Мне довелось увидеть, как порицают опоздавшего на заседание — впрочем, такого слова у парсимонцев нет, так как на совещаниях не засиживаются. Сдержанная констатация опоздания: «Четыре секунды!» — и презрительные взгляды собравшихся заставили опоздавшего на мгновение покраснеть, большего времени этому событию уделено не было».
Лео К. Мот считает особенно характерными привычки парсимонцев, связанные с приемом пищи.
Они едят шесть-семь раз в день, но съедают каждый раз не больше трех-четырех ложечек различных кушаний. Прием пищи именуется на Парсимонии «жизненно необходимым удовольствием». На взгляд чужеземца, оно длится едва ли не бесконечно.
«Блюда, которые подаются в тонких фарфоровых чашечках величиною со скорлупку от гусиного яйца, показались мне необычайно вкусными. Разнообразие их безгранично. Определение ингредиентов блюда на вкус стало почти спортом. Парсимонцы способны обнаружить таким образом миллиграмм имбиря или мельчайшую капельку лимонного сока. Они утверждают, что вкус изысканного блюда ощутим лишь спустя два часа после того, как оно отведано. Парсимонцы различают предвкушение, синхровкус и послевкусие. Мне кажется, что пища совершает у них какое-то особенно плавное движение от языка к нёбу.
Когда я предложил моему гостеприимному хозяину свой бутерброд, привезенный с Земли, он сказал, что хлеб похож на картон, а колбаса на резину. Он спросил, не является ли мой бутерброд муляжом, большим макетом, бутафорским реквизитом для пьес о великанах? На стене его квартиры я видел лозунг: «Не удовольствие ради еды, а еда ради удовольствия!»
В отличие от нас парсимонцы вкладывают в понятие удовольствия определенный нравственный смысл. Но, должно быть, не все еще у парсимонцев гладко, и кое-кто порой лишь изображает удовольствие, чтобы наесться досыта. Иначе разве понадобился бы такой лозунг? Правда, мне ни разу не показалось, что парсимонцы недоедают.
Вместо асфальта или бетона улицы и площади на Парсимонии покрыты газонами, по которым парсимонцы ходят на тончайших подошвах. По мнению парсимонцев, трава на газонах — иногда используется мох — слегка пружинит при ходьбе, что способствует меньшей затрате энергии. Они считают также, что почти беззвучное передвижение не только сберегает силы, но и снижает до минимума шумовое загрязнение окружающей среды. Трамваи и поезда беззвучно катят на высоких колесах со спицами, которые весьма эластичны; сталь настолько высококачественна, а рельсы уложены настолько точно, что расход энергии минимален. На Парсимонии отдается предпочтение рельсовому транспорту, поскольку остальные средства передвижения слишком энергоемки.
Сберегая энергию, парсимонцы стараются говорить тихо и лишь в тех случаях, когда совсем нельзя обойтись без слов. Подобия улыбки, едва заметного движения бровей или легкого наклона головы обычно вполне достаточно».
Впрочем, когда Мот показал парсимонцам небольшую книжку в карманном издании, которую он захватил с собой, чтобы развлечься в дороге, то они не смогли удержаться от хохота. «Такого толстенного фолианта, — рассказывает Мот, — им еще видеть не приходилось, они носят с собою устройство для чтения размером со спичечный коробок, устройство связано со специальной библиотекой, из нее можно выбрать любую книгу, при этом задается желаемый темп чтения, вплоть до самого медленного. Можно даже перелистывать страницы или делать что-то вроде этого, нажимая на клавишу С, пока не будет найдена искомая страница. Устройство позволяет разглядывать иллюстрации, они проецируются на стену комнаты, а парсимонцы разглядывают их, сидя в мягких плетенках из проволоки, называемых креслами. На выставки, в театры или на концерты парсимонцы не ходят, экономя энергию, произведениями искусства они наслаждаются дома; не покидая своих зданий из тонких пневмооболочек, они вступают в прямой контакт с деятелями искусства.
Ведущие мастера парсимонского искусства уверяли меня, что без подобного контакта с публикой художественное творчество не доставляло бы им истинного удовлетворения. Разумеется, есть и возможность личной встречи с живым, осязаемым собеседником».
Моту посчастливилось наблюдать одну из таких встреч. Он был свидетелем того, как парсимонский писатель Д. вместе со своим читателем около трех часов вкушал еду из многочисленных фарфоровых чашечек.
«Мне показалось, что все свое внимание они отдавали трапезе. Лишь изредка произносились одно-два слова.
— Пожалуй, — сказал читатель по прошествии целого часа, а по истечении второго добавил: — Страницы 54–90.
— Да? — сказал автор.
Прощаясь, они кивнули друг другу, что слывет в Парсимонии преувеличенной любезностью. Я видел читателя, который просто назвал номер страницы и слабо качнул головой. Автор, сидевший напротив, поднял брови, что означало просьбу выразиться определеннее. Читатель вручил ему листок папиросной бумаги со своими замечаниями. Писатель сунул листок в карман. Из его кивка я заключил, что он намерен обдумать возражения. Видел я и другого писателя, который не пожелал тратить силы на то, чтобы положить в карман листок папиросной бумаги, а удостоил его лишь коротким взглядом и оставил лежать на столе. Собеседник перевернул листок другой стороной и написал несколько замечаний на обороте. Однако писатель и на этот раз не притронулся к бумаге, тогда читатель взял листок и положил к себе в карман. Для какой надобности, я не понял».
Лео В. Моту понравилось, что парсимонские ребятишки не учиняли гвалта ни дома, ни в школе. Учителя и родители разговаривали с ними взглядами, например школьника взглядом вызывали к доске; ученику снижают оценку, если он затрачивает для ответа лишние звуки: «Двадцать плюс семнадцать», — какое многословие! Достаточно сказать: «Два ноль один семь». А в ответе будет не «тридцать семь», а «три семь». При вычитании минус обозначается тихим кратким мычанием».
Мот слышал, как школьникам читали парсимонские сказки.
«Непарсимонцу покажется странным, что богатство, золото, драгоценности, роскошь, великолепные замки не играют в этих сказках никакой роли. Величайшее счастье, которое выпадает принцу, состоит в том, что он находит трамвайный билет, неплохо сохранившийся, и строит из него дом, чтобы зажить в нем со своей принцессой. Другой принц вешает на дерево свой дождевик, а стекающие капли крутят ему несколько гидротурбин».
Мот полагает, что здешние игры воспитывают детей в истинно парсимонском духе. Среди обладателей роллеров первым считается не тот, чья машина самая мощная и блестящая, а тот, у кого роллер самый легкий, непритязательный, экономичный. Понятно, роллер надо сделать своими руками, желательно по собственным чертежам. Маленький парсимонец сам мастерит себе вертушки, сначала, конечно, ему помогают родители. В ветреную погоду ребята берут вертушки и гоняются взапуски на легких роликовых коньках. Одна из самых популярных игр состоит в поисках мелких предметов на улице. Того, кто найдет иголку, чествуют как победителя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});