Зная об этой важнейшей потребности, я в то же время ежедневно убеждаюсь, что христианство, и именно Православие, сохранившее сущность христианства, располагает большим «психотерапевтическим потенциалом», или, вернее, само Православие по существу является наукой врачевания. Ведь все средства, которыми оно пользуется, да и сама его основная цель заключаются в том, чтобы исцелить человека и направить его к Богу. Чтобы прийти к богообщению и достичь блаженного состояния обóжения, необходимо прежде всего исцелиться. Потому-то Православие, наряду с другими его определениями, можно назвать терапевтической наукой и курсом лечения. Однако оно явным образом отличается от других психотерапевтических методик, поскольку в центре его стоит Богочеловек, а не просто человек, и поскольку оно достигает своей цели не с помощью человеческих приемов, но благодаря помощи и действию божественной благодати, при подлинном взаимодействии божественной и человеческой воли.
В этой книге я хотел обратить внимание читателя на некоторые истины. Я хотел показать сущность христианства, а также метод, с помощью которого оно приводит к исцелению. Моя главная цель заключается в том, чтобы помочь современному человеку пережить исцеление в лоне Православной Церкви, чего стремимся достичь и мы. Я сознаю, что все мы больны и нуждаемся во Враче. Мы немощны и ищем исцеления. Православная Церковь – это общее прибежище и врачебница, где может излечиться каждый болящий и страждущий.
Если благодаря этой книге кто-то обратится к Церкви и ее учению, чтобы найти исцеление, я буду славословить Бога, даровавшего мне просвещение и силу, чтобы довести до конца это нелегкое предприятие, и обращусь к Нему с мольбой о милости ко мне ради множества моих немощей.
Едесса, 30 сентября 1985 г.,
память священномученика Григория,
епископа и просветителя Великой Армении
Архим. Иерофей С. Влахос
ВВЕДЕНИЕ
Считаю своим долгом дать некоторые разъяснения, необходимые для чтения и понимания нижеследующих глав.
Книга носит общее заглавие «Православная психотерапия», поскольку посвящена учению святых отцов об исцелении души. Я знаю, что термин «психотерапия» появился недавно и многие психиатры обозначают им определенный подход к лечению страдающих неврозом. Однако, поскольку многие психиатры не знакомы с учением Церкви или не желают его применять и поскольку их антропология весьма отличается от антропологии и сотериологии святых отцов, я воспользовался лишь термином «психотерапия», а не их мнениями. В некоторых случаях мне было бы несложно изложить и их мнения, из которых одни согласуются с учением святых отцов, другие же входят с ним в противоречие, и сделать необходимые замечания, но счел это излишним. Я решил, что лучше дать людям возможность услышать из уст святых отцов церковное учение, свободное от всяких примесей. Поэтому термину «психотерапия» (врачевание души) предпослано слово «православная». Речь идет именно о «православной психотерапии», или, иначе говоря, «православном курсе лечения души».
В книге содержится много святоотеческих цитат вместе с ссылками, служащими для подтверждения сказанного. Я прекрасно знаю, что тексты с большим количеством ссылок затруднительны для чтения. Но я предпочел пойти по этому, более надежному, пути, вместо того чтобы составить легкий для чтения труд, который, однако, не смог бы оказать читателю существенной помощи. К сожалению, сейчас много сентиментальных книжек, и я не хотел, чтобы решающий для нашего времени предмет был описан в подобном ключе.
Для разработки темы мною были привлечены многие святоотеческие творения. В первую очередь я воспользовался сочинениями отцов-исихастов, именуемых трезвенными, не пренебрегая, разумеется, и сочинениями так называемых общественных отцов, посвятивших себя общественному служению. Я говорю о так называемых трезвенных и так называемых общественных отцах, поскольку не верю в действительное существование различия между ними. С точки зрения православного богословия так называемые трезвенные отцы являются в высшей степени общественными, именуемые же общественными суть прежде всего трезвенные. Так, три святителя провели жизнь в трезвении и подвижничестве, очистили свой ум и при этом пасли народ Божий. Я непоколебимо убежден, что обращенность святых к общественной жизни – это одно из измерений их трезвенности.
В трудах трех святителей немалое место уделено учению о трезвении. Я, однако, в основном использовал творения отцов Добротолюбия, поскольку там в изобилии содержится нужный материал и поскольку Добротолюбие, представляющее собою антологию памятников мистического богословия, «являет благоухающее сияние святого подвижнического жития божественных отцов, на которых просиял Всесвятой и Просвещающий Дух» (Φιλοκαλία T.A'. Σ.9). Как утверждают издатели греческого Добротолюбия, после того как утихли исихастские споры XIV века, возникла потребность в некоем собрании важнейших отеческих текстов о безмолвном житии и умной молитве. В частности, они пишут:
«Согласно всем имеющимся свидетельствам, собрание было составлено афонскими монахами, обладавшими высокой духовностью, на основе фондов библиотек Святой Горы, причем эта работа началась во второй половине XIV века, то есть после 1850 года. Этот период совпадает с прекращением знаменитых исихастских споров, а именно со временем торжественного соборного оправдания святогорских отцов. В то время возникла явственная потребность в кодификации учения святых отцов Восточного Православия о безмолвном подвижничестве и умной молитве, которое подверглось нападкам рационалистического и обмирщенного римского католицизма в лице клеветника Варлаама, калабрийского монаха, ставшего затем епископом Римско-католической церкви» (Φιλοκαλία T.A'. Σ.10-11).
Окончательная подготовка текстов Добротолюбия была осуществлена Макарием Нотарасом, бывшим до этого архиепископом Коринфским, и преподобным Никодимом Святогорцем, так что Добротолюбие в каком-то смысле восприняло всю глубину соборного выражения мистического богословия Восточной Православной Церкви (там же, Σ.11). Именно поэтому сочинения отцов Добротолюбия оказались наиболее полезными для того, чтобы изложить и представить учение Церкви о болезни и исцелении души, ума, сердца, помыслов. Однако я не забывал, когда требовалось, обращаться к творениям и других великих отцов, в частности святителя Григория Богослова, святителя Григория Паламы (прежде всего к его «Триадам в защиту священнобезмолвствующих»), святителей Иоанна Златоуста, Василия Великого, преподобного Симеона Нового Богослова и других.
Можно заметить, что в книге нет специальной главы о таинстве святого крещения и таинстве божественной евхаристии. Это не упущение и не пренебрежение столь важными предметами. Во многих местах я подчеркиваю великое значение таинств в жизни нашей Церкви. Однако о святом крещении не было сказано специально, поскольку я знаю, что обращаюсь к людям, которые уже были крещены, и полагаю, что они понимают необходимость этого таинства. С другой стороны, таинство божественной евхаристии является центром духовной жизни Церкви в ее таинствах. Именно святое причащение отличает аскетическую практику Православной Церкви от всякой иной «аскетики», и я считаю его самым необходимым для духовной жизни человека и его спасения. Но, для того чтобы человек мог достойно причаститься тела и крови Христовых, требуется определенная предварительная подготовка, ибо, согласно литургическим молитвам, причащение – это свет просвещающий для тех, кто подготовился к нему, и «огнь поядающий» для неподготовившихся. Апостол Павел говорит:
«Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1Кор. 11:27-30).
Мы живем в эпоху, когда много говорят об экклезиологии, евхаристиологии и эсхатологии. Против этого нам нечего возразить. Мы верим, что все это – необходимые элементы духовной жизни. Однако Церковь, евхаристия и эсхатология теснейшим образом связаны с подвижнической жизнью. Я твердо убежден, что на первое место следует поставить тему подвижнической жизни, которая служит путем приготовления ко святому причащению. И именно потому, что данной мысли уделяется много внимания, ее нужно было особенно подчеркнуть в этой книге. Святое причастие помогает исцелению, если ему сопутствует религиозная жизнь во всех других ее формах. Именно эта жизнь служит основой православного подвижничества.