврей!
– Что вы горячитесь? Я же так и пишу, что вы – еврей.
– Щас как дам в морду!
– Вот теперь я вижу, что вы не еврей. Тогда переходим ко второму вопросу анкеты. Ваши родители – евреи?
* * *
В СССР изобрели машину для приема на военный завод на работу. Поставили в отделе кадров. Заходит первый соискатель. Машина:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Судимости есть?
– Да в молодости…
– До свидания!
– Ну, что вы…
– До свидания!
Заходит второй соискатель. Машина: