Он давал мне вызов сейчас?
Он не закончил свою фразу, и мне стало интересно, обдумывал ли он свой вызов. Челюсть Мэддокса скривилась от явного разочарования. На короткое мгновение я подумала, что, может быть, он не злится на меня. Может быть, он злился на себя. Он боролся с собой. Может проблема была не во мне?
Он залпом допил остаток своего напитка, а затем грохнул стакан о стойку, прежде чем повернуться на стуле ко мне лицом. Мэддокс встал и приблизился ко мне на шаг, пока мои колени не коснулись его сильных бедер. Он наклонился вперед, зажав меня между стойкой и своим телом. Наши взгляды встретились, и он облизал губы. Он очаровал меня на мгновение, пока безжалостно не разрушил чары.
— Я бросаю тебе вызов переспать с ним.
Я отпрянула в шоке. Что? Нет, я, должно быть, ослышалась. Этого не может быть…
— Что? — прошептала я, у меня пересохло в горле, а язык внезапно отяжелел во рту.
Глаза Мэддокса впились в мои, глядя в мою душу. Когда он снова заговорил, его глубокий голос с акцентом опасно танцевал на моей коже.
— Я бросаю тебе вызов трахнуть его, Лила.
Дрожь началась в моем сердце, а затем прокатилась по моему телу, как шторм. Не просто тихий шторм. На меня сразу обрушился цунами эмоций, безрассудный в своем нападении. Я погружалась под темные волны, задыхаясь, а потом меня разрывало, так злобно, что во все стороны разлетались крошечные трещины моего сердца и трещины души. Я стиснула зубы, чтобы не сказать что-нибудь — что-нибудь, от чего станет еще хуже.
Мы совершили слишком много вызовов, чтобы просто сосчитать их на пальцах. Бесчисленное количество глупых подвигов за эти годы, но мы никогда не давали вызовы друг другу переспать с другими людьми. Правда, однажды я попросила его поцеловать девушку; они сделали это, но это было много лет назад. Но наши вызовы никогда не пересекали эту черту.
Секс… это никогда не обсуждалось. Мы никогда не говорили об этом открыто, но это было почти негласным правилом.
— Что за взгляд, Лила?
Мои глаза закрылись. Я отказывалась смотреть на него, смотреть в его прекрасные глаза и не видеть ничего, кроме кромешной тьмы. Он не смотрел на меня, как раньше. Свет в его глазах исчез.
Это испугало меня.
Это причинило мне боль.
Он уничтожал все остальное, что осталось от меня.
— Посмотри. На. Меня.
Я не хотела. Я не хотела, чтобы он видел боль в моих глазах.
— Открой глаза, Лила, — сказал он своим богатым баритоном.
Я сделала, как мне приказали. Он теснился в моем личном пространстве, заставляя меня вдыхать его запах и ощущать тепло его тела.
— Ты серьезно? Или ты уже пьян? — тихо спросила я. Рядом с ним было трудно дышать.
— Я никогда не отказываюсь от вызова.
И я никогда не проигрываю. Он знал это. Мы оба были очень конкурентоспособны, и по сей день ни один из нас не отказался от вызова.
Мэддокс поднял руку и схватил меня за челюсть. Его пальцы нежно целовали мою кожу. Он улыбнулся, но это не соответствовало выражению его глаз.
— В чем дело? Ты не хочешь этого делать?
— Я не играю, чтобы проиграть. — Засранец.
Мэддокс наклонился ближе, его лицо было всего в дюйме от моего. Наши носы почти соприкасались. Мое сердце затрепетало, когда он откинул мою голову назад. Возьми назад свой вызов. Возьми назад свой вызов, Мэддокс. Не заставляй меня делать это.
Он обвил указательным пальцем прядь волос, выпавшую из моего пучка. Его мятное дыхание, смешанное с запахом алкоголя, коснулось моих губ. Я хотела умолять его глазами. Мэддокс слегка потянул меня за волосы, прежде чем заправить за ухо. Он двинулся, и мои глаза снова закрылись… ожидание … отчаянное дыхание застряло у меня в горле, моя грудь сжалась, а желудок сделал сальто.
Он прижался своей щекой к моей, и его губы задержались на моем ухе.
— Не разочаровывай меня, дорогая.
Мое тело содрогнулось, и я судорожно выдохнула. Он разорвал мое сердце и оставил истекать кровью. Он отстранился и посмотрел на меня сверху вниз.
Мэддокс издевался надо мной. Дразнил меня.
Он никогда не переставал быть придурком. Он просто спрятал это за сексуальной улыбкой и небрежным выражением лица.
Я думала, что он оставил свои придурочные замашки позади. Но нет, я ошибалась. Так чертовски ошибалась насчет него. О нас.
Друзья. Мы были друзьями.
Я подумала, может быть… он хотел большего. Больше меня. Больше нас, о том, кем мы были или могли бы быть. Я была чертовски не права.
Мэддокс Коултер по-прежнему оставался засранцем под красивой маской.
А я была глупой девчонкой, которая влюбилась в своего лучшего друга.
ГЛАВА 1
Три с половиной года назад
Лила
— Ублюдок… — Мой рот захлопнулся, прежде чем я испустила еще один болезненный вздох, когда мои колени угрожали подогнуться подо мной.
Журнальный столик невинно уставился на меня, и я сердито посмотрела в ответ. Маленькое дерьмо. Я пнула его неповрежденной ногой, просто так.
Мое утро уже было беспорядочным, и я боролась с желанием выплеснуть свой гнев на кофейный столик. Конечно, это просто ушибло мои колени, но на самом деле вина была на мне.
Мой будильник не сработал, что, очевидно, означало, что я проснулась поздно. Очень поздно. Занятия первого урока уже закончились, и была половина второго урока. Тогда, пытаясь торопливо одеться, я в итоге прорвала дыру на своей белой и нетронутой школьной блузке. Отлично. Какое чудесное утро.
Выбравшись из-за столика, я выбежала из дома бабушки и дедушки и быстро заперла за собой дверь. Я должна была успеть на автобус через две минуты, иначе я опоздаю. Следующий автобус появится только через тридцать пять минут.
Пока я бежала к ближайшей автобусной остановке, я быстро прокручивала в голове свой утренний список. Четыре очень важные вещи. Телефон — да. Наушники — да. Ключи — да. Мое задание по английскому — да.
Казалось, все было в порядке. Теперь мне просто нужно было успеть на третий урок, чтобы вовремя сдать сочинение по английскому языку. Иначе…
Я покачала головой, отказываясь даже думать о последствиях. Мое сердце начало бешено колотиться при одной мысли о том, что я получу ноль за это задание.
Ни за что. Это испортит мой безупречный послужной список отличников. Моя бабушка любила шутить и говорить, что я параноик и слишком трепетно отношусь к своим отметкам. Мой дедушка с гордым смехом говорил, что я перфекционист. Они были не совсем неправы.
Мой идеальный средний балл плюс тысяча часов общественных работ и волонтерской работы позволили мне поступить в Гарвард. И это было все, что имело значение. Гарвард был моим путем. Это был мой пункт назначения, и это было мое место. Может быть, мои бабушка и дедушка были правы. Может быть, я была одержима идеей «совершенства». Но мне было все равно. Если бы совершенство давало мне все, чего я хочу, я была бы мисс Перфекционисткой.
Автобус прибыл вовремя, и я благополучно забралась в него без дальнейших неудач. Мое любимое место в конце автобуса ждало меня. Это дало мне прекрасный обзор всего автобуса, и это было место у окна. Как только я надела наушники, в моих ушах зазвучала «Hands to Myself» Селены Гомес. Я прислонилась лбом к прохладному окну и смотрела, как движется мир.
Это, наверное, моя любимая часть утренней рутины. Я всегда была наблюдателем, а за десять минут на автобусе можно было многому научиться.
Вскоре после этого автобус остановился, и я вышла. Я остановилась на тротуаре на мгновение, чтобы посмотреть на большое и старое, но навязчиво красивое и причудливое здание передо мной.
Беркширская академия Вестона.
Частная школа для богатых и коррумпированных. Дети печально известных судей, сенаторов, государственных служащих и одних из самых высокооплачиваемых юристов и врачей в Соединенных Штатах.
Я не была одной из них. Мой отец был учителем средней школы. Моя мать была медсестрой. А я была тихой и бедной девушкой среди всех знаменитых, богатых отродий самих дьяволов. Мне здесь не место. Но я выбрала быть здесь.