Кудлатый, вместе с уменьшенным двойником "коровы", взяв полный бак за ручки, ушли, привычно, но с натугой, передвигая ноги. Сева обратился к улыбающемуся черному с лопатой (двое из пятерых были черными).
-- А где ваш босс? Его что, не будет?
-- Зачем тебе босс? -- Черный с удовольствием оставил лопату. И улыбнулся еще сильнее. Черные всегда улыбаются, даже когда им невесело, или когда вынимают нож. -- Босс занят в другом establishment... Есть сын босса.
-- Худой blond?
-- Ага...
Они не спешили. старались в основном двое черных. Волосы их побелели от пыли. Белые постоянно куда-то отлучались. Сева сказал мне по-русски, что для черной работы черных и взяли в организацию. Я согласился с ним, предположение показалось мне разумным.
Когда жидкий мусор весь был убран, кудлатый попробовал, покачал ногой каждую из оставшихся станин швейных машин, сплюнул на них и прошел к окну. Мы с Севой стояли там. Сева со стаканчиком кофе. Кудлатый распахнул окно и резко свистнул вниз. Сидевший в кабине шофер посмотрел на окно. Кивнул согласно. Со звуком сотни душераздирающих автокатастроф нечто вроде скрежещущей бетономешалки стало медленно поворачиваться внутри чудовищного танка.
-- Вы думаете она, -- Сева, перегнувшись в окне указал на чудовище, -перемелет металл? -- И Сева заглянул в лицо кудлатого боком и снизу вверх.
Кудлатый вынул из-за уха сигарету, большими руками с узловатыми суставами пальцев размял ее и возвратил за ухо.
-- Она все перемелет, -- сказал он, глядя на Севу. -- Тебя, если надо, перемелет. -- И кудлатый отошел.
В очках Севы Зеленича, бывшего фотографа "Литературной Газеты", я увидел ужас. Стекла очков запотели вдруг. Сева быстро спрятал свой ужас. Он направился к единственно чистой поверхности в loft, к старому раскройному столу, выписывать чек.
Вывоз мусора, как и было заранее договорено, обошелся Севе относительно недорого. Другие компании взяли бы с него дороже.