— Произошло то, что ты мне больше не нужна, — проговорил он издевательским тоном. — Я получил, что хотел. Так что…
Он выдержал паузу и отрывисто закончил:
— Поторопись, Ава. Иначе я потеряю остатки терпения и заберу последнее, что тебе дорого.
Позвоночник пробила ледяная стрела страха. Неужели он догадался о беременности?! Мысль, что этот человек отнимет у нее ребенка, о котором она так мечтала, сделала, казалось, невозможное — Аврора заставила двигаться свои буквально приросшие к месту ноги и, схватив впопыхах только сумку, валявшуюся в прихожей, кинулась прочь.
Прочь от самого дорогого человека, превратившегося вдруг в угрожающего незнакомца.
* * *
Настоящее время. Конец октября
— Лесь, ну не вертись ты!
Я с улыбкой перехватила дочь, которая так активно ерзала на стуле, что в любой момент попросту рисковала с него свалиться. И это в то самое время, когда я пыталась превратить ее непослушные кудряшки в какое-то подобие прически!
— Будешь продолжать в том же духе — уйдешь в садик растрепанная, — сказала я притворно строгим тоном. — И вдобавок мы опоздаем, — вздохнула следом, кинув взгляд на телефон, где неумолимые цифры показывали, что на сборы у нас имелось от силы минут двадцать.
— Мамочка, а можно мы не пойдем сегодня в садик?
Леся смешно наморщила нос, всем своим видом выказывая отвращение к данному заведению.
— Нельзя, — отрезала я, ловко хватая ее за прядь волос, чтобы наконец сделать из этого гнезда косичку. — Ты же знаешь — мне нужно на работу.
Дочь мгновенно насупилась и заявила:
— Все равно не пойду. На улице темно и холодно. Хочу спать… — добавила она жалобно.
Я кинула взгляд за окно и едва подавила тяжелый вздох. Нелюбовь к поздней осени у нас с дочерью была общая. Похоже, что ночью еще и дождь прошел — от этой мысли я даже содрогнулась. Шагать по лужам сквозь холодный злой ветер — совсем не то, чем хочется заняться с утра пораньше.
Но выбора не было.
— А поющую принцессу Эльзу ты все еще хочешь? — поинтересовалась я с невозмутимым видом.
Глаза Леськи мгновенно загорелись.
— А ты купишь? — спросила тихо, словно неверяще.
— Куплю, если будешь смирно сидеть и послушно соберешься в садик.
— Ладно, — буркнула она в ответ явно без особого энтузиазма. А пару секунд спустя огорошила меня нежданным вопросом:
— А почему у нас нет бабушки? У всех в садике она есть. Хотя бы одна.
Это было что-то новенькое. Обычно дочь спрашивала об отце — как любой ребенок, у которого его не было и который каждый день имел перед глазами примеры других детей, живущих в полной семье.
Но вот бабушка… этим Леся раньше особо не интересовалась.
— А с чего вдруг ты спросила про бабушку? — осторожно полюбопытствовала я, споро заплетая оставшиеся свободными локоны дочки во вторую косичку.
Леся задумчиво надула губы, но я с тревогой заметила, что они при этом дрогнули.
— Ну, других бабушки к себе берут, когда они не хотят идти в садик, — ответила она после паузы, в течение которой даже ни разу не дернулась, и это меня испугало больше всего.
Я присела перед дочерью на корточки и заглянула ей в лицо.
— Зайка, к сожалению, так получилось. Моей мамы уже давно не стало…
Я закусила губу от накатившего вновь давнего чувства — щемящей мучительной тоски. Несчастливое обстоятельство стало причиной того, как меня назвали. Аврора. Богиня утренней зари. Мама родила меня на рассвете — и это было последнее, что она сделала в своей жизни.
— А у папы? — требовательно спросила Леся в ответ. — У него тоже не было мамы?
Я вспомнила хрупкую скромную женщину, каковой была моя бывшая свекровь. Интересно, жива ли она еще? Впрочем, как бы там ни было, а ей все равно никогда не доведется узнать о внучке. И сейчас я впервые об этом сожалела. Но что поделать, если все так сложилось? Я тоже не мечтала о том, чтобы стать матерью-одиночкой без средств к существованию. Но так пришлось. И я это пережила.
— Да, у папы тоже никого не осталось, — солгала я дочери неохотно и, аккуратно сжав ее плечики, заговорила серьезнее:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лесь… Тебя что, кто-то дразнит?
Дочь упрямо вздернула подбородок, всем своим видом желая показать, что если и так, то ее это ничуть не волнует. Но я видела как мелко подрагивали ее губы, когда она храбро проговорила:
— Одна девочка сказала, что твоя мама наверняка тебя бросила, как и папа.
Я автоматически поднялась на ноги и гордо выпрямилась, готовясь узнать, кто наплел моему ребенку подобную ересь. Но Леська меня опередила.
— Я знаю, что это неправда, — сморщила она нос. — Папа просто умер. Как и бабуля…
Я мгновенно обмякла. Да, пришлось в ответ на все расспросы дочери отправить ее папашу на тот свет — пусть даже только мысленно. Хотя я была уверена, что в реальности у него все было лучше некуда. Такие сволочи обычно живут долго и счастливо. Закон жизненной несправедливости.
— Я знаю, что это трудно, — сказала я как можно мягче. — Но у тебя есть я и я тебя люблю. И поверь мне, это куда лучше, чем иметь бабушку.
Леська ничего не сказала в ответ — лишь крепко меня обняла. И это стоило миллиона слов.
— Мы опаздываем! — спохватилась я, взглянув на часы и схватила дочь за руку. — Побежали скорее. Иначе, если я опоздаю на встречу и упущу этот заказ — Эльзу из магазина заберет кто-то другой!
* * *
Я влетела в кафе, где у меня была назначена встреча, буквально в последний момент. Переведя дух, оправила деловой костюм и подтянула сумку, едва не свалившуюся с плеча. Терпеть не могла прибегать вот так, впопыхах, едва успев собрать мысли в кучу, но у городских пробок оказалось собственное мнение по поводу того, опоздаю я на встречу или нет.
Найти клиентку не составило особого труда — она заняла столик в углу, у окна, ведшего на оживленную улицу. Размеренно помешивая ложечкой кофе, она задумчиво смотрела на бешено циркулирующий поток людей по ту сторону стекла.
— Доброе утро, — поздоровалась я, с улыбкой протягивая ей руку для приветствия. — Простите, что заставила вас ждать, Анастасия.
Она повернулась ко мне с ответной робкой улыбкой на губах.
— Ничего, я сама пришла совсем недавно, — ответила вежливо, пожимая мою руку в ответ, после чего подтянула к себе салфетку, которую тут же принялась нервно мять.
Я же пробежалась взглядом по столу и пришла к весьма ясному выводу — она лукавила. Судя по уже опустошенной чашке, стоявшей на краю стола, и наполовину выпитой порции кофе, находящейся сейчас перед ней, Анастасия здесь сидела, должно быть, уже минимум полчаса.
Я присела напротив нее и ободряюще улыбнулась. Не нужно было являться хорошим психологом, чтобы понять — девушка ужасно нервничала.
— Я принесла примеры некоторых работ, — перешла я сходу к делу, чтобы чем-то заполнить повисшую паузу. — Или вы, быть может, уже четко знаете, чего хотите?
Она еще активнее стала терзать пальцами салфетку, затем подняла на меня взгляд, полный растерянности и попросила:
— Аврора… а мы не могли бы перейти на «ты»?
— Конечно, — спокойно согласилась я.
Она шумно выдохнула:
— Спасибо. Прости, я ужасно нервничаю. Подумала, что если мы будем на «ты», то смогу расслабиться, представляя, что просто болтаю с подругой…
— Нервничать для невесты — совершенно обычное дело, — заметила я в ответ мягко. — Я бы даже сказала — это ее священная прерогатива.
— Да, ты права… Кстати! — вдруг спохватилась Анастасия. — Я позвала на встречу своего жениха. Он ужасно не хотел идти, но я настояла. Понимаешь, мне кажется… будто ему все равно. Мы скоро поженимся, а он не проявляет к свадьбе никакого интереса…
Я рассмеялась:
— Для мужчины это нормально.
— Ты права, наверно… — пробормотала она, но от меня не укрылось, что ее беспокоило что-то еще.
И я оказалась права.
— Просто я… мне хочется, чтобы мы были ближе… — призналась она едва слышно. — Я надеялась, что организация свадьбы нам в этом поможет, но…