Читать интересную книгу Интересное проклятие (СИ) - Каталкин Василий

— Как хочешь, — раздался голос мага, он шагнул из тени кустов, и неспешно направился к жертве, — ты умная Виграна, я не боюсь в этом признаться, даже немного жалко, что моя сестра не такая. Хотя нет, с ней лучше, она никогда не следит за деньгами.

— Вот от того, что не следит у нее их и нет, на мои позарилась.

— А где она еще их может найти? — Пожал плечами Клегистар. — Только я ей говорил, что поздно спохватилась, ты не зря ездила в Менферо, наверняка перевела их на другой счет или оговорила дополнительные условия, чтобы их никто не мог снять. Я прав?

— Прав, — не стала скрывать очевидное графиня, — кроме меня теперь никто не сможет снять эти деньги. А я согласия не дам.

— Ты так думаешь? — Удивился маг. — Могу поспорить, что через две недели ты сама подтвердишь в присутствии представителя банка, что передаешь все деньги на счет Полемеи.

— Ты так же как и твоя сестра не блещешь умом Клегистар, — усмехнулась Виграна, — иначе должен был бы догадаться, что я могла предусмотреть такое развитие событий.

— К сожалению не я ставил тебе защиту, — скривился маг, — поэтому не могу прямо сейчас определить, правду ты говоришь или лжешь, но времени у нас впереди много, у меня хватит сил сломать твой разум.

— Да, впереди у тебя много времени, буду надеяться, что ты успеешь осознать свою ошибку. Прощай, позор своего рода.

— Что? — Клегистар силился понять от чего Виграна так уверена в том, что ей ничего не грозит. Но пристальней взглянув в глаза родственницы, понял, что она его сумела переиграть. — Отрыжка бездны, и не побоялась отравить себя.

Трупы убитых стащили с дороги и раздели до гола, не пощадили даже тело графини, потом вывели из леса трех степняков, которые находились в невменяемом состоянии и убили их тут же рядом с дорогой — пусть все думают, что это разбойничья банда позарилась на богатую добычу. Всем известно, что разбойники убитых с собой не забирают.

* * *

— Полемея, перестань кричать на меня, — Клегистар морщась, массировал виски, — я сделал все так, как ты требовала, не моя вина, что Виграна оказалась настолько предусмотрительна. Она заложила свои земли, взяв банковский заем, и отдельно оговорила содержание детей в случае своей смерти, теперь весь доход будет отходить напрямую банку до тех пор, пока заем не будет погашен.

— Но есть же еще ее выродок, — зарычала графиня, — надо оформить над ним опекунство и восстановить контроль над деньгами.

— Ничего не получится, — тяжело вздохнул маг, — Деньги были переведены на специальный счет, в случае утери печати, все, что там есть, будет считаться подарком к свадьбе Антонадо, то есть станет частью его приданного. Деньги в любом случае для нас потеряны.

— Раз так, убей выродка.

— Вот уж чего я делать не буду, — зло посмотрел Клегистар на сестру, — все видели как я забрал мальчишку с собой, и если что-то с ним произойдет, судейские знают, где искать, теперь он считается под моей защитой.

— Тогда вырежи родовую печать и отправь его к смердам.

— Вырезать родовую печать можно, — согласился маг, — вот только смерд из него не получится, да и род без печати определят, а дальше опять будут вопросы. Нет, это не выход.

— Если нельзя лишить его жизни — прокляни.

— Чтобы мне приписали использование магии проклятий и отправили в серый дом? — Приподнял брови в удивлении Клегистар и тут же замер пораженный догадкой. — Магия проклятий, отрыжка бездны, вот как можно решить вопрос.

— Что, — не поняла графиня, — что ты имеешь ввиду?

— Готовь два золотых сестрица, — усмехнулся маг, — после того как я поработаю с его мозгами, мы сможем легко избавиться от мальчишки и больше никогда его не увидим.

* * *

Щелчок, в голове возникает противный звук с постоянно изменяющейся тональностью, а во рту чувствуется запах горелой резины — это опять «лекарь» решил применить новомодное средство, электротерапию. Третий раз уже, за месяц, он бы и чаще его использовал, но прибор очень несовершенен, не может точно регулировать силу тока, плюс-минус километр, так как зарядка конденсатора разрядника производится по количеству оборотов рукояти, электростатического генератора. Хорошо хоть не использовался полный заряд, опасались, что пациент может не выжить, были уже случаи. Мне пока везет, возможно, это вызвано индивидуальной особенностью организма, другие после подобной процедуры дня три в себя приходят, а мне пары часов достаточно, однако показывать это нельзя, иначе снова добро пожаловать на процедуру. Потом меня два здоровенных бугая в кожаных фартуках, перекидывают на носилки и тащат в плату, на тридцать — сорок мест, где сгружают на двойной топчан, высокими бортами, дабы «больной», пока приходит в себя, не оказался на полу. Впечатление такое, да и ощущение не отстает, что в гроб кладут. Еще и матрас там не предусмотрен, от того, что доски прикрыты толстым сукном толку мало, но это никого не напрягает, бугаи с грохотом перекидывают мою тушку на топчан и с чувством качественно проделанной работы, отправляются за следующим телом. Сегодня, таких как я, будет еще с десяток, насколько серебряной фольги в приборе хватит. Противно, дело в том, что здесь нет индивидуальных мест «больного», куда сгрузили, там и лежишь эти дни, что кто-то до тебя здесь успел полежать в непотребном виде, никого не волнует. А ведь это еще не все, через неделю снова начнут кормить чем-то типа аминазина, ну и аналог инсулиновых шоков тоже не забываем, для полноты ощущений. Вот такая жизнь в сером доме, не в желтом, который в моем мире называется «Дурдом», а именно в сером.

Тому, кто решил, что «мой мир» это что-то типа моего представления, спешу сообщить, что «мой мир», это именно место моего существования до переноса сюда, в хрен знает что, по уровню развития — вроде как уже электричество открыто и всякие химические препараты вовсю применяют, а сила пара, судя по разговорам, еще не используется. Фигня какая-то. Что касается серых домов, то тут просто все не объяснишь, дело в том, что в этом мире существует нечто типа магии, причем не одной магии, а нескольких ее проявлений. Я пока еще в этом не разобрался, но из разговоров других сложилось впечатление, что здесь магия может проявляться как в виде материальных воздействий, то есть видимых ее проявлений, так и скрытых, опосредованных. С первым вариантом все ясно, эти магические воздействия можно наблюдать и ощущать, а вот со скрытой магией уже сложнее, кто, чего и каким образом там сделал, разобраться уже невозможно. Начертил пару хитрых знаков, запитал силой и, поди, разберись чего там, получается нечто вроде руной записи, если сразу не прибьет, то здоровье на раз отнять может. Ну и под конец есть здесь такая пакость, как магия проклятий, проклял кого, и все, тушите свет. Последний вид магии считается самым опасным, так как он не проявляется сознательно, не понравился тебе человек или подвернулся под горячую руку и все, заработал от тебя проклятие. А потом попробуй избавиться от него. Людей владеющих такой магией сразу объявляют вне закона, и изолируют от общества, если раньше их просто убивали, то теперь просвещенный век, век гуманизма, их не жгут на кострах, а отсылают в определенные места вроде колоний, где они тихо и мирно доживают свою жизнь. Но прежде чем их туда отправить, надо сначала избавить от агрессии и вбить в подсознание, что проклинать добропорядочных граждан нехорошо, именно для этого и существовали серые дома. Естественно, методы «лечения» в этом случае ничем не отличались от методов лечения буйных душевнобольных, причем если интенсивное лечение применялось к буйным только во время рецидивов, то к «проклинателям» на всем протяжении пребывания в сером доме. Вот только есть одна проблемка, вылечился человек или нет, определяет какой-то хитрый навороченный прибор, имеющий в своем составе много всяких колбочек. А степень опасности индивида для общества вычисляется по конфигурации кристаллов образующихся в этих стеклянных колбочках, короче, на каких принципах он работает неизвестно, может и не работает вовсе, но оспорить его вердикт невозможно, поэтому некоторые пациенты обречены лечиться до самой смерти. Помнится, у нас на земле тоже такой прибор был, «бароскоп» назывался, вот только верить ему было нельзя, ибо чего он мерит узнать невозможно.