Читать интересную книгу Легко ли быть человеком. Сказки для взрослых - Людмила Кузнецова-Логинова

Пришла хозяйка за козочкой, а той и след простыл. Только обрывок веревки, привязанный к колышку, остался да валяющийся в траве колокольчик. Горе хозяйки вряд ли поддается описанию, ей сразу стало ясно, что бедняжку утащил в лес волк, поскольку уже несколько дней поговаривали в деревеньке, что неладное что-то творится. Собаки надрываются лаем во всех дворах, а домашние животные от страха жмутся друг к другу и поближе к людям, а тут еще всезнающие мальчишки видели волчьи следы, ведущие к огороду хозяйки козы. Так что сомнений по поводу судьбы молодой козочки ни у кого не было.

Так и сгинула та почти бесследно для деревни, зато теперь ее все время стали видеть жители леса. На их безмерное удивление рядом с ней постоянно находился серый волк. Он же и оберегал козочку от всех неприятностей, какие только могли с ней приключиться. Парочка постоянно о чем-то перешептывалась, держалась подальше от обитателей леса и жила своей особенной жизнью, ни с кем ни в какие контакты не вступая. Они даже и не замечали, как настороженно и неодобрительно за ними наблюдают. Всех снедало любопытство, о чем они постоянно беседуют так увлеченно и отстраненно от окружающих. А тема их бесед была одна – любовь. Влюбленный волк говорил козочке:

– Я так тебя люблю, что готов перевернуть весь лес, чтобы добыть тебе что-нибудь вкусненькое! Ты не верь, когда слышишь обо мне плохое, я тебе не причиню зла. И кто это придумал, что волк обязательно должен есть мясо? Ради тебя я готов питаться одной травой.

И в подтверждение своих слов волк рвал зубами сочную зелень, жевал ее и проглатывал. Козочка улыбалась, но качала недоверчиво головой:

– Нет, нет, мы не можем быть вместе, где это видано, чтобы волк с козой были парой? Как я могу тебе доверять, когда все ваше племя враждебно нашему? Во всех сказках, во все времена только это и написано у всех народов. Что касается жизни, то и того хуже. Сколько коз задрали волки у нас в деревне? А в других деревнях? И не счесть. Так что лучше уж нам сразу расстаться.

– Ах, – пугался волк, – что ты такое говоришь? Да я жить не могу без тебя. У кого в целом мире есть такие чудесные рожки и такая очаровательная звездочка на лбу? А твоя шерстка! Да она нежнее и белоснежнее снега. А твои замечательные глаза – они такие черные, как ночь на юге, и ресницы, словно камыш у озера, – густые, длинные, чуть изогнуты дугой. Ни у кого я не видел никогда и близкого подобия твоей красоты, и любоваться этой красотой мне просто необходимо каждый день и всю мою жизнь.

Ну что на это ответить, что сказать? Козочка не знала, а впрочем, я уверена, что и более опытная красотка здесь бы растерялась.

– Как мелодичен твой голосок, – между тем продолжал потерявший голову волк, – как изящно ты щиплешь травку, да и вся ты такая стройная, грациозная, просто чудо. Глаз от тебя оторвать нельзя.

Козочка слушала, отмалчивалась, а потом вдруг вздыхала:

– Нет, нет, нам нельзя быть вместе. Что скажут твои родичи, как будет против моя родня? Мы не должны об этом забывать.

– Что мне мои родичи, что мне до всех лесных жителей, да гори весь лес синим пламенем, мне нет до него никакого дела. Давай я раздобуду шкуру козла, надену ее ради тебя и пойду жить к твоим в стадо. Я никогда не сниму эту шкуру, никогда не вылезу из нее и не выдам себя. Даже клочка моей серой волчьей шерсти не выглянет из-под нее, чего бы это мне ни стоило. Я буду таким же козлом, как все твои сородичи.

– Козлом надо родиться, – грустно говорила на это коза.

Но волк с жаром продолжал:

– Я докажу тебе, что это не так. Вот увидишь, я стану своим в стаде, я буду жить как надо, лишь бы быть с тобой, лишь бы твоя родня меня приняла и тебе за меня не было стыдно. Любимая, я буду тем, кем хотелось бы тебе, я буду делать все, что, по-твоему, я должен бы был делать, и я буду там, где хочешь ты. Все везде и всегда будет так, как ты хочешь. Вся моя жизнь принадлежит тебе, и если я не родился козлом, я стану им по твоему желанию. Если же ты от меня откажешься, я умру. Ни одного дня, часа, минуты не хочу я и не могу прожить без тебя, потому что вся моя жизнь – это ты.

Ну как вам нравятся такие речи, и чье сердце так очерствело, что не отозвалось бы на такие чувства? Наша козочка была очень мягкая, нежная, чувствительная. И ей до слез было жалко волка, но и страшно тоже было. Потому как, действительно, где ж это видано, где ж это слыханно – коза и волк. Что было делать, и что бы сделали на ее месте вы? Не правда ли, каждому хочется быть на зависть всем любимым вот так? А будущее и страшилки – сказки, да и Бог с ними. Кто его знает еще – это будущее, а сказки можно написать и другие, да и вообще, при чем тут сказки?

И коза осталась с волком! Нет, они не ушли жить к ее родне в стадо, коза, конечно же, не захотела, чтобы волк надел козью шкуру и прожил жизнь козла. Сама она тоже не желала иметь что-либо общее с его кланом, кажется, она даже не захотела с ними знакомиться. Что касается прочих обитателей леса, то их парочка сторонилась, жила обособленно и отчужденно, а потом и вовсе исчезла из этих краев и куда подевалась – не знал никто.

Спустя много лет кто-то говорил, что в дальних местах видел престарелую, престрашную, но дружную пару – волка и козу, кто-то вспоминал, что встречал старую, одинокую козу, без волка, а кто-то утверждал, что спустя время волк ее просто съел.

Так что конец этой истории выбирайте сами и такой, который соответствует вашему жизненному опыту, знанию зоопсихологии и вашему представлению и пониманию того чувства, которое называется – ЛЮБОВЬ!

О гусенице

На зеленом листочке, только-только распустившемся из почки, клейком и нежнейшем, сидела молоденькая, мохнатенькая гусеница, сливаясь своей зеленой окраской с самим листочком, который она в упоении грызла.

День был чудный, солнечный, все вокруг цвело, пело, радовалось жизни, и гусеница вместе со всеми наслаждалась и вкуснейшей сочной мякотью листочка, и пением птичек, которых в то же время опасливо сторонилась (не дай Бог заметят и сожрут), и щедрым солнечным теплом. И в ней все ликовало и пело, и она была малой частицей матушки-природы, а потому и ей дано радоваться жизни. И вот в этом своем дивном настроении она увидела необыкновенное создание – блестящего жука с бархатным брюшком и лапками.

Жук был чудо как хорош, и гусеница влюбилась в него бесповоротно. Пытаясь привлечь внимание красавца, она высунулась из-под листочка, который служил ей и домом, и едой, высунулась и повисла, рискуя в прямом смысле слова своей жизнью, потому что открылась всем своим врагам, но так велико оказалось желание попасться на глаза жуку, что все остальное было просто не в счет, даже сама жизнь. Ну не глупая ли эта гусеница?

Правда, у нее есть и оправдание – уж очень она была молода, а молодость всегда бесшабашна, нерасчетлива и рискова. Раскачиваясь на легком ветерке, гусеница делала все возможное, чтобы красавец-жук ее заметил, но тот деловито поглощал что-то на соседней ветке, сказочно гудел и не обращал на гусеницу никакого внимания. Зато рядом вдруг появился и заохал чудесным образом расписанный мотылек:

– Дорогая гусеница, какая же вы красавица! Ах, какие лапки, какая стройность и грация! Я от вас без ума. Тут же делаю вам предложение.

Восторгаясь, махая от избытка чувств крылышками бесконечно быстро, он совсем загородил от нее жука. Гусеница снова забралась на листочек и с досадой сказала:

– Да отстали бы вы от меня, несносный. Летите своей дорогой, я замуж не собираюсь.

Странно, но мотылек не обиделся:

– Не буду, не буду вам докучать, прелестница, может, еще передумаете. Право, я очень надеюсь на это и прилечу еще!

Наконец он куда-то исчез. Но, увы, и жука тоже не было видно. Свет померк для гусеницы, всю ночь она не сомкнула глаз, а под утро пошел такой сильный дождь, что носа нельзя было высунуть, хотя, когда на миг дождь перестал, ей показалось, что мелькнул рядом мотылек, но дождь припустил с новой силой и увидеть что-то или кого-то не было уже никакой возможности. И так целый день.

Гусенице было и грустно, и скучно, хорошо хоть еда рядом, а то совсем раскиснуть можно. Следующий день был таким солнечным и теплым, как будто хотел извиниться за вчерашнее и позволить всему живому наверстать упущенное. Жужжали весело пчелы, сновали муравьи, какие-то непонятные букашки повылазили изо всех укромных мест, и наша гусеница ожила, повеселела. Снова забралась на свой недоеденный листочек и, лениво жуя, стала ждать. Мы даже не говорим – кого, и так все ясно – жука, конечно. И он прилетел.

Сказочной музыкой было его гудение для гусеницы, она вся трепетала от восторга, глядя на эту блестящесть и бархатистость. Жук, наверное, был твердопанцирный, поскольку ничего не замечал. Он деловито перебирал своими бархатными лапками, шевелил щегольскими усиками и занят был только собой и своими делами. От вздыханий гусеница перешла к слезам. Но где это было видано, чтобы кому-то помогли слезы? Недаром говорят – слезами горю не помочь. А горе, видимо, приключилось, хоть и незаметно, можно сказать, на пустом месте. По всему было видать, что влюбилась гусеница безответно. Заливаясь горькими слезами, гусеница все же решилась признаться своему предмету, а вдруг он действительно просто ее не видит? Глазами слаб – бывает же такое?