фамильном склепе. Неплохо, да?
Женщина, конечно, не ответила. Гидеон, склонившись над раненой, стер с её лица кровь, быстро приладил на голову шлем, не желая разглядывать незнакомку и, поправив свой лук, взял воительницу на руки.
— Донна, — прокряхтел он, не без усилий выпрямившись. — Охотно верю, что большой вес вам добавляют доспехи, но не будь я уже мертв, я бы умер по дороге в деревню.
Солнце поднялось над горизонтом, оставив туман тлеть по оврагам, когда Гидеон добрался до поселения. Он не стал продираться внутрь, к домам зажиточных горожан, а сдал женщину в первую же хибару. Ему даже не пришлось объяснять, что произошло с воинами. За него всё сказали крестьяне.
— Витико! Витико! Он перебил королевских мечников!
Гидеон решил не ждать развязки. Небольшие деревеньки он предпочитал обходить стороной по нескольким причинам. Во-первых, человек, не показывающий свое лицо, только в городе не вызывал вопросов. Жители маленькой общины были бестактны и любопытны, к тому же очень суеверны, что доставляло немало хлопот. Во-вторых, в деревнях было полно скотины, которая свободно бродила по улицам. Собака забрешет, чуткая лошадь испугается и дернет во всю прыть, а бык или козел, чего доброго, пойдут в атаку. И, наконец, третья причина крылась в том, что в деревне наемнику нечего было делать. Здесь, конечно, предложили бы убить вендиго, но с проклятыми Гидеон предпочитал не связываться. Крестьянам нужен чародел, которому покровительствует Двенадцатый бог, а магов Гидеон избегал, что, впрочем, не составляло труда при их нынешней численности.
— Господин, отдохнули бы вы, — предложил крестьянин, отправив младшего сына к старосте. Жена его хлопотала над раненой, а хозяин дома, стоя на крыльце, расстроенно оглядывал гостя. — А мы их предупреждали. Да они молодые, не поверили. Эх, как жалко-то… Да идемте в дом! Отдохнете, отоспитесь.
«Нам просто не терпится узнать, почему вы скрываете лицо».
— В гробу отосплюсь, — Гидеон развернулся, подтянул перчатки, поправил капюшон, проверил застежку на груди и двинулся прочь. Уж лучше десять раз встретиться с вендиго, чем единожды с жителем деревни.
— Господин! Постойте! Как имя-то ваше?! Что даме сказать, когда она проснется? За кого ей молить богов?
И снова Гидеон мысленно усмехнулся.
— Пусть вознесет молитвы Тринадцатому богу.
Глава 1
Водолей
— Тринадцатого бога нет, юная донна. Это ересь, — Нит, подперев кулаком щеку, тоскливо смотрел на свою подопечную. — Тринадцатого бога упоминают, когда хотят сказать о чем-то несуществующем, выдуманном, лживом, невозможном.
Глория, нахмурившись, постучала пальцем по странице огромного рукописного тома, лежащего перед ней.
— Тут написано, — настаивала она. — Что Тринадцатый бог «есть человеческое воплощение небесного разума».
— Эту фразу следует понимать так — человек не может уподобиться богам.
— Да нет же…
— Донна Глория. Богов двенадцать. И небесных домов двенадцать.
— Тринадцать. Тут написано, что между домом Скорпиона и Стрельца есть дом Змееносца.
— Читайте дальше.
— «И он пуст, потому что Тринадцатый бог ещё не явился».
— И не явится, донна, — Нит подавил зевок. — Мы будем учиться или продолжим спорить о ереси?
Глория исподлобья глянула на него. Светло-голубые глаза девочки потемнели. Нит мысленно застонал. Нет, сегодня она точно не отстанет. Придется играть не по правилам.
— Учитель, Тринадцатым богом должен стать человек? Или один из двенадцати решит спуститься к нам? — Глория подалась вперед, и кудри цвета меди упали на желтые страницы. Когда она подрастет, будет чудо как хороша.
— Тринадцатый бог — это ересь, — тоном, не терпящим возражений, заявил Нит. — Донна, вы помните, что такое «ересь»?
— Когда то, что священники не могут объяснить сами, объясняют другие, — съязвила Глория.
— Вы сомневаетесь в знаниях вашего несчастного слуги? — Нит пошел в атаку — задал вопрос печальным, немного обиженным голосом, как если бы её слова задели его до глубины души.
Глория вскинула голову, прищурилась. На бледных щеках проступил едва заметный румянец. Нит грустно смотрел на девочку.
— Простите, учитель, — Глория опустила глаза. — Я не хотела вас обидеть.
Нит про себя усмехнулся. Он знал, чувствовал, что становится для четырнадцатилетней Глории предметом обожания. Девочка вступала в пору юности, менялась едва ли не с каждым днем и искала того, о ком можно было бы думать долгими бессонными ночами — достаточно молодого, красивого и умного. Нит считал, что первое качество как нельзя лучше укрепляло позиции двух других. Но он не собирался играть с огнем. Совсем скоро родители рассчитывали отправить Глорию в школу при храме Девы, где девушку обучат целительству. Маловероятно, что они столкнутся там. Он изучал историю, философию и религию, служа при храме Водолея, и к медицине не имел никакого отношения. Девчонка повздыхает и забудет, а пока этим можно пользоваться для борьбы с её непробиваемым на первый взгляд упрямством. Младшая дочь семьи Нильянто была не по годам умна.
— Сестра рассказывала, что её спас Тринадцатый бог, — стараясь сгладить неловкость, начала оправдываться Глория. Нит встрепенулся.
— Патриция?
Девочка кивнула.
— Я поговорю с ней, — строго выдал Нит, скрывая радость от мысли, что, наконец, нашел повод повидаться со старшей Нильянто. — Продолжим нашу беседу. Что же такое «ересь»?
Глория вздохнула.
— Проявление слабости человеческого ума и духа.
— Хорошо, юная донна — Нит позволил себе ободряюще улыбнуться.
Девочка потупила взгляд и покраснела. Ниту нисколько не было стыдно. Он пользовался тем, чем его одарили боги, во славу их и для упрочнения веры.
Словно в ответ на его мысли зазвенели колокола. Сначала заговорили Лирии из королевского дворца, потом глухо, перебивая звонкую песнь, вступили Арии храма Восьмого бога, расположенного у некрополя.
— Потеря в королевской семье, — произнесла Глория.
Нит кивнул.
— Сейчас узнаем, кто.
Третьими вступили в хор Имирии — колокола храма Четвертого бога, покровителя женщин, матерей и браков.
— Жена короля, — прошептала Глория и, прижав ладонь к губам, испуганно уставилась на Нита. Тот откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, пожал плечами. Пятая жена короля Коинта отошла в мир иной, оставив мужа и страну без наследника. Конечно, колокола могли звонить и по королеве-матери, но та сроду не болела, а вот Коинту с женами не везло. Или, что скорее всего, женам не везло с Коинтом. Боги отвернулись от последнего короля династии Львов. Сколько ни строй храмов, звон колоколов будут слышать лишь люди. Боги же внимали молитвам, а народ за последние десятилетия растерял праведный настрой. Коинт не боролся за души верующих, зато осыпал дарами богов и священников.
Один за другим вступили в нестройный хор голоса всех двенадцати храмов, а затем, когда внезапная тишина обрушилась на город, протяжно запели Клагды Пантеона,