Читать интересную книгу Письмо не по адресу - Гортензия Ульрих

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Привет соседу!

Да не парься ты! Ну естественно, меня интересует твоя история, рассказывай дальше!

И вообще, кафе «Кранцхен» — я его знаю, находится в центре! Мне там бывать не приходилось, но о нём говорила бабушка (папина мама). Она заказывает в вашем кафе торты и пирожные с доставкой на дом.

«Атмосфера кафе и тамошняя публика не вполне в моём вкусе», — решила она как-то раз, сморщив свой изысканно напудренный носик, и более не наносила вам визитов.

Но ваши пирожные обалденно вкусные, в этом наши с бабушкой мнения совпадают. Она всегда припасает для меня лакомый кусочек, и во время кофейных приёмов (она так называет болтовню за чашечкой кофе — без шуток!) он выкладывается на поднос с пирожными, и каждому гостю, потянувшемуся за ним, сообщается:

— Не этот. Этот уже зарезервирован.

Вот такая она, моя бабушка.

Всё это не так важно, но ты хоть понял, что это значит, куровод?

Мы ЖИВЁМ В ОДНОМ ГОРОДЕ!!!!!!!!!

Короче, пиши дальше, что там произошло с твоими бабушками-несушками. Когда морщинистая снесла яичко?

Приветы,

МАКС

P. S. Как тебя на самом-то деле зовут? Не «Берри»[1] же. И откуда это «Блу»[2]? Ты что, меланхолик? Или «БерриБлу» — это название тортика, украшенного ягодками?

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Бабушки-несушки, часть вторая

Привет, МАКС!

Теперь я знаю, как тебя зовут. Да, получается, мы живём в одном городе. Наше кафе действительно расположено в старой части города, я бы даже сказал, в Старом городе. Временами у меня возникает чувство, что я последний человек, родившийся в этом районе. Когда я был маленьким, это чувство было настолько горьким, что мне приходилось играть с куклами: только так я мог поговорить с кем-то, на кого мне не нужно было смотреть, высоко задрав голову.

Берри, собственно, и есть моё настоящее имя. На самом деле меня должны были назвать Барри (это всё мама, ей тогда ужасно нравился один сладкоголосый американский певец по имени Барри), но папа и тип из загса были против такого английского имени. Поэтому Барри превратился в Берри. Что касается «Блу», мне очень нравится это слово и всё, что с ним связано, — блюз[3], меланхолия… Признаюсь, иногда у меня случаются приступы тоски, Не подумай, что виной этому чокнутые бабушки. От них один только стресс и беспокойство, и это при том, что я ничего такого… Стоп, сначала надо рассказать историю до конца.

Так вот, надутая спрашивает меня несколько раз, действительно ли «Клёцки валькирии» готовятся без алкоголя. И тут мне в голову внезапно приходит мысль: может быть, она так настойчиво спрашивает об этом потому, что как раз выпить-то ей и хочется? Есть такие люди, которые будут долго и упорно рассказывать, как они не переносят алкоголь, пока ты не поставишь перед ними на стол бутылку виски… Ну я, значит, и спрашиваю:

— Не желаете ли выпить чего-нибудь?

Надо было видеть лицо надутой дамы! У неё буквально искры из глаз полетели. А морщинистая продолжала чмокать, как ребёнок, которого кормят кашей.

— У вас проблемы со слухом, молодой человек! — кричит краснощёкая. — Я же вам только что объяснила, что моей подруге алкоголь противопоказан категорически! А вы предлагаете нам чего-нибудь выпить! Неслыханное бесстыдство!

Голос у неё был на редкость громкий, нашим бедным бабушкам-завсегдатушкам пришлось даже поубавить громкость своих слуховых аппаратов. Я изо всех сил старался сохранять спокойствие.

— А в чём дело? Она быстро пьянеет? — спрашиваю я.

— Нет, всё гораздо хуже, — лаконично отвечает надутая. — А теперь принесите нам две порции «Клёцек валькирии», кусочек торта «Франкфуртский венок» и два кофе без кофеина.

Признаюсь, у меня возникла шальная мысль: а не окунуть ли клёцки в ром? Очень уж эта гадина достала меня своими алкогольными вопросами. К тому же некоторые наши гости заказывают клёцки именно так, то есть просят окунуть их в ром (говорят, что вкус у них становится совершенно неземным). Подумав хорошенько, я всё же решил этого не делать. Во-первых, опасно; во-вторых, алкоголь я на дух не переношу. Просто терпеть его не могу, с тех пор как в седьмом классе я… Хотя нет, тебе это точно не будет интересно. Как говорит мой учитель немецкого, мои мысли частенько убегают от основной темы. Знаешь, что он однажды написал в моей тетради, проверив сочинение? Ладно, это не важно. О чём бишь я рассказывал? А, вспомнил. Значит, я всё приготовил, приношу им заказ — «Клёцки валькирии» (без единой капли алкоголя), торт и кофе. Они приступают к еде.

Я возвращаюсь за прилавок, занимаюсь своими делами и совершенно забываю об этих странных бабушках, как вдруг случается что-то невообразимое. Из зала доносится визг, крик и… кудахтанье!

Мы выбегаем в зал. Мы — это наша помощница по кухне, мама и я (обычно мама весь день стоит за прилавком, а папа трудится в пекарне нашего кафе). Смотрю я, что происходит в зале, и глазам своим не верю. Все наши бабушки повскакали со своих мест и как загипнотизированные смотрят на тот стол, где сидели две чокнутые. А вот и они, но что они делают? Морщинистая стоит на стуле, но если бы только это! Она размахивает руками, как птица крыльями, и кудахчет! Честное слово! Кудахчет, как бешеная курица! Представляешь? Потрёпанная курица с накрашенными губами, сиреневыми волосами и пучком цветов на голове! Первая мысль, которая пришла мне в голову при виде этой картины: «Идиотизм! Вздор! И как назло, фотоаппарата с собой нет!»

Я чуть было не рассмеялся во весь голос, глядя на это безумие, но вторая бабушка — та, надутая — разом испортила мне настроение.

— В «Клёцках валькирии» всё-таки был алкоголь! — трубит она. — Вы отравили мою подругу!

— Наши «Клёцки валькирии» готовятся без алко… — пытается возразить мама, но рассерженная гадина не слушает её.

— Вы за это ответите! Мальчишка принёс нам клёцки с алкоголем, хоть я и объяснила ему, что моей подруге нельзя ни капли!

И чем громче кричит надутая, тем оглушительнее кудахчет её сумасшедшая подруга. Шум стоит просто невообразимый. Знаешь, я впервые в жизни позавидовал нашим гостям — они-то могли просто выключить слуховые аппараты и не слышать этого безумного ора.

Мама поворачивается ко мне:

— Ты что-нибудь…

— Нет! — кричу я. — Эти две совершенно не в себе, причём обе!

— Как, вы ещё смеете оскорблять нас! — орёт толстуха.

— А что за проблема у вашей подруги? — спрашивает мама.

Я вижу, что мама напряжена до предела: поднеси спичку, и она вспыхнет. Я-то свою маму знаю.

— У неё серьёзный физический дефект. На фоне приёма алкоголя обостряется.

В тот момент я не понял, что это значит, но позднее адвокат нам всё объяснил. Правда, после его объяснения я тоже ничего не понял… Короче говоря, чем-то напоминает гипноз. Прозвенел, значит, колокольчик, и ты уже считаешь, что ты — Наполеон. У морщинистой та же беда, только для неё таким «колокольчиком» звенит алкоголь, да и считает она себя не Наполеоном, а курицей.

Внезапно она перестаёт кудахтать, спрыгивает со стула, бежит в угол и усаживается там, глядя перед собой отрешённым взглядом. При этом у неё трясётся голова, а губы вновь делают чавкающие движения.

— А что происходит теперь? — осторожно спрашивает мама.

Подруга кудахчущей старушки прижимает палец к губам и шёпотом отвечает:

— Тсс. Ни звука! Она пытается снести яйцо. Мешать ей категорически нельзя!

Для меня эти слова были уже чересчур. Я рассмеялся во весь голос, не в силах сдержаться.

Правда, смеялся я недолго. Переполошив всех присутствующих, циркачки на пенсии вскоре свернули своё представление. Перед тем как уйти (правда, яйцо бабушка-несушка так и не снесла), надутая гадина схватила со стола тарелку с остатками порции «Клёцек валькирии» и крикнула маме:

— А это мы возьмём с собой! Проверим, был ли в клёцках алкоголь!

— И если?.. — спросила мама.

— Мы подадим на вас в суд, будьте уверены! Скандала и тюрьмы вам не избежать!

Наконец они ушли из кафе.

— Скажи мне честно, Берри, — прошептала мама, — ты ведь не…

— Нет! — закричал я.

Хотя обычно я стараюсь не кричать. Намного лучше, когда удаётся сохранить спокойствие. — У них просто не все дома! Они чокнутые!

Больше мама меня ни о чём не спрашивала, но весь вечер и она, и папа смотрели на меня подозрительно. Я было подумал, что они умеют читать мысли. Я действительно какую-то долю секунды думал о том, чтобы добавить в клёцки алкоголь, но ведь я этого не сделал, честное слово! Не могло же случиться так, что от одной мысли эти несчастные клёцки пропитались алкоголем, ведь правда?