Он уже подошел к двери, когда откуда-то сзади раздался голос:
— Одну минуту, мистер Девлин.
Джеймс обернулся и посмотрел на пожилую женщину, сидевшую в последнем ряду. Одетая в серое платье, украшенное крупной брошью из оникса, напоминавшей паука, она сидела на деревянной скамье очень прямо, сложив руки на коленях.
Этого не может быть, подумал он.
Но тут до него донесся аромат ее духов — этот резкий сладкий цветочный запах невозможно было спутать ни с каким другим.
Вдовствующая герцогиня Блэквуд.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовался Джеймс.
— Вот, значит, как ты приветствуешь собственную бабушку?
Он сухо и цинично усмехнулся:
— Я не видел вас много лет, так что… да.
На лице герцогини появилось выражение оскорбленной добродетели. И еще вымученной терпимости.
— Ты, как всегда, грубо прямолинеен.
— Почему вы здесь?
— Я принесла тебе печальные вести. Твой отец умер.
Джеймс замер. Его не должно было это заботить, и все же он ощутил нечто похожее на удар в солнечное сплетение. Голос наполнился горечью:
— Вам не следовало доставлять эту весть лично, ваша светлость. Записки было бы достаточно.
Герцогиня огляделась.
— Нам необходимо поговорить с глазу на глаз. В этом цирке найдется тихое место?
Джеймс окинул женщину задумчивым взглядом. В здании суда была комната для консультаций с клиентами, но черта с два он согласится уединиться с ней в крошечной клетушке, если не будет знать, с какой целью она явилась.
— Это действительно необходимо?
— Если хочешь, мы можем поговорить в моей карете.
Комнатенка для консультаций неожиданно показалась Джеймсу невероятно привлекательной. Из нее он мог уйти в любой момент, когда захочет.
— Следуйте за мной.
Он склонился перед бабушкой, она встала. Росту в ней было около пяти футов.
Эта женщина имела грозный вид и осанку королевы, что подчеркивало ее высокое происхождение. Джеймсу доводилось неоднократно видеть, как перед ней — хрупкой дамой с проницательным взглядом, туго стянутыми в узел седыми волосами и выправкой британского бригадира с шомполом в руке — съеживались и дебютантки, и маститые лорды.
Они бок о бок вышли из зала суда. Обладавший немаленьким ростом Джеймс нависал на ней словно башня. А в коридорах Олд-Бейли кипела жизнь. Барристеры в черных мантиях вводили в залы свидетелей, суетились клерки с документами, у стен стояли люди, ожидавшие вызова.
Пройдя несколько шагов, Джеймс остановился перед дверью с медной табличкой «Консультации». Он открыл дверь и придержал ее, пропустив вперед герцогиню, которая гордо прошествовала внутрь.
Стены комнаты были увешаны книжными полками, битком набитыми потрепанными книгами по вопросам права. В углу стоял слегка облезлый стол и несколько деревянных стульев. В отличие от переполненного зала суда, где было трудно дышать от смрада немытых тел, в комнате для консультаций пахло только пылью. Герцогиня с видимым неудовольствием огляделась, потом внимательно осмотрела стулья и выбрала один, на который величественно опустилась. Джеймс расположился напротив.
— В этом месте нет мягких стульев? — поморщившись, поинтересовалась она.
Джеймс проигнорировал вопрос и снял парик. Он взъерошил рукой свою непокорную шевелюру и сделал глубокий вдох, прежде чем заглянуть в ярко-синие глаза женщины, имевшие точно такой же оттенок, как и его собственные.
— Какая срочность заставила вас явиться сюда лично и потребовать беседы наедине?
— Я же сказала — твой отец мертв.
— Сожалею, ваша светлость. Полагаю, мой единокровный брат Грегори очень занят, принимая на себя обязанности герцога.
— Грегори не является новым герцогом.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что новый герцог Блэквуд — ты.
Какое-то время Джеймс хмуро размышлял, правильно ли расслышал бабушку, потом невесело усмехнулся:
— В какую игру вы играете?
— Это не игра.
— Позвольте напомнить вам, ваша светлость, что я незаконнорожденный. Иначе говоря — ублюдок.
Аристократический нос герцогини вздернулся на дюйм выше — Джеймс и не думал, что это возможно. Видимо ей слишком сильно не понравился его лексикон.
— Мы все так считали. Но недавно я узнала о новых обстоятельствах. Оказывается, твои родители были официально женаты, и произошло это до твоего рождения.
Джеймс молча уставился на бабушку, неожиданно лишившись дара речи. Вообще-то он гордился своей выдержкой. Мало что могло вывести его из равновесия в зале суда, в его комнатах в «Линкольнз инн» или в спальне. Но вдовствующей герцогине это удалось уже дважды за минуту.
Что она задумала?
Женщина сидела неподвижно и лишь напряженно всматривалась в его глаза.
— Это правда. Твой отец признался мне на смертном одре. Я всегда знала, что твоя мать была служанкой и сбежала с твоим отцом, когда ему едва исполнилось семнадцать. К этому поступку я могла отнестись только как к пьяной глупости юнца, приехавшего на каникулы из Оксфорда и ударившегося по этому поводу в загул. Только много лет спустя я узнала, что он официально женился на девушке в Гретна-Грин. Четырьмя месяцами позже твоя мать умерла при родах. Твой отец по моему настоянию женился на твоей мачехе, которая произвела на свет Грегори и тоже умерла. Так что ты на самом деле являешься законным сыном своего отца и новым герцогом Блэквудом.
Джеймс, разумеется, знал, что его мать была служанкой в имении, — его бабушка и единокровный брат Грегори слишком часто ему об этом напоминали.
— Ты должен как можно скорее принять герцогство, — непререкаемым тоном заявила бабушка.
— Столько лет семья шарахалась от меня как черт от ладана, считая ублюдком, а теперь вы сообщаете, что я в действительности являюсь герцогом?
В голосе Джеймса звучал отчетливый скептицизм.
— Это была досадная ошибка.
Досадная ошибка? Неужели она не просто холодна, как он всегда считал, а вся состоит из одного только льда?
— Не будь неблагодарным, Джеймс. — Бабушка поморщилась. — Я всегда оплачивала все твои потребности: одежду, учителей, обучение в Итоне.
Джеймс прищурился.
— Как он умер?
— Сейчас это не имеет никакого значения.
— Как?
Она нетерпеливо пожала плечами.
— Он выходил из конторы поверенного после продажи одного из своих поместий и упал. Неделей позже умер. Не выдержало сердце.
— Какого?
— Прости, не поняла.
— Какого поместья?
— Уиндмур-Мэнор.
— Почему он продал Уиндмур?
На лице герцогини мелькнула тень гневного раздражения.